— Что с квартирой? — спросил у Милы.

— Хозяин разрешил нам пожить тут пять дней, в качестве оплаты возьмёт мой расчёт, там тысяч десять было, я же как в деревню уехала, так и не забрала деньги… В общем, у нас есть время.

— Отлично. Алисюня, ты не против прокатиться в детскую игровую комнату на пару часиков?

Конечно, Алиса была только за. Ей полегчало, и она была полна энергии, которую можно было выплеснуть на батутах.

— А ты уверен, что ей можно туда? У Алисы ещё насморк, — начала хмуриться Мила.

Она выглядела такой забавной в эту секунду.

— Ничего дурного точно не произойдёт, — подмигнул Руслан.

Ему нравилась роль отца и мужа женщины, которая даже хмурая вот такая красивее всех на свете.

***

Миле хотелось выцарапать Ларисе глаза. Ну как она могла? Как посмела считать себя вершительницей судеб? Взяла и такое сказала ребёнку… Больше не было внутри жалости к ней, как к брошенной женщине, только желание плюнуть в лицо за такое. И Мила непременно сделала бы это, окажись эта тварь рядом с ней. Спорить с судьбой и продолжать врать Алисе смысла не было, поэтому пришлось согласиться с треклятой правдой, что вывалилась не только им с Русланом на голову, но и на маленького ребёнка.

Оставив дочь в игровой комнате, они с Русланом поехали в медицинский центр, где должна была работать Акулова. Женщина пожилого возраста стояла недалеко от крыльца и курила, и Мила сразу же её узнала.

— Здравствуйте, Мария Сергеевна! — подошла она к акушерке, а та выдохнула дым из лёгких и кивнула.

Она точно узнала Милу, потому что во взгляде на мгновение страх появился, а потом исчез за маской безразличия.

— Иногда родители объявляются в поисках правды, — произнесла чуть хрипловатым голосом.

— Почему вы так поступили?

— А это брат? — спросила она и растянула губы в улыбке какой-то неестественной, мерзкой.

— Не брат он мне. Как вы могли так поступить? — задала встречный вопрос Мила.

— Я? Разве это я виновата? Это не я отравила ребёнка в утробе матери. Я лишь пристроила сироту, которая могла в детском доме сейчас прозябать. Точно так же, как пристроила когда-то тебя.

Мила широко распахнула глаза. Она почувствовала, как Руслан обнимает за плечи, и постаралась понять о чём сейчас говорит эта женщина.

— Когда родилась та девочка… Мы ничего сделать не могли — она задохнулась, запутавшись в пуповине матери. Женщина потеряла много крови, мы поставили ей сильное снотворное. А потом пришла её мать. Она умоляла не говорить правды, выдать какую-нибудь отказницу за мёртвого ребёнка. Вот так я тебя и пристроила. Всё благодаря твоей бабушке. То же самое произошло и с вашей дочерью… Ну лучше было бы вам жить с правдой о том, что ребёнок мёртв?

— Наша дочь точно мертва? — вмешался Руслан.

— У неё не было шансов… — хмыкнула Мария Сергеевна. — Это была сильная трава. Она еле дышала, когда родилась. Смысла делать что-то не было. Я поручила своей помощнице оформить ребёнка в морг, как отказницу из-под колпака.

— Где её похоронили?

— Не знаю… Труп исчез вместе с моей помощницей. Девчонка молоденькая была… Я всё постаралась замять, уволилась из роддома, из-за переворота девочку просто потеряли из вида. Скорее всего, Эля, помощница моя, чувствовала вину и похоронила малышку. В общем, не знаю я…

Мария Сергеевна достала ещё одну сигарету и закурила её. Ядовитый дым заставил покашлять, и Руслан отвёл Милу немного в сторону.

— Как зовут ту девушку, помощницу вашу?

— Борина Эльвира. Она жила как раз около роддома в пятиэтажках.

Руслан кивнул. Мила не стала ничего говорить на прощание. Она не хотела благодарить эту вершительницу судеб, которая гордилась тем, что делала. Неправильно всё это, неестественно. Каждый сам должен решать — принять смерть своего ребёнка или же взять вместо него брошенного. С другой стороны, она ничуть не жалела, что Алиса оказалась её девочкой, потому что узнай правду, что она неродная, сразу, Мила, скорее всего, не забрала её… Да и судьба сложилась бы иначе — Мила развелась бы с Денисом ещё раньше и уехала куда-нибудь подальше…

— Она жива, — произнесла Мила, сев в машину и пристегнув ремень безопасности. — Я чувствую, что она жива.

Она поняла, почему была рада, когда взяла на руки дочь — она знала, что с ней всё хорошо, что она жива и здорова… Знала. Если бы дочь умерла, она бы чувствовала это. Совершенно точно. И сейчас была уверена, что найдёт её.

— Мила, я не хочу, чтобы ты строила иллюзии, а потом… Это неправильно.

— Она жива, Руслан. И я найду свою девочку.

— Я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе реализовать это желание. Наведаемся в роддом, где ты рожала, чтобы отыскать адрес той самой Эльвиры?

— А как же Алиса?

— Заедем сначала, чтобы проверить, в порядке ли она. Если что, она может поехать с нами…

Мила кивнула, она откинулась на спинку сиденья и выдохнула.

Если дочь жива и им удастся отыскать её, у них будет самая счастливая семья, а если нет… Они по крайней мере будут знать, что она не мучается где-то и похоронена нормально.

Руслану каждый шаг давался всё сложнее: с одной стороны, они приближались к разгадке и уже вот-вот могли узнать правду о том, что случилось с родной дочерью, а с другой… Не знал, как всё сложится дальше.

«Вдруг она всё же умерла?!»

«Что станет с Милой?!»

«Сможет ли она переступить через прошлое и быть рядом?!»

Боялся Руслан, что если ребёнок умер, то Мила обвинит его. Конечно, это не он просил мать избавиться от ребёнка, да он сам бы и инвалида с отклонениями принял… Но всё-таки многое произошло из-за желания матери оградить сына от невзгод.

Алиса захотела остаться в игровой комнате, а Руслан и Мила ехали молча. Каждый думал о своём. Наверное, это было неправильно и следовало поговорить, но слова не шли на ум. Отыскать адрес Бориной Эльвиры удалось быстро через справочник. Даже в роддом ехать и искать её в архиве не пришлось.

Припарковавшись около подъезда, Руслан впервые за несколько часов посмотрел Миле прямо в глаза, в которых плескался страх. Взял её за руку и поймал тень улыбки, тронувшую уголки её губ.

— Мила, у меня только один вопрос — смогла бы ты простить меня? Я боюсь, что если ребёнок погиб…

— Она жива. Наша дочь жива!

Каким-то маниакальным её взгляд в это мгновение был, и Руслану ещё страшнее стало. Он кивнул, отпустил руку любимой и вышел из машины. Открыл дверцу, помогая выйти Миле, и посмотрел наверх. Позвонив в домофон по номеру квартиры, замер, ведь Эльвиры могло просто не оказаться дома. Но тонкий женский голос ответил:

— Кто там?

— Извините, мы бы хотели поговорить с вами о ребёнке, которого подменили шесть лет назад…

Нельзя, наверное, было вот так, сходу, но Руслан не умел придумывать что-то и красиво говорить он тоже не умел. Вылил всё как было.

Какое-то время тянулось молчание. Мила переминалась с ноги на ногу, но не выдержала напряжения.

— Пожалуйста! Я мать девочки, которая могла выжить! — взмолилась она.

И послышался сигнал, уведомляющий о том, что можно открыть дверь. Мила прошептала благодарность невидимому богу и поспешила зайти вперёд. За ней проследовал и Руслан.

— Пятый этаж, — послышался уже дрожащий голос.

Добравшись до нужной квартиры, переглянулись. Мила постучала, и дверь сразу же отворилась. Хрупкая женщина лет двадцати семи стояла, обхватив себя руками. Она выглядела испуганной. Смотрела на Руслана и Милу и кивала.

— Здравствуйте. Думаю, вы уже поняли, о каком именно ребёнке мы хотели поговорить? — спросил Руслан.

— Мама! Кто там? — послышался детский голос, и Руслан заметил, что Миле стало дурно, она покачнулась и прислонилась к стене.

— Нет-нет! Это не ваша дочь, — сразу же постаралась оправдаться Эльвира. — Вы проходите на кухню. Милая, сейчас я поговорю с тётей и дядей, и мы с тобой продолжим игру!