Министр финансов трясущимися руками вынул из портфеля маленькую счётную машинку.

— К вашим услугам, ваше сиятельство… Эта машина всегда при мне…

— Первое, сколько хлеба съедает человек за один день, — продолжала маркиза.

— Я совсем не ем хлеба, — усмехнулся министр со щеками бульдога.

— Да, разумеется, хлеб можно не считать, — иронически проговорил министр, похожий на де Моллюска. — От него только толстеешь. Кто же, господа, ест омары и устрицы с хлебом?

— Я даже черепаховый суп ем без хлеба, — вставил министр финансов.

— Ну что ж, — в тон ему сказала Марго, — в таком случае, господин министр финансов, посчитайте на своей машинке стоимость омаров, устриц и черепах, которых, кажется, вы доставляете в Гриж на самолётах с Канарских островов.

Я думаю, что одна такая черепаха стоит не меньше, чем вагон хлеба!.. Ну что вы уставились на меня? Ладно уж, выстукивайте полкилограмма хлеба…

Дальше посчитайте коровье масло — двадцать граммов на нос — уж меньше никак нельзя…

Когда подсчёт был закончен, министр финансов, бледный от напряжения, схватился за сердце и упал бы в костёр, если бы его не подхватили другие министры.

— Нет, нет, ваше величество, — шепнули его перекошенные губы, — лучше прибавить десять процентов угольщикам и электрикам…

— Когда ваше величество собирается обнародовать реформу о заработной плате? — спросил в наступившей тишине премьер-министр.

— Немедленно! — сказала королева.

И, сопровождаемая маркизой де Шарман, она направилась во дворец, огромные окна которого наконец осветились. Это снующие по залам слуги зажигали свечи, как века назад, когда люди ещё не знали электричества.

— Прежде чем покинуть дворец вашего величества, — сказал премьер-министр у порога королевского кабинета, — да будет мне позволено задать один вопрос.

— Задавайте, — кивнула королева, глядя, как вокруг свечи на письменном столе вьётся яркий мотылёк. Премьер-министр помялся.

— Вопрос в некотором роде конфиденциальный… — Он бросил взгляд на маркизу де Шарман, которая стояла у письменного стола, подняв голову и скрестив руки.

— У меня нет секретов от моей первой фрейлины, господин премьер-министр.

— Вопрос касается именно первой фрейлины, ваше величество… Во дворце и в кулуарах правительства циркулируют странные слухи об аресте первой фрейлины графини Жозефины де Пфук и начальника королевской канцелярии герцога де Моллюска.

— Да, они действительно арестованы за воровство и будут отданы под суд… — сказала королева. — Ах, какой непонятливый мотылёк! Да улетай ты подальше от свечки, милый! Ведь ты сожжёшь крылышки!

Премьер-министр сделал два шага в сторону письменного стола и развёл руками.

— Ваше величество, мне показалось, что я ослышался! Я потрясён! Вероятно, вы не совсем ясно представляете, ваше величество, чем чреват этот печальный случай для престижа королевского двора и всей Карликии… Их нельзя отдавать под суд!

— Впервые слышу, что воров нельзя судить!

— Бог мой, какие слова вы произносите, ваше величество! Как только слухи об атом просочатся в печать, вас поднимут на смех и опозорят газетчики всех континентов. Воры во дворце её величества! Такого ещё не было в истории Карликии… а если и было, то об этом никто не знал, и никакая тень не падала на ваших предков…

— Да что же с ними делать?

— Отпустите их с миром, ваше величество… А газетам мы сообщим, что они ушли в отставку по болезни…

— Ах, как мне надоело всё это! — В голосе королевы зазвучало раздражение.

— Хорошо, пусть уходят с миром или без мира, как заведено в этом королевстве. Вы даже можете увезти их в своей машине, господин премьер-министр.

— Где они, ваше величество?

— Не знаю…

— Сидят в подвале, — сказала маркиза, — их стережёт Поль… тьфу, простите, генерал де Грананж. Я уже говорила этому дурню, чтобы он велел солдатам охранять их, но Поль, тьфу, генерал де Грананж упёрся, как бык.

Говорит, что с поста его может снять только одна королева, то есть вы, ваше величество.

Королеве пришлось спуститься в подвал. Премьер-министр освещал ей и маркизе дорогу карманным фонариком. Стёртые каменные плиты неторопливо проплывали в узком серебряном лучике, пахло пылью и чем-то затхлым, как пахнет обычно в помещении, которое очень давно не проветривалось. Они долго шли но узкому проходу и наконец увидели впереди огонёк.

Генерал де Грананж, прикрепив свечу к перевёрнутому ящику, играл с солдатом в карты.

— Успел уже! — сердито сказала маркиза. — Как несмышлёный ребёнок — ни на минуту нельзя отпускать! Генерал и солдат вытянулись перед королевой.

— Ваше величество! — сказал генерал, слегка покачиваясь. — Не обращайте внимания на то, что она ворчит… Ну какая женщина не ворчит, если видит такое? Но мы выпили, ваше величество, от страха! Ей-богу, от страха!

Графиня вопит за этой дверью, что её и герцога замучили привидения!

Маркиза вскрикнула и закрыла ладонью рот. Королева с любопытством посмотрела на тяжёлую дубовую дверь.

— Это интересно, я видела привидения только в кино и всегда была уверена, что на самом деле никаких привидений не существует!

— Не гневите господа, ваше величество! — быстро сказала маркиза. — Да кто же не знает, что во дворцах и старых замках по ночам очень часто разгуливают привидения?

Королева с улыбкой взглянула на премьер-министра, но тот только развёл руками.

— Откройте дверь и отпустите арестованных домой, — распорядилась она.

Генерал зазвенел ключом и распахнул дверь. Раздался стон, на пороге появилась графиня. Она судорожно хватала неповинующимися руками дверную раму. Следом за ней двигался герцог, он тоже казался испуганным и бледным.

Премьер-министр быстрым движением поддержал графиню, почти свалившуюся на его руки, и повелительно сказал;

— Воды!

Зубы графини застучали о стакан.

— Боже мой! — наконец выдохнула она. — Боже мой, какой это был ужас! Я видела и слышала каких-то людей в белых саванах.

Графиня медленно приходила в себя, но она всё ещё дышала тяжело и часто, и даже при слабом свете свечи было видно, как вздрагивают пальцы на её бессильно опущенных руках.

«Зачем она устраивает этот спектакль? — подумала королева. — Неужели она считает нас полными дураками? Впрочем, Марго, кажется, ей верит… А может быть, графиня сошла с ума?»

Словно угадав её мысли, графиня прошептала:

— Сначала я решила, что схожу с ума… Но герцог видел и слышал то же, что и я…

Королева посмотрела на герцога де Моллюска. Он стоял, прислонившись к стене, не двигаясь, полузакрыв глаза. Однако герцог почувствовал обращённый на него взгляд королевы, поднял веки и тихо проговорил:

— Это действительно так, ваше величество… Тут даже Оксане стало чуточку не по себе, несмотря на то что она никогда не верила ни в какую чертовщину. Она понимала, что герцог и графиня не могли сговориться — слишком они ненавидели друг друга. Но в таком случае, кого они видели?

— Посветите мне, генерал, — сказала она и переступила порог.

В крошечном помещении, похожем на кладовку, было ещё более душно. В гранитных стенах, сложенных, должно быть, столетия назад, торчали кольца с проржавевшими цепями, которые свешивались на пол и, свернувшись змеями, лежали на каменных плитах. Оксана сделала шаг, споткнулась во мраке о цепи и услышала, как они издали короткий, суровый звон. Может быть, кто-нибудь годами томился в этой страшной темнице, не видя света.

— Генерал, — сказала королева виноватым голосом, — вы не должны были сажать их в этот отвратительный погреб…

— А куда же мне их сажать, ваше величество? — обиженно пробормотал генерал. — Другой гауптвахты во дворце днём с огнём не отыскать…

Спросите хотя бы этого солдата. Мы с ним всё подземелье облазили…

— Так точно, ваше величество! — подтвердил солдат, выкатывая посоловевшие глаза так старательно, что ей стало смешно, и все её страхи сразу кончились.