В уединенном селении Ганзи, на территории Бечуаналенда, нынешней Ботсваны, Лоуренс Грин встречал фермеров, которые слышали от африканцев о существовании развалин – грудах камней, где в давние времена жили люди. «Шотландец» Смит, известный грабитель из Калахари, снабжавший информацией Пейвера и Борчердса, тоже говорил Грину, что видел эти руины.

Но, несмотря на тщательные исследования и сбор всевозможных фактов, и эта экспедиция вернулась ни с чем.

В годы Второй мировой войны легенда о затерянном городе получила новое подтверждение: один из летчиков южноафриканских ВВС сообщил, что, пролетая над Калахари в районе нижнего течения реки Нособ, видел какие-то руины. А в 1943 году Борчердс получил от готтентотов указание о каком-то «каменном карьере» на Нособе.

В июне 1947 года Лоуренс Грин встречался в Апингтоне с Борчердсом и долго беседовал с ним о затерянном городе. Этого уже немолодого человека по-прежнему притягивали загадочные развалины.

«Недавно мне встретились двое, – сказал Борчердс, – которые заявили, что они побывали в затерянном городе. Я не могу назвать их имена. Это фермеры, которые нелегально охотились в Бечуаналенде. Именно поэтому они и не заявили о своей находке. Но я подробно расспросил их и могу сказать, что их описание полностью соответствует данным Фарини».

Кроме того, доктор Борчердс собрал и другие сведения, которые совершенно по-новому освещали тайну затерянного города. Однажды сержант полиции рассказал ему, что много лет назад во время объезда наткнулся на древнюю каменоломню. Там он увидел несколько обтесанных камней. Каменоломня эта была как раз в районе затерянного города. Сержант также откопал в песке остов лодки длиной четырнадцать футов.

Борчердс по этому поводу заметил: «Теперь я слишком стар для путешествий по пустыне. Но я уверен, что много веков назад в Калахари действительно существовало поселение, которое описал Фарини. Нам известно, что из озера Нгами вытекали реки, которые направлялись через пустыню на юг и впадали в реку Оранжевую. Значит, у жителей этого поселения была вода, а теперь мы узнали, что у них были и средства передвижения. Эта лодка кажется мне убедительным доказательством. Думаю, я и сам очень близко подходил к этому месту. Несомненно, в скором времени дюны раскроют свою тайну».

Борчердс, обладая этими свежими данными, собирался, несмотря на свой возраст, отправиться в новую экспедицию, но неожиданно умер перед самым отъездом в июне 1948 года.

Все эти сведения еще больше стали подогревать интерес к городу Фарини.

В 1944 году Альберт Албат отправился в Калахари на муле и провел там два месяца, но ничего не нашел. Начиная с 1949 года доктор Ф.Д. Дютойт ван Зейл провел четыре экспедиции. В первый год он исследовал территорию площадью в 15 тысяч квадратных миль. В его распоряжении были джип, самолет, военная авиация. Ободренное новой информацией, правительство Южной Африки оказало доктору Дютойту ван Зейлу поддержку на государственном уровне. Оно хотело обнаружить город до того, как это сделают частные экспедиции. ВВС обследовали с воздуха территорию площадью в 4 миллиона гектаров. Но, несмотря на систематическую воздушную разведку и аэрофотосъемку, никаких следов города найдено не было, и археологическая экспедиция для раскопок развалин так и не состоялась.

Тайна Фарини оставалась неразгаданной. «Многочисленные попытки добраться до затерянного города на джипах, на самолетах, пешком кончались неудачей. Ни одной экспедиции не удалось отыскать развалин Фарини. Видно, какая-нибудь сильная буря занесла песком древние стены. И только еще более яростная буря может вновь развеять этот песок», – писал Лоуренс Грин, продолжавший следить за поисками затерянного города.

Из-за туманности и противоречивости указаний Фарини география поисков расширялась.

В 1949 году юго-западную часть Калахари исколесил на машине и исходил пешком французский путешественник, ученый и писатель Франсуа Бальзан – один из тех, кто был очарован легендой о затерянном городе: он прошагал между высохшими руслами Нособа до Молопо 280 километров, но тоже не обнаружил никаких признаков затерянного города.

А спустя два года, в 1951 году, ван Зейл прочесывал район Лехутуту, лежащий еще севернее, – он проверял информацию, полученную от некой госпожи Форсит, которой, в свою очередь, якобы поделился с ней еще знаменитый охотник Фредерик Селоус. В том же 1951-м Бальзан, совместно с профессором Витватерсрандского университета П.В. Тобиасом, возглавил одну из самых хорошо экипированных и дорогостоящих экспедиций в Калахари, которая длилась два месяца.

Целью путешествия было пройти на двух автомобилях от Атлантического до Индийского океана по тропику Козерога. Поиски затерянного города Фарини были лишь частью планов поездки. Но пресса раструбила именно об этом, и в результате готовившаяся экспедиция южноафриканцев Ялмара Рейца и полковника Дорина Тейнтона решила отправиться на поиски в район Тве-Риферен на Нособе раньше намеченного срока, дабы француз не опередил их.

Когда Бальзан встретился со своими соперниками, он сказал симпатичному и энергичному полковнику, что затерянный город – лишь небольшая часть их планов, что у них нет и капли чувства соперничества, и если кому-то удастся преуспеть, они будут только аплодировать! Но его коллега Рейц лишь ускорил после этого сборы.

Тейнтон и Рейц безрезультатно бороздили местность в окрестностях Кай-Кай, но так ничего и не обнаружили.

Бальзан для своих поисков, как и Дютойт ван Зейл, решил использовать авиацию. Он подсчитал, что фургоны с волами могут проходить через пески Калахари максимум 9 – 12 миль в день. Поэтому затерянный город мог находиться на расстоянии 37 миль (три дня пути) от Кай-Кай, в вероятном радиусе 45 градусов. Он облетел всю эту зону на самолетах «Сессна» и «Пайпер-Каб», прочесав со скоростью 50 миль в час на высоте 300—500 метров весь «сектор Фарини». Причем два рекогносцировочных полета были проведены в часы низкого стояния солнца, когда любые возвышения отбрасывают четкие тени, и руины обнаружить было бы легче. И снова тщетно! Лишь несколько раз Бальзан принимал за развалины нагромождения песка.

«В отличие от других районов Калахари, имеющих воду, пейзаж в этой части почти сахарский, – отмечал Бальзан. – Ветер поднимает тучи песка, образуя дюны».

Французский путешественник выяснил, что некогда здесь существовали две старые дороги, ныне погребенные под песком и соединявшие Нособ с центральной частью Калахари: одна вела от русла Молентсване (той самой реки, которую исследовал Пейвер), другая – из пункта, расположенного в 20 километрах севернее Кай-Кай.

Нособ, по мнению Бальзана, к тому же – удобный путь после высоких плато, которые надо преодолевать, если следовать от побережья Атлантики. Таким образом, можно предположить, считал он, что в давние времена торговые караваны выбирали именно эту дорогу по Нособу и там создали нечто вроде «базы» для дальнейшего проникновения в Калахари.

«Описание архитектурных особенностей, оставленные Фарини (арка, бассейн в форме эллипса, колонны с рифленой поверхностью, раствор в кладке), заставляют вспомнить о пришельцах из Средиземноморья, – писал Бальзан. – Город Фарини похож на Зимбабве, однако те покинутые города были связаны с добычей золота, которого в Калахари нет…»

Далее по тем же местам экспедиция Бальзана двинулась на грузовиках. Ничего. Только на восточном берегу Нособа, в 20 километрах к северу от Кай-Кай, у начала исчезнувших троп, что вели на восток, он нашел ту самую «каменоломню», о которой говорил перед смертью Борчердс. Она была круглой, но маленькой и нисколько не напоминала развалины.

Бальзан решил изучить этот «объект», представлявший собой сложенные по кругу камни. Однако он был твердо убежден, что это никак не могло быть основанием покинутого дома. Бушмены никогда не использовали твердые, прочные материалы. После некоторых раздумий французский путешественник пришел к выводу, что камни, скорее всего, служили своеобразными скамейками для бушменов, видимо, собиравшихся здесь на переговоры. Похожие он видел в иных местах Калахари.