- Я видела, тебя тогда, вроде, двенадцать, а ты уже почти с него ростом.

- Потом лет десять конкурс в "Кошачью" был куда выше, чем в "сордаровку".

- В ближайшие лет десять будет точно наоборот. А то и все двадцать лет так будет. Нас-то двое!

- Угу. Мне недавно командир "Дины" фото сына показывал. С большим таким фингалом под глазом. Думаю, ты знаешь, кто поставил.

- А я что? Он первый начал. Нечего было меня "ведьмой" дразнить!

- Хм. Я другую версию слышал...

Марина недоуменно закатывает глаза.

- Отец его хохотал - надо же, сын с Еггтом драться не побоялся. Конечно, смело! Но не надо обижаться, что его побили. Хотя командир "Дины" невысокий, щуплый, да и сын его, судя по фото, такой же...

Марина, ухмыляясь, демонстративно гладит кулачок:

- Я и повторить могу! Он, хоть и невысокий, но меня всё-таки вот на столько выше.

- Марин...

- Чего?

- А не боишься, что саму как-нибудь... поколотят?

- На войне, как на войне!

- Вот именно. Даже у войны есть законы. Только, они не всегда соблюдаются. Кстати, в детстве и я бы тебя, пожалуй, ведьмой назвал.

- Хм. А за что?

- Только притворяться не надо, будто не знаешь.

- А я и не притворяюсь.

- Знаешь, я окончательно поверил в легенду о зелёноглазости первых Дин только когда увидел, что у тебя глаза - зелёные. Раньше думал, что это ещё один миф про Еггтов, да и у мамы твоей глаза карие.

- А я вот всё такое воплощение мифов живое.

- Марин...

- Чего опять?

- Хотя я в детстве с девочками не дрался, для тебя бы, пожалуй, сделал исключение.

- Меня не так-то легко поколотить. И я одного такого мишку, как раз с тебя в детстве размером, уже побила.

- Я в курсе. В "Кошачьей", знаешь ли, тоже дети моих сослуживцев учатся. Ты там знаменитость. В первую очередь, из-за драчливости.

- Ещё не хватало любовные записочки от них получать. - неожиданно угрюмо отвечает Марина.

- Какая же ты ещё маленькая, в сущности.

- Ты насчёт записочек Соньку поспрашивай - если в хорошем настроении будет - покажет, у неё добра этого - два мешка, если не врёт, как обычно.

- А ты ей просто завидуешь!

- Ничего подобного! Глупости какие!

- Завидуешь, завидуешь, иначе я совсем девчонок не знаю!

Марина в ответ только гримаску корчит.

- С мирренами и наследием Погибшего Материка история вообще довольно странная: сама знаешь, следы пребывания его жителей обнаружены по всему побережью Океана Мёртвых. Это у нас в Приморье высадилось несколько настоящих армий и многие сотни тысяч уцелевших. В Приморье народ обрел новый дом. Но корабли приставали и в других местах побережья. В тот период все приморские народы испытывали на себе влияние грэдской культуры. Грэдские украшения, грэдская керамика проникали в самые отдаленные области материка. На побережье почти все государства даже монеты чеканили по грэдским образцам и даже с грэдскими надписями. Грэдский язык объединял всё побережье, он был известен всем купцам и морякам. Его знали все жрецы и ученые. Да и во многих портах, где смешивались многие народы, практически все знали так называемый "портовый грэдский".

- Так моряки и сейчас почти все испорченным грэдским владеют.

- Это уже другая история, ко временам Погибшего Материка практически не имеющая отношения, и связанная, в основном, с борьбой за колонии накануне той войны.

Во времена катастрофы часть кораблей ушла к побережью полуострова Миррен-И.

Марина хихикнула.

- Что смеёшься?

- Это сейчас он Миррен-И, а тогда он как-то по-другому назывался. Мирренов тогда на побережья не было, они тогда на своем родном плоскогорье сидели, и коз пасли. Пишут, что даже человеческие жертвы своим глупым богам приносили. У них же даже алфавит от страрогрэдского заимствован.

Сордар усмехается.

- Алфавит у них и в самом деле заимствован, только приспособлен к уже сложившейся системе письма. Миррены в то время вовсе не были неразвитым полукочевым народом, как любят писать некоторые наши, не слишком честные историки. Да и в Приморье высаживались не "озверевшие банды морально разложившихся солдат", как любят писать о временах Высадки не слишком честные мирренские историки.

Хотя сейчас речь не о временах высадки, а о том, что случилось значительно позже.

Аристократия на побережье Миррен-И уже ко временам катастрофы говорила почти исключительно по-грэдски. Мало что изменилось, когда побережье завоевали миррены. Они точно так же оказались очарованы грэдской культурой. Точно так же учили своих детей "Высокому грэдскому", давали им грэдские имена, восторгались грэдской литературой. Но они не забывали свой язык, свою религию. Хотя, даже ставя памятники своим правителям и героям, почти всегда изображали, подражая образцам скульптуры с Погибшего Материка.

Особого значения этому не придавалось. Потомки выходцев с Погибшего Материка давным-давно растворились среди жителей побережья. "Портовый" грэдский умер.

Ученые собирали древние рукописи, писали трактаты, причём даже богословские, по-старогрэдски. "Высокий" грэдский постепенно стал языком науки. Основой мирренского законодательства стали кодексы Императоров Погибшего Материка.

Именно ученые и положили начало тому, что принято называть "Грэдским Возрождением". Старогрэдский был языком науки, его знали все врачи и юристы. Ученые того сумбурного века вернули интерес к грэдской литературе и философии. В то время чёткой границы между художником и ученым ещё не существовало, каждый был многогранным. Художник мог спокойно строить метательные машины и лить пушки, а архитектор - изучать звезды. "Грэдское Возрождение" в прямом смысле пришлось ко двору. Самый известный художник того периода, фактически один из зачинателей "Возрождения", был придворным живописцем императора. Естественно, увлечению двора стала подражать вся аристократия, а им - набирающее силу купечество. Сама знаешь, даже появился в архитектуре псевдогрэдский стиль, источником вдохновения служили самые древние постройки в приморских городах. Некоторые архитекторы даже ездили к нам, изучать старые города Приморья. А такое путешествие в то время само по себе было изрядным достижением. Плавание хотя и каботажное, но опасное: от Порта-У-Стены до первого нашего порта - несколько тысяч миль. Об этих визитах миррены сейчас пишут, что архитекторы ездили работать по приглашению "местных аристократов", хотя любой архитектор скажет - у мирренов почти все термины, относящиеся к каменному строительству - грэдского происхождения.

Лет двести назад образованный миррен зачастую знал историю Погибшего Материка лучше, чем свою собственную, и говорил на старогрэдском лучше, чем на родном.

В общем, постепенно среди мирренской аристократии возобладало мнение, что именно они являются духовными наследниками цивилизации Погибшего Материка...

- Хи-хи. То есть, миррены есть Великие Грэды, а мы вроде как неизвестно кто.

- Как ни смешно, но это именно так и есть. Пока мы жили на разных сторонах материка, подобные рассуждения, в принципе, никому не мешали. Новые мирренские книги в то время у нас мало кто читал, да и у них аристократия брезговала книгами на "испорченном" языке. Любой язык со временем меняется. Из так называемого "Высокого" грэдского развились Приморский и Северный диалекты нашего языка. Миррены законсервировали мёртвый язык многолетней давности.

Сейчас у мирренов даже в школьные программы включено, что мирренская цивилизация является наследницей древней цивилизации Погибшего Материка. Причём всё преподносится так, чтобы у учеников не возникало ненужных вопросов, откуда на свете столько людей, говорящих пусть на испорченном, но всё-таки грэдском, и почему эти люди тоже неплохо знают историю Погибшего Материка и считают выходцев оттуда своими предками. Слышала, наверное, как один из деятелей Возрождения пытался вывести генеалогию тогдашней мирренской династии от Императорской фамилии Погибшего Материка.