— Мы все знаем. Неужели вы надеялись, что мы не догадаемся? Мы знаем, что вы собираетесь убить Девила… и что вы убили Толли.

Чарльз молчал. Он окончательно сбросил с себя маску учтивости и теперь холодно, отбросив все человеческие эмоции, взвешивал свои дальнейшие действия.

— Это вам не поможет, — раздался неестественно бесстрастный голос.

Онория сразу ему поверила. У нее оставался один шанс: заставить его говорить до тех пор, пока приедет Девил.

— Мы знаем о вашем слуге Холтропе, о матросах, которых вы наняли, чтобы расправиться с Девилом…

Что еще сказать? Этот скудный перечень не задержит Чарльза надолго. Вдохновленная собственным страхом, Онория подняла голову и мрачно посмотрела на убийцу.

— Нам известны все ваши злодеяния, но непонятны их мотивы. Вы застрелили Толли, чтобы он не смог предупредить Девила о ваших планах. Вы стремитесь присвоить титул. Зачем?

В полном отчаянии Онория цеплялась за все свои интуитивные прозрения о характере и жизненных целях Чарльза.

— Вам это нужно не ради денег. Вы и так достаточно богаты. Зачем же вам титул? Вы презираете Кинстеров. Откуда же взялось такое страстное желание стать главой семьи?

Она умолкла, искренне надеясь, что Чарльз прочтет на ее лице самый искренний интерес.

— Скажите, каковы же истинные причины этого? Чарльз смотрел на нее с безразличным видом. У Онории упало сердце.

— Вы весьма проницательны, моя дорогая. — Он дерзко, как истинный Кинстер, выгнул бровь и слегка скривил губы. — И поскольку ваша смерть близка, небольшая исповедь мне не повредит. Я принадлежу роду Кинстеров, но лишь по имени. Мне всегда была ближе семья моей матери… Они все уже умерли.

Положив руку на двуколку, Чарльз смотрел куда-то в пространство. Его глаза пылали.

— Я — последний из Баттеруортов. Это более прославленный род, хотя Кинстеры никогда не признают нашего превосходства. — Он насмешливо улыбнулся. — Впрочем, скоро у них не останется выбора. Я возьму бразды правления и изменю все полностью: начиная с поведения, которое ассоциируется с нашей фамилией, и заканчивая самой фамилией. Меня ничто не остановит.

Чарльз повернулся к Онории и, увидев, что она смотрит на него, открыв рот от удивления, улыбнулся и кивнул.

— О да, это возможно. Так и должно было случиться. Моя мать вышла за Артура только потому, что хотела получить герцогский титул.

— Но… — Онория недоуменно поморгала. — А как же…

— Отец Сильвестра? — В голосе Чарльза звучало раздражение. — Мамочка не думала, что он женится. Казалось, все идет хорошо: со временем титул должен был перейти к Артуру, потом ко мне, его сыну. — Он помрачнел как туча. — Но эта шлюшка Хелен покрутила бедрами, и дядя Себастьян влюбился в нее. Родился Сильвестр. Тем не менее мать была спокойна: Хелен не могла больше иметь детей. Значит, мы с отцом все равно оставались первыми в очереди. А знаете, почему я ждал так долго? Почему давным-давно не разделался с Сильвестром?

Онория покачала головой; Чарльз, вздохнув, продолжал:

— В то время, когда пришел Толли, я стоял перед портретом мамочки и объяснял ей это. Шагов я не слышал. Кретин Холтроп даже не доложил о госте! Он поплатился смертью за свою лень. — Чарльз уже не сдерживал ярость. Потом, несколько опомнившись, снова посмотрел на Онорию. — Я сказал мамочке, что не могу убить Сильвестра просто так и остаться безнаказанным. В детстве они с Уэйном были неразлучны, поэтому мне не удавалось устроить какой-нибудь несчастный случай. Я выжидал, но они всегда были вместе. А потом дело пошло еще хуже: к ним присоединился Ричард и остальные… «Коллегия Кинстеров»! — Он скривил губы, и его лицо стало жестче, а голос окреп. — Долгие годы они досаждали мне как колючка в пальце. Сильвестр должен был умереть так, чтобы у всей этой семейки поубавилось спеси. А я хотел получить титул и власть над ними! — добавил Чарльз, сверкнув глазами. И вдруг он снова напустил на себя равнодушный вид. — Я обещал мамочке, что добьюсь этого, пусть даже после ее смерти. Батгеруорты всегда побеждали… Я объяснил ей, почему терпел столько лет, а теперь решил действовать: Сильвестр стал слишком уж активен. Час пробил.

Чарльз снова погрузился в воспоминания. Онория затихла, боясь нарушить его размышления. Но уже в следующее мгновение он свирепо выкрикнул:

— И тут появились вы! И времени не осталось совсем!

Онория отпрянула назад. Лошадь дернулась. Глаза Чарльза полыхали такой яростью, что казалось, он вот-вот ударит свою пленницу. Но убийца овладел собой, хотя и с видимым усилием, и заговорил вполне спокойным тоном:

— Сначала я решил, что вы слишком умны и не поддадитесь на уловки Девила. — Он бросил на Онорию презрительный взгляд. — Однако я ошибся. Я предупреждал вас, что не надо выходить замуж за Сильвестра. Вы лишитесь жизни по собственной глупости. Я не собираюсь больше рисковать. Артур стар — он мне не помеха. Но если вы останетесь живы и родите сына, меня ждут большие трудности. После смерти Девила Кинстеры глаз не спустят с его ребенка!

Вцепившись в задник двуколки, Онория не отрываясь смотрела на Чарльза и молила Бога о том, чтобы Девил и Уэйн приехали вовремя и услышали хоть часть этой исповеди. Да, Чарльз сплел себе такую веревку, что его можно повесить дважды.

Тем временем он глубоко вздохнул, отошел от экипажа и оправил свой сюртук. Улучив момент, Онория огляделась: ее не покидало ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Но в лесу было тихо, ни одна веточка не шевельнулась.

Итак, первая цель достигнута. Ее исчезновение поможет разоблачить Чарльза. Мелтон подтвердит, что именно он чуть ли не силком увез хозяйку. Девилу ничто больше не будет угрожать, он освободится от Чарльза и его бесконечных происков. Но сама она вряд ли сумеет насладиться триумфом и порадоваться своему ребенку… Нет, умирать не хочется.

Вдруг Онория пронзительно вскрикнула: Чарльз снова попытался стащить ее с двуколки. Выронив поводья, она отчаянно боролась, но он был слишком силен и в конце концов добился своего. Схватка продолжалась и на земле. Чарльз и Онория, словно в танце, кружили по жухлым листьям, устилавшим поляну. Серый зафыркал и попятился. Чарльз ненароком толкнул экипаж, и лошадь понесла. Онория, как в тумане, смотрела на двуколку, которая исчезала вдали, громыхая колесами. Все повторяется. Только на этот раз она осталась один на один с убийцей, а не с его жертвой. Очевидно, ее ждет та же участь, что и Толли.

Схватив Онорию за горло, Чарльз поволок ее к домику.

— Чарльз! — взревел Девил.

Онория очнулась и начала в страхе озираться по сторонам. Чарльз, прикрывшись ее телом, поворачивался то в одну, то в другую сторону, но так и не смог обнаружить Девила. Онория услышала, как он выругался, и тут же почувствовала, что твердое дуло пистолета уткнулось ей в левую грудь.

— Выходи, Сильвестр! Или ты хочешь, чтобы я застрелил твою жену прямо у тебя на глазах?

Откинув назад голову, Онория ухитрилась взглянуть на лицо Чарльза: оно было исполнено злобного ликования; глаза горели, как у сумасшедшего. Обезумев от ужаса, она попыталась вырваться, но убийца стиснул ей горло, задрав подбородок кверху, так что Онории пришлось встать на цыпочки.

— Девил, — прохрипела она, глядя в небо, — не смей выходить, слышишь? Я никогда тебе этого не прошу. — Ее охватила паника, перед глазами заплясали черные тени. — Я не хочу, чтобы ты спасал меня. У тебя еще будут дети, не надо меня спасатъ.

Голос Онории сорвался: ее душили слезы. В ушах стоял звон. Но ей действительно не хотелось быть спасенной такой страшной ценой — ценой жизни Девила.

Герцог взвел курок. Уэйн, у которого глаза полезли на лоб, с ужасом спросил:

— Другие дети?

Девил выругался сквозь зубы.

— Она выбрала удачный момент, чтобы сообщить о своей беременности.

— Ты знал?!

— Если хочешь быть герцогом, надо уметь считать. — Девил с мрачным видом сунул пистолет за пояс и оправил сюртук. — Перебирайся на другой конец канавы, подальше от дороги.