Онории уже не хватало воздуха, но Девил не собирался расставаться со своей добычей. Тогда она попробовала дышать его дыханием и поняла, что это возможно.

Головокружение вдруг прошло; от новых, неизведанных ощущений ее душа пела, по телу разливался сладкий жар.

Теперь Онория уже могла разобраться в себе, признать, что эта томительная дрожь, это возбуждение, пульсирующее в крови, пронизывающее каждый нерв, — не что иное, как желание. Желание ответить на поцелуй, прижаться к Девилу покрепче, обольстить его, зазывая все дальше и дальше, — сделать что угодно, только бы заполнить огненную пустоту внутри, потушить бушующий пожар.

Это потрясло и испугало Онорию настолько, что она нашла силы для сопротивления.

Девил сразу почувствовал, что добыча ускользает. Грудь Онории, пышущая жаром, по-прежнему была набухшей и твердой, но их близость, их внутренняя связь нарушилась. Это было очевидно. Девил слишком хорошо знал женщин, чтобы не заметить, как Онория борется с самой собой: старается подавить свое влечение, естественное желание отдаться, возникшее в ответ на его страстный порыв.

Он мысленно выругался. Онория причиняла ему ужасные страдания. Ему так хотелось скользнуть рукой под ее корсаж и показать, как все должно быть на самом деле и какие радости их ждут в будущем. Но Онория невинна, и этот крест придется нести еще долго. Девила утешало одно: он сам обучит ее искусству любви и останется единственным мужчиной в ее жизни.

Онория не ханжа. Она тянется к нему всем своим существом, он затронул самые глубокие струны ее женской природы. Мысль об этом доводила Девила до исступления. Она вполне созрела для того, чтобы быть соблазненной. Она будет принадлежать ему, и никуда ей от этого не деться.

Девил посмотрел на Онорию: ее ресницы затрепетали, потом взметнулись вверх; большие серые глаза еще были подернуты серебристой дымкой страсти.

— Имей в виду, я даю тебе четыре обещания. Услышав этот глухой, угрожающий голос, Онория растерянно заморгала. Девил зловеще улыбнулся.

— Я буду наслаждаться, глядя на твое лицо, когда ты в первый раз испытаешь наслаждение. — Он легонько коснулся ее губ. — Во второй и третий раз тоже.

— Наслаждение? — Широко раскрытые глаза Онории были полны удивления.

— Да. Я сделаю так, что внутри тебя взорвется огненный шар.

— Взорвется?!

— Это будет вселенский катаклизм. — Он погладил ее грудь, помассировал тугой сосок и, почувствовав ответную дрожь, заглянул прямо в глаза. — Доверься мне. Я знаю об этом все.

Онория затаила дыхание.

— И, в-четвертых, — продолжал Девил тоном, не допускающим возражений, — я обещаю потрясающую кульминацию.

Слегка отстранившись, он наблюдал за тем, как Онория в смятении обдумывает, что делать дальше. Наконец она откашлялась и спросила:

— Что еще вы себе пообещали?

— Я хочу видеть твое лицо, когда ты отдашься мне, — сурово ответил Девил.

Онория замерла. Все ее силы ушли на то, чтобы не подчиниться инстинкту, призывающему осуществить все, о чем говорил Девил, немедленно, сейчас же. Этот неожиданный порыв потрясал, но, увы, не вызывал страха. И, тем не менее, Онория знала: ее ждет другое будущее.

— Нет, я не выйду за вас замуж.

Она оттолкнула Девила. Он разжал руки, но тут же схватил ее за подбородок и повернул к себе.

— Почему нет?

— У меня есть свои причины, — надменно сказала Онория, пытаясь вырваться из этих стальных тисков.

— Какие же?

— Прежде всего потому, что вы — это вы, — ответила она, бросив на Девила мученический взгляд.

Он потемнел как туча. — Что это значит?

Заметив, что Онория собирается встать, герцог тут же предложил ей руку.

— Вы тиран, деспот и привыкли поступать как вам вздумается. Но со мной у вас ничего не выйдет. Я не собираюсь выходить замуж — ни за вас, ни за кого-либо другого.

Онория стойко выдержала тяжелый взгляд Девила. А тот продолжал хмуриться.

— Но почему? — На этот раз вопрос прозвучал менее агрессивно.

Подхватив зонтик, Онория направилась к экипажу.

— Это мое личное дело.

Ну конечно, подумала Онория, ему просто нужен наследник! Она оглянулась: герцог с корзинкой в руке шел следом. Вид у него был весьма серьезный.

— Пожалуйста, поймите: я не переменю своего решения.

Несколько мгновений Девил не сводил с нее глаз, потом закинул коврик и корзину в багажное отделение и вернулся к козлам. Онория ждала, что он поможет ей сесть в экипаж, но герцог лишь крепко обнял ее. гипнотизируя прозрачными зелеными глазами конкистадора.

— Оказывается, у нас есть точки соприкосновения, Онория Пруденс.

— Вот как? — Онория одарила герцога надменным взглядом.

Он поджал губы.

— Разумеется, я ведь тоже не намерен отступать от своего решения.

Онория приподняла брови и отвернулась. Девил, стиснув зубы, помог ей забраться на козлы, потом уселся сам, и через несколько минут они выехали на дорогу. Лошади бежали быстро; прохладный ветер вскоре остудил разгоряченную голову герцога Сент-Ивза. Никогда еще жажда обладать женщиной не обуревала его с такой силой. Онория — это дар судьбы, и он должен завладеть ею и удержать. Так и будет. Она выйдет за него замуж — альтернативы нет. Онория сказала, что хочет остаться старой девой и на то есть какие-то загадочные причины. Значит, надо выяснить, что это за причины, и устранить их. Иначе он сойдет с ума.

— В чем дело? — спросил Девил, оторвав глаза от гроссбуха.

— Только что приехал Чатем, ваша светлость, — доложил Уэбстер, стоявший в дверях библиотеки. — Джентльмен, о котором вы говорили, ждет вас в назначенном месте.

— Хорошо. — Девил захлопнул гроссбух и встал. — Где мисс Анстрадер-Уэзерби?

— Полагаю, в розовом саду, ваша светлость.

— Великолепно. — Герцог направился к двери. — Я уезжаю, Уэбстер. Вернусь через час с нашим гостем.

— Очень хорошо, ваша светлость.

Когда Девил появился во дворе конюшни, к нему тотчас подбежали два грума.

— Оседлайте гнедого, и пусть Мелтон займется Сулейманом.

— Но… ваша светлость, сегодня мы не видели Мелтона. Девил возвел глаза к небу.

— Ладно, я сам его оседлаю.

Через несколько минут он вывел Сулеймана во двор; оседланный гнедой уже стоял наготове. Вскочив на своего жеребца, герцог взял в повод гнедого и отправился в путь.

Одолев небольшой пригорок, он увидел немного поодаль карету и одного из своих грумов, мирно болтавшего с кучером. Рядом какой-то джентльмен нетерпеливо расхаживал взад и вперед. Прищурившись, Девил пустил Сулеймана в галоп.

Услышав стук копыт, джентльмен поднял голову, распрямил плечи и выпятил подбородок — хорошо знакомый жест!

— Вы Майкл Анстрадер-Уэзерби, я полагаю? — спросил Девил, бросив повод.

Джентльмен сухо кивнул.

— Рад познакомиться, Сент-Ивз.

Майклу Анстрадер-Уэзерби было лет двадцать шесть — двадцать семь. Этот молодой человек атлетического телосложения вел себя в точности как и его сестра: с той же прямотой и непоколебимой уверенностью в себе. Девил, умевший с первого взгляда определять характер человека, понял, что характер, сложившийся в его воображении, не соответствует действительности. Торжествующая улыбка Онории убеждала в том, что брат гораздо слабее ее и, возможно, вообще лишен твердости характера, присущей роду Анстрадер-Уэзерби. Но в строгих голубых глазах Майкла было столько вызова и насмешки, а подбородок был выпячен так решительно и надменно, что Девилу пришлось изменить свое мнение.

— Нам надо обсудить кое-какие дела. Предлагаю немного проехаться и поговорить, чтобы нам никто не мешал. Пристально посмотрев на герцога, Майкл кивнул.

— Прекрасная идея. — Он взял повод и вскочил на гнедого. — Если нам и впрямь никто не помешает, вы заслуживаете высшей награды.

Девил усмехнулся и поскакал к ближайшему пригорку. На вершине они остановились.

— Начну с самого начала, — сказал герцог; искоса взглянув на собеседника. Тот кивнул.