— Госпожа Хризштайн, я требую признания недействительным нашего договора и возвращения мне моей собственности! Вы меня подло обманули! — сводня решительно поджала губы, весь ее вид выражал справедливое негодование.

— Я вас обманула? — поинтересовалась я, решив не церемониться и обработать рану прямо сейчас. Антон принес мне спиртовую настойку подорожника и чистую ткань.

— Помочь? — кивнул он. Я покачала головой.

— Сама справлюсь. Иди. Так в чем же я вас обманула?

Госпожа Розмари скривилась, словно проглотила ежа.

— Господин инквизитор мне все рассказал. Про обман с серебром. Верните мне Пиону! Или я буду вынуждена обратиться в громаду!

Мелкий засранец! Когда же ты успел мне подгадить?

— Госпожа Розмари, — я поморщилась от щипавшей рану настойки. — Позвольте мне напомнить, что в договоре нигде ни слова не сказано про серебро. Так в чем же обман?

— В том, что вы заставили меня поверить в ее болезнь!

— Правда? — я картинно приподняла бровь. — Я говорила, что Пиона больна?

— Вы… — сводня запнулась. — Вы ясно дали это понять!

— Это вы, госпожа Розмари, что-то себе придумали, а я вам слова про Пиону не сказала. И если будет судебное разбирательство, то тот же господин инквизитор буде вынужден это подтвердить. Я просто показала вам ее цепочку, а что вы там себе решили — Единый знает…

Я затянула наконец повязку на руке и обворожительно ей улыбнулась.

— Давайте не будем ссориться, мы же деловые люди.

— Вы лицемерная обманщица! Я этого так не оставлю, я…

Мне надоели ее словоизлияния.

— Позвольте мне напомнить вам, госпожа Розмари, что его святейшество, кардинал Блейк все еще сильно огорчен тем фактом, что…

— Я ему все расскажу! — взвизгнула сводня.

— Рассказывайте. Только вы же понимаете, — я наклонилась к ней и зашептала. — Что мне ничего не стоит отправить Пиону в портовый бордель, найти ей несчастного на последней стадии звездной сыпи и заразить бедняжку. А вы потом будете долго доказывать, что она была здорова, когда вы отправляли ее в комнаты с его святейшеством…

Лицо хозяйки побледнело, губы задрожали.

— Вы…вы!

— Да, я страшный человек, — грустно сказала я. — Помнится, господин инквизитор вас об этом честно предупредил. Поэтому со мной лучше не ссориться, а дружить.

Я снова широко улыбнулась и продолжила:

— Так что, будем дружить? Я лично улажу проблемы с кардиналом и буду добросовестно защищать ваши интересы в этом дознании. Оно, кстати, может и затянуться. И да, вам теперь совершенно необязательно терпеть участие Инквизиции в своих делах. Кстати, а я ведь могу быть очень щедрым другом, особенно если ваши девочки будут оказывать услуги особого рода…

— Какие еще услуги? — подозрительность, жадность и возмущение сейчас боролись, но жадность определенно должна победить. Нет, все-таки жадность — страшный грех!

— Скажем так, клиенты ведь часто болтают о том, о сем при девочках? Если ваши подопечные будут держать свои прелестные ушки настороже и сообщать интересующие меня детали, то я щедро отблагодарю. Кстати! — я хлопнула себя по лбу. — Совсем забыла!

— Что? — возмущение сводни медленно сходило на нет, она явно подсчитывала возможные барыши.

— Я же говорила про то, что мой портной сам изготовляет корсеты, верно? Я всерьез подумываю об открытие мастерской и могу положить вам значительную скидку. Подумайте сами, ваши девочки будут щеголять в такой роскоши, что заставит всех знатных дам этого города кусать себе локти.

— Размер скидки? — деловито поинтересовалась сводня.

— Двадцать процентов.

— Тридцать, — принялась торговаться сводня.

Я покачала головой.

— Никак не могу, иначе буду работать себе в убыток. Двадцать пять.

Госпожа Розмари колебалась, но недолго.

— По рукам. Но если вы меня обманете!

Я похлопала ее по плечу, выпроваживая.

— Я держу слово, не беспокойтесь. Наше сотрудничество будет взаимовыгодным, а потому крепким и долгим. Возьмите девочкам вкусненького из нашей пекарни, за счет заведения, разумеется.

Боже Единый, как же много еще надо успеть сделать! Я наспех перехватила пару миндальных печений — совершенно напрасно сводня от них отказалась, написала записку для вояга, послала с ней Антона и отправилась искать Пиону.

Спускаясь в подвал, я замерла на лестнице, чтобы понаблюдать очаровательную сценку. Сосредоточенная и раскрасневшаяся Пиона помогала Мартену перетаскивать последние из его поделок на вторую половину подвала, загромождая ее до невозможности. Сейчас они на пару тащили странного вида конструкцию, чем-то похожую на ветряную мельницу. Мартен тоже раскраснелся, то ли от физических усилий, то ли из-за присутствия Пионы, он вещал ей про безграничные возможности разума человека, о том, что человек сможет летать словно птица, заикание пропало, как обычно, когда он говорил про любимое дело. Слава Единому, у Пионы хватило ума молча выслушивать его бред.

— … Вот вы посмотрите на божьих созданий, птиц или букашек. Ведь летают же! Чем же человек хуже? Моя механическая стрекоза не летает, почему, спрашиваю я вас? Потому что нету божьей искры, чтобы вдохнуть жизнь в ее крылья! А если создать движитель? Ведь когда я ее пускаю в поток воздуха, она летит, пусть недолго, но летит. Понимаете? Словно сам воздух ее подхватывает, но его недостаточно, а вот если бы…

Я прервала его рассуждения.

— Вы еще не закончили?

Пиона ойкнула от страха и отпустила конструкцию. Мартен один ее не удержал, и тяжесть металла обрушилась ему на ногу. Он охнул от боли и скрючился.

— Госпожа, простите нас! Мы сейчас уже закончим!

— Некогда, — я осуждающе покачала головой. — Пиона, почему у тебя в волосах паутина?

— Где? — подхватилась девушка, шаря руками по растрепанной прическе.

— Действительно… Позвольте? — Мартен протянул руку снять с ее волос оставшуюся паутину, но Пиона настолько резко отпрянула, что он покраснел и начал извиняться. Лицо девушки стало пунцовым. Ну что за ребячество!

— Пиона, немедленно приведи себя в порядок! — я довольно резко прикрикнула на нее. — И собирайся, пойдем обновлять твой гардероб, а то позоришь меня. Мартен, я надеюсь, что к нашему приходу здесь уже будет свободно. За мной, живей.

Пиона поспешила за мной и споткнулась о груду металла, к счастью, Мартен успел ее подхватить под локоть. Она даже выдавила ему слова благодарности.

Памятуя про неудавшееся покушение, я решила перестраховаться и нанять экипаж, хотя до дома портного было всего несколько кварталов.

— Пиона, если ты так и собираешься шарахаться от Мартена, то не трать мое время. Могу тебя хоть сейчас отвезти обратно к госпоже Розмари. Тем более, она на этом настаивала.

Пиона умоляюще сложила руки.

— Прошу вас, госпожа, я исправлюсь, честное слово! Просто все так неожиданно. Я…

— Завтра тебе надо будет отправиться в доки, на склад купца Этьена. Наймешь экипаж для того, чтобы перевезти оттуда книги домой, займешь ими подвал. И это прекрасный повод попросить Мартена о помощи. Тем более, что он едва ли откажется, услышав про книги. Надеюсь, у тебя хватит мозгов максимально использовать ситуацию в свою пользу. — Я многозначительно посмотрела на Пиону.

Девушка послушно кивнула.

— Госпожа, а почему вы сказали, что он безумец? Мне он не показался…

— Потому что безумец. Или ты всерьез считаешь, что кто-то, грезящий полетами человека аки птицы, может быть нормальным? — я покачала головой. — Его ничего не интересует, кроме своих бредовых идей и поделок. И с возрастом это будет только усугубляться.

— А его отец? Он мне показался таким милым старичком, так интересно рассказывал про свое дело…

— Ты уже пробовала его выпечку, Пиона?

Девушка кивнула.

— Просто объедение! Никогда такого чуда не ела…

— Вот именно! Мне уже пришлось выслушивать от пары клиенток, что они теперь не могут влезть в свои старые платья, и все из-за таких вот кулинарных чудес… Если поладишь с дедушкой Иволги, считай, полдела сделано. Кстати, а ты готовить умеешь?