— Ты ошибаешься, — тут же отозвался Маубрей, нисколько не кривя душой.

— Почему? Только потому, что ты рос без любых проявлений любви и привязанности, ты полагаешь, что сможешь жить так и впредь? Хвала Создателю, в тебе течет кровь де Уореннов!

Стивену не хотелось продолжать этот бессмысленный и глубоко личный спор, поэтому он коротко бросил:

— Меня не нужно спасать, Алекси. Я — богач, облеченный властью, помнишь? Я — тот, кто спасает других.

— Ах да, конечно, и эта благородная работа, которую ты выполняешь ради тех, кто не способен помочь себе сам, достойна восхищения! Возможно, именно это и помогает тебе оставаться в здравом уме — потому что отвлекает, мешая осознать жестокую правду о себе самом.

Стивен с трудом подавил в своей душе приступ боли и гнева.

— Почему ты так надоедливо твердишь об одном и том же?

— Потому что я — твой кузен, и если не я, то кто же это сделает?

— Твоя жена, твоя сестра и еще бессчетное число других родственников.

Алексей ухмыльнулся:

— Что ж, довольно, и так уже сказано достаточно много. Давай ка поспешим к карете, а то, если дорогу совсем размыло, нам придется добираться вплавь.

Стивен разразился смехом:

— Если ты утонешь, Элис утопит меня! Думаю, нам стоит переждать непогоду здесь.

— Да, она наверняка так и сделает, а ты, естественно, опять хочешь быть благоразумным и прагматичным, — согласился Алексей, но все же распахнул дверь усыпальницы. Ливень по прежнему не утихал. — Я скучаю по старине Тому. И предлагаю переместиться в твой кабинет с самым восхитительным, самым выдержанным ирландским виски, который только сыщется в баре.

Уже приготовившись выйти наружу, Алексей оглянулся и бросил взгляд на семейный склеп.

— Знаешь, у меня такое чувство, будто он здесь — подслушивает нас и по привычке выражает свое неодобрение.

Стивен на мгновение застыл на месте и резко бросил:

— Он мертв, слава богу, мертв вот уже пятнадцать лет.

Да, герцог давно умер, и все же Стивену стало не по себе при мысли о том, что лучший друг тоже почувствовал присутствие старика.

— Тогда почему ты не освободишься от него?

Стивен в изумлении взглянул на кузена. О чем это он?

— Я и так совершенно свободен от него, Алекси, точно так же, как и от прошлого, — осторожно заметил Маубрей. — Но мной движет чувство долга, и, несомненно, даже ты в состоянии понять это. Я — Клервуд.

Алексей проницательно посмотрел на него:

— Нет, Стивен, ты несвободен и от отца, и от прошлого, и мне жаль, что ты никак не можешь этого понять. Впрочем, ты прав, тобой правит долг, и сейчас мне вряд ли стоит ждать от тебя чего то иного. Даже странно, что я все равно на что то надеюсь.

Алексей ошибался, кузен просто не мог понять чувства долга, обязанности заботиться о наследстве Клервуда. И Стивен не испытывал ни малейшего желания спорить об этом. Он просто хотел как можно быстрее уйти от Тома.

— Дождь стих. Пойдем.

Александра помедлила, обернувшись к сестрам.

— Пожелайте мне удачи, — с мрачной решимостью произнесла она. Бесстрастная улыбка застыла на ее лице, вместо того чтобы ярко, обнадеживающе сиять. Сквайр Денни ждал в соседней комнате вместе с отцом. Странно, но Александра нервничала. Впрочем, это казалось странным только на первый взгляд, ведь на карту было поставлено будущее ее семьи.

Александра понимала, что лезть из кожи вон, чтобы произвести хорошее впечатление, глупо — учитывая то, с кем ей придется иметь дело, — и все же окинула себя взглядом в зеркале, висевшем в коридоре. Оливия помогла ей уложить волосы, прическа вышла немного строгой — гладкие волосы, стянутые в низкий пучок. Еще хуже дело обстояло с платьем: даже притом, что Александра выбрала наряд, с которым годы обошлись значительно лучше, чем с остальными, он все равно был явно поношенным и старомодным. Александра вздохнула: даже самая искусная штопка не могла придать более или менее сносный вид потрепанному подолу, привести платье в порядок была способна лишь пышная, недешевая отделка.

— Я выгляжу неряшливо, — откровенно признала она.

Кори и Оливия переглянулись.

— Ты выглядишь как героиня романа, которая страдает по вине трагических обстоятельств, — сказала Оливия, — и ждет своего героя, темного рыцаря, который должен ее спасти.

Она потянулась к волосам старшей сестры и ослабила несколько прядок волос, чтобы пучок не был таким тугим.

Александра улыбнулась ей:

— Я — не трагическая героиня, хотя сквайр прекрасно подошел бы на роль героя спасителя. Что ж, думаю, не стоит откладывать нашу с ним встречу.

— Не нужно так волноваться, — тихо заметила Оливия. — Он явно расположен к тебе.

— Не знаю, почему ты не разрешила именно мне заняться твоими волосами, — недовольно бросила Кори, и ее глаза вспыхнули укором.

— Я с удовольствием поступила бы именно так — если бы могла тебе доверять, — отозвалась Александра. Уж кто кто, а она то прекрасно знала свою упрямую младшую сестру, которая наверняка специально растрепала бы волосы, в надежде обратить сквайра в бегство.

Из соседней гостиной теперь отчетливо слышались мужские голоса. Полная решимости, Александра двинулась вперед. Обе сестры направились следом, у двери ее обняла Оливия.

— Я согласна с Кори, Александра. Ты можешь устроить свою жизнь намного лучше. Он недостаточно хорош для тебя. Пожалуйста, обдумай все еще раз.

Но Александра даже не удосужилась объяснить средней сестре, что все уже для себя решила, смирилась со своей участью: как обычно, она собиралась сделать то, что будет лучше для семьи.

Оливия вздохнула, посмотрев на Кори, которая, казалось, потеряла рассудок от возмущения и горя.

— В конце концов, это же не конец света, — твердо обнадежила Александра, заставляя себя широко улыбнуться. — На самом деле это новое начало для всех нас.

Отбросив страх, она храбро распахнула дверь. И тут же услышала за спиной тихий возглас Кори:

— О боже, я и забыла, какой он низкий!

Старшая сестра не удостоила вниманием это неделикатное замечание. Обладая исключительно высоким для женщины ростом, Александра уже привыкла к тому, что большинство мужчин были ниже ее. Отец и Денни стояли перед окном, словно восторгаясь запущенными, грязными, заросшими садами поместья. Утром дождь прекратился, но газон снаружи напоминал небольшое озеро. Сквайр, судя по всему, был на пару дюймов ниже Александры — так что Кори явно ошиблась, его рост казался обычным, средним.

Мужчины обернулись. Сердце в груди Александры тревожно сжалось.

Денни соответствовал образу, оставшемуся в ее памяти: это был полный, крепко сбитый мужчина с бакенбардами и добрыми глазами. Для этого, особого случая он надел сюртук — ладно скроенный и очень дорогой, как тут же оценила Александра. Потом она заметила на руке сквайра кольцо с печаткой — золотое, украшенное впечатляющим драгоценным камнем. Внимательно рассматривая кандидата в мужья, Александра чувствовала себя настоящей охотницей за богатыми женихами.

Впрочем, разве она на самом деле не была таковой?.. В ушах зазвучали слова младшей сестры: «Ты не можешь продать Александру этому фермеру!» Но отец мог — собственно, нечто подобное происходило вокруг все время, сплошь и рядом, мрачно думала Александра. В светском обществе мало кто вступал в брак по любви. А женщинам в ее положении даже мечтать об этом не приходилось.

Гостиная казалась совсем маленькой и бедной, с этими горчично желтыми стенами, выцветшими зелеными шторами и убогой, потертой мебелью. Отец вышел вперед и, улыбаясь, взял ее под руку.

— Александра, а вот и ты!

Эджмонт обернулся так, что они с дочерью оказались лицом к лицу со сквайром. Александра медленно перевела на него взор — глаза Денни сияли.

— Прошу прощения, если заставила вас ждать, — с трудом выдавила она, чувствуя, как учащается дыхание. Откуда же взялась эта нежданно накатившая грусть? Может быть, Александра печалилась потому, что, если все пойдет по плану, ей придется оставить Эджмонт Уэй и свою обожаемую семью? Бедняжка вдруг подумала об Оуэне и том глубоком, искреннем чувстве, которое их связывало, — настоящей страсти. Но она должна быть решительной! С тех пор как отец объявил Александре о скором и неизбежном замужестве, она никак не могла выкинуть Оуэна из головы. Но такая любовь — не для нее, поэтому о прошлом нужно забыть.