— Что? Мила?!

— Не спеши… Это опасно, — уставшим голосом ответила она. — Я завтра буду весь день на работе. Мы встретимся только вечером. У Алисы в больнице.

— Надеюсь, мне позволят попасть в палату вечером…

— Я тоже. Удачной дороги, Руслан!

— Спасибо! Спокойной ночи!

— Спасибо!

Разговор получился холодный. Не такой, каким должен быть после долгой разлуки, но всё дело было в том, что они так много вранья пережили. С этим придётся мириться как-то. Вот только как??? Это оставалось большим вопросом.

Немного переведя дыхание после разговора с Милой, покосился на кота, который забился сзади под сиденьем и шерсть взъерошил всю.

— Скоро приедешь домой, Василий! — произнёс Руслан.

Он понимал, что придётся встретиться с матерью. Посмотреть ей в глаза и вылить на неё правду о Ларисе… и о родстве с Милой. Разговор предстоял непростой.

Руслан не выдержал дороги и остановился на обочине на несколько часов, чтобы подремать. А потом снова ехал. Лариса звонила несколько раз, и он даже поставил её в чёрный список, потому что вынести эту ложь с абортами просто не мог.

Когда приехал к дому матери, вытащил кота, который так сильно обрадовался, увидев родной дом, что даже шипеть перестал. Руслан выпустил его и прошёл к крыльцу. Не хотелось заходить. Внутри столько противоречивых чувств боролось. Мама вышла сама. Она молчала. Смотрела на Руслана и молчала.

— Мы с Ларисой разводимся, — начал не с самой болезненной новости Руслан.

— Она звонила мне… Как ты можешь бросить больную женщину? Я не понимаю твоего жестокосердия.

Руслан не смог сдерживать себя и засмеялся, а через несколько секунд внимательно посмотрел на мать.

— А как ты могла убить собственную внучку? Мою дочь? — процедил сквозь зубы.

Мама изменилась в лице. Она прижалась к стене и стала нервно теребить пальцы.

— Ты знаешь, почему я сделала это. Я о тебе заботилась. О Люде. Ну что бы вы делали с ребёнком-уродом? Зачем оно вам?

— Ма-ма! Мила мне неродная сестра. Я сделал анализ ДНК. Ты убила собственную внучку, которая сейчас могла бегать вот тут и гонять твоего кота несчастного. Ты понимаешь это?

Мама резко побледнела. Она ухватилась за сердце и широко распахнула глаза. Начала медленно скатываться по стене, и Руслан вовремя поймал её, помог устоять на ногах. С её губ слетел истошный вопль, а потом она начала истерически плакать. Руслану стоило большого труда завести её в дом и успокоить, налив стакан воды и усадив за стол.

— Её бабушка сказала… А мама… Она же никогда не изменяла мужу… Как так вышло, что Люда?! Ничего не понимаю.

— Не знаю, наши ДНК не совпадают. Процент минимален. Мила не сестра мне. И наш ребёнок был бы нормальным. Ну неужели на УЗИ бы не выявили отклонения? Зачем ты так со мной?

Она снова начала плакать. Как ни странно, Руслану не было жаль. Василий запрыгнул к ней на колени и начал мурчать, вероятно, пытался успокоить расстроившуюся хозяйку.

— Я не знала… Я была на сто процентов уверена, что вы кровные родственники. Если бы я только могла предположить. Какой же грех! Боже! Какой же грех!

— Мне нужно знать, кто забрал нашего родного ребёнка у Милы. Она ничего не помнит, но, возможно, наша дочь жива.

— Нет. Она две недели мертва была! Если и выжила, то не протянула после родов долго. Эта трава сильная…

У Руслана сердце защемило. Он представил, что его маленькая девочка боролась с какой-то отравой в материнской утробе, отравой, которой её опоила родная бабушка. Дышать даже сложно было от этого потрясения.

— Скажи мне имя той акушерки… Мама, я всё равно докопаюсь до сути! Пусть хотя бы скажут, где похоронена моя дочь.

— Акулова Мария Сергеевна, — всхлипнула мама и вытерла слёзы с щёк. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Руслан поднялся на ноги и пристально посмотрел на мать.

— Вопрос: простишь ли ты когда-нибудь себя за то, что сотворила…

Он ушёл, оставляя мать один на один с собственными мыслями. Почему-то был уверен, что она долго горевать не будет, оправдает свой поступок тем, что просто хотела уберечь их от лишних хлопот…

Как только она могла называть ребёнка, живого человека, хлопотами??? Даже если бы он и плодом кровного родства оказался… Это ведь и её плоть и кровь была. Руслан понимал, что никогда не сможет простить этот нечеловеческий поступок.

***

Мила пребывала в растрёпанных чувствах. Она ненавидела себя за то, что доверяла людям, которые манипулировали ею. По бабушке, конечно же, скучала, но не знала, смогла бы простить её или нет за ложь о родстве с Русланом.

Время на работе тянулось невыносимо долго. В голове пульсировала только одна мысль — что если мой ребёнок жив. Теперь Мила не могла отказаться от этого варианта. Слова помощницы акушерки постоянно звучали в голове: «кажется, её ребёнок дышит». Следовало пойти в этот проклятый архив и найти акушерку, чтобы выяснить, что случилось с родным ребёнком. А ещё внутри всё содрогалась от мысли, как пройдёт встреча с Русланом после того, как им стало известно, что они неродные. Если бы эта правда открылась раньше, то реакция была другой. Сейчас слишком много всего произошло для жаркого воссоединения. Конечно, Мила продолжала любить Руслана, но было сложно переступить через всё, что свалилось на них в последний месяц.

Едва рабочее время подошло к концу, Мила поспешила квартиру, чтобы накормить Принца. Мышонок выглядел грустным. Его даже стало жаль.

— Скоро вернётся твоя хозяйка, — устало прошептала Мила.

Забежала по дороге в больницу в магазин и купила пирожные для дочери. В коридоре столкнулась с врачом.

— Острый период заболевания у вашей дочери мы миновали. Вы можете забрать её домой. Мы, в принципе, и выписку подготовили…

Мила поджала губы и кивнула. Она не могла сейчас взять больничный на работе, но и отправить Алиску в садик тоже слишком жестоко. И дома одну не оставишь… Надежда оставалась только на Руслана.

— Спасибо, — прошептала и пошла к палате, думая, что же теперь делать — забирать дочку или ещё оставлять в больнице, продолжая платить за палату.

Только приблизилась к палате, как услышала радостные возгласы дочери и её смех. Заглянула туда, и сердце оборвалось. Алиса играла с Русланом. Обжигающие слёзы потекли по щекам. Присев на скамейку в коридоре, Мила прикрыла лицо руками и заплакала. Они могли бы стать счастливой семьёй… Господи! Если бы не эти семь лет, если бы не проклятое родство.

Почувствовала, как мужская рука обнимает её и взглянула на Руслана, присевшего рядом. Он смотрел на неё, словно она была седьмым чудом света. В его взгляде плескалась такая нежность…

— Рус-лан, — выдохнула Мила и прикрыла глаза. Она облизнула пересохшие губы и положила голову на его плечо.

— Мы с Алисой тебя сразу заметили. Я сказал, что ты ещё не отошла от смерти бабушки, потому плачешь…

Мила кивнула и постаралась вытереть слёзы. Следовало быть сильной ради своей малышки. Она сжала руку Руслана своей.

— Что теперь делать? Я не знаю. Алиску сказали забирать, а я… Не смогу взять больничный.

— У меня ещё есть пять дней отпуска, я могу с ней посидеть, но, может, ну её — твою работу? У меня в Казани двушка, так себе ремонтик, но жить можно. Давай поженимся и переедем туда?

— Поженимся?!

Мила понимала, что теперь ничего не мешает им сделать это. Ничего, кроме предрассудков дурацких.

— А как же твоя жена?

— Я с ней развожусь. Не могу я с нелюбимой быть рядом. Пока тебя не видел, думал, что так можно жить, а потом опять почву из-под ног выбило. Мила, я теперь умру без вас. Да и ты не сможешь жить, зная, что мы неродные, но не вместе.

Она устало улыбнулась и шумно выдохнула.

— Что мы скажем Алисе?

— Что я её настоящий отец.

— Руслан, ты должен знать кое-что ещё… — Мила замолчала и задумалась. Она не имела права давать ему надежду на то, что родная дочь жива, но и умалчивать не могла.

— Не говори только, что ты тоже скрывала от меня что-то… — в его взгляде читался страх.