Потом он с чувством потряс руку Алексея:

— Поздравляю.

Тот усмехнулся и сообщил:

— Сегодня в полночь — мальчишник.

— Ни за что не пропущу, — отозвался Джек.

Элис резко обернулась к брату:

— Ты не купишь мое прощение каким то там подарком!

— Но у меня есть колотая рана, которая способна подтвердить мои слова, — парировал он, глядя на Элис честными, невинными глазами. — К тому же грозный индеец из племени апачей выдрал у меня солидный клок волос.

— Зачем ты отправился в эти американские дебри? — спросила Элис уже с тревогой, в один миг позабыв о своем гневе.

— А заслужить твое прощение оказалось довольно легко, — засмеялся Джек, приобнимая сестру.

На короткое мгновение Стивен будто перенесся в детство, почувствовав себя маленьким мальчиком, который когда то стоял на пороге переполненной гостиной де Уореннов и ощущал себя единственным чужаком в этой комнате. Вскоре к компании присоединился Сен Ксавье, в нескольких шагах от них стояли сэр Рекс и леди Бланш, которые вели неспешную беседу с Тайрелом де Уоренном, графом Адарским, и его прелестной пухленькой женой, Лизи. Стивен привык чувствовать себя посторонним. Было просто невозможно стоять среди огромного семейства де Уоренн, не осознавая и не сожалея, что не принадлежишь к нему до конца, — даже несмотря на то, что и в жилах Стивена текла частичка их крови. Но он никогда не смог бы разделить с ними одно имя, и кровные узы считались семейной тайной, о которой общество никогда не должно было узнать. Горькая правда заключалась в том, что Стивену суждено было всю жизнь провести на «задворках» семьи, так и не став никогда ее настоящей частью.

Не то чтобы он возражал, и не то чтобы это имело какое то значение. В конце концов, у каждого человека чести есть долг, и он — Клервуд.

Стивен отмахнулся от невеселых мыслей, подумав о прибывшем из Америки О’Ниле: он был убежден, что Джек нисколько не покривил душой, когда поведал о своих злоключениях в плену у индейцев и вырванных волосах, что, впрочем, нисколько не исключало умения приятеля ловко манипулировать своей сестрой Элис. Между тем толпа в холле рассеялась, большинство гостей теперь переместились в огромный танцевальный зал, которым так славился Херрингтон Холл. Стивен окинул пристальным взглядом комнату, но не заметил недавнего объекта своего интереса. Вместо этого в дальнем углу холла он увидел только что прибывших Синклеров. На днях лорд Синклер прощупывал почву по поводу возможной женитьбы Стивена на своей дочери, славящейся исключительной красотой. Сейчас юная Энн была втиснута между своими родителями, она казалась такой потрясающей, такой прекрасной, что стоило им войти, как все головы будто по команде повернулись в ее сторону. На сей раз кровь Стивена не вскипела в жилах, хотя ему и пришлось спешно ослабить свой галстук. Он не отвадил Синклера с его предложением напрямую: Энн обладала всеми необходимыми для подобающей невесты качествами — по крайней мере, теоретически, — так что герцог обещал обдумать возможность подобного брачного союза.

Энн было всего восемнадцать. Эта девушка стала бы кроткой, послушной и желающей угодить супругой, у нее не было бы собственного мнения, и она превратилась бы в великолепную герцогиню.

— Почему ты хмуришься? — спросил Алексей.

— Я — хмурюсь? — Стивен безразлично улыбнулся. Он знал, что заскучал бы в компании этой Энн, прежде чем они добрались до алтаря, и на этом все закончилось бы.

— Кто это? О, подожди ка, не торопись объяснять — я знаю ответ.

— Энн Синклер. Ее отец предложил мне устроить брак.

— Такая пресная невеста тебе точно надоест.

— Только не говори мне, насколько увлекательны постоянные ссоры!

— Я умер бы от скуки, если бы Элис подчинялась каждой моей команде!

— Фактически она не подчиняется ни одной твоей команде, — не преминул заметить Стивен.

— И от этого я еще более счастлив!

— Я очень рад, что ты настолько опьянен любовью, однако лично я был бы невероятно несчастлив, если бы моя жена мне не подчинялась.

— Ах да, конечно, ваша светлость, — язвительно отреагировал Алексей. Он с отвращением покачал головой и понизил голос. — Ты можешь притворяться стариком, которого не волнуют чувства, но на самом деле ты не такой. И мы оба знаем, что ты никогда не будешь доволен унылым, безрадостным браком, устроенным по чужой указке, — из за боязни чего то подобного ты и избегал женитьбы на протяжении почти пятнадцати лет.

Стивен никак не мог избавиться от странного раздражения, а сейчас их разговор снова зашел в тупик.

— Увидимся позже на мальчишнике. Умоляю, давай отныне обсуждать твои дела, а не мои.

— Трус!

Только Алексей де Уоренн мог позволить себе столь дерзкую характеристику в отношении герцога, не опасаясь серьезных неприятностей со стороны последнего. Решив пропустить мимо ушей слова друга, Стивен зашагал по направлению к толпе гостей. У него были дела и поинтереснее нотаций кузена — а заодно и знакомства, которые требовалось поддерживать.

Сара была окружена толпой гостей и поклонников с тех самых пор, как появилась на приеме в честь своего дня рождения. Стивен улыбнулся, рассматривая свою единокровную сестру с небольшого расстояния. Сара никогда не выглядела такой счастливой, и он был одновременно рад и горд за нее. Сестра была очень красивой девушкой, от своей матери она взяла привлекательную внешность и характер: Сару отличали те же доброта, застенчивость и нежность. Несмотря на то что Стивен знал сестру еще с ее младенчества — Сара родилась вскоре после того, как он унаследовал герцогство, — он не проводил с ней или с Мэрион так много времени, как ему бы хотелось, из за ограничений, которые налагала на них семейная ситуация. В то время как большинство членов семьи де Уоренн знали правду о происхождении Стивена, его единокровным сестрам поведали об истинной природе их взаимоотношений всего два года назад. Взрослых с их скрытностью можно было понять: в конце концов, дети редко хранят секреты. До этого момента девочки считали Стивена лишь хорошим другом семьи.

Маубрей знал, что Сара стеснялась общаться с ним — словно он был взрослым родственником, который, к сожалению, нечасто баловал своими визитами. Кроме того, Стивен понимал, что сестра питает по отношению к нему прямо таки благоговейный страх, и горячо желал быть ее братом открыто — но это, увы, было просто невозможно.

Сегодня вечером Сара просто сияла — так ярко, как и должна сиять девушка в свой шестнадцатый день рождения. Стивен наблюдал, как несколько молодых людей явно флиртовали с ней, и ощущал гордость, желание заботиться, оберегать. Он знал, что всегда будет ее защитником, пусть даже и на расстоянии.

Стивен спокойно ждал своей очереди поприветствовать именинницу, но находившиеся перед ним мужчины и женщины поняли, какого масштаба персона стояла позади, и пропустили его в самое начало вереницы гостей. Сара застенчиво раскраснелась, когда лорд Монклер, который был намного старше ее, бросился рассыпаться в поздравлениях, и Стивен помедлил, чтобы, улыбнувшись, поздороваться с леди Херрингтон.

— Как поживаете, ваша светлость? — спросила Бланш Херрингтон, тепло сжимая обе его ладони.

Бланш была сердечна и добра к Стивену с момента самой первой их встречи, когда ему было девять лет. В свою очередь, Маубрей относился к леди Херрингтон с неподдельной симпатией, понимая, что ее глубокая, искренняя любовь к сэру Рексу распространяется и на него.

— Я от души наслаждаюсь вечером, как, очевидно, и Сара.

— Это правда, — с нежностью отозвалась Бланш. — Сара так переживала сегодня! Вы ведь знаете, какая она скромная! Дочь боялась, что не оправдает ожиданий гостей. К счастью, эти страхи не сбылись, и она замечательно проводит время.

Стивен взглянул на Сару, гадая, как же внушить ей больше уверенности в своих силах. Виновница торжества заметила его и тут же вышла вперед, покраснев от смущения.

— Ваша светлость, — прошептала она.