О! Да я, оказывается, не одна господаревы артефакты разыскиваю. Кто бы мог подумать!

— Еще нет, госпожа, — присела в поклоне Йохана. — Но моя информация стоит вашего беспокойства.

— Ну что там еще? — по-кошачьи зевнула княгиня, прикрыв ладошкой рот. — Ни минуты покоя…

Где я эту бабу видела? Ну точно же видела! Прямой нос с чуть широковатой переносицей, темные волосы, гладко зачесанные за уши, серое неприметное платье. Внешность этой женщины будто говорила: «Во мне нет ничего особенного, отвернись и забудь о моем существовании, я никому не интересное существо, забудь». И тут она на меня посмотрела. Ее темные, близко посаженные глаза будто прожгли во мне дыру. Я перестала дышать. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Йохана! Ну конечно! Идолова поляна, ведьмин круг Небесной Пряхи! С ней еще тогда подруга была.

— Так что там? — нарушила Иветта затянувшееся молчание. — Язык проглотила?

Йохана широко улыбнулась, подмигнула мне и перевела взгляд, вдруг резко ставший почтительным, на свою госпожу:

— В Араде происходят странные вещи. Князь Влад пропал.

— Как пропал? — взвизгнула Иветта, спрыгивая с постели. — И ты только сейчас об этом говоришь?

— Его покои, которые я обыскивала на предмет обнаружения артефакта, пусты. Я осторожно расспросила прислугу.

— И что ты узнала?

— Последний раз его видели на носилках по дороге в замок.

— Подожди… — Княгиня принялась мерить шагами спальню, я вплотную придвинулась к зеркалу. — А как же лекари, маг?

— Вот ту-то и кроется загадка. Все говорят с чужих слов. Кто-то видел кого-то, кто говорил с лекарем, и так далее…

— Что же, по твоему мнению, происходит?

— Мы имеем дело либо с чудовищной мистификацией, либо с похищением.

— Зови служанок, Йохана. Мне нужно одеться. А потом я нанесу визит в покои своего дорогого Влада. Курица Димитру! Посмотрим, как она будет изворачиваться, когда я поставлю ее перед фактом!

Иветта пнула ногой ширму, прикрывающую дверь в гардеробную, и устремилась туда. Йохана двинулась следом:

— Бабушке привет передавай, — шепнула она, поравнявшись со мной. — Скажи, все помню, чему она меня учила.

Истошный звон колокольчика ударил по ушам. Пара рослых горничных появилась на пороге спальни с военной четкостью. Я вжалась спиной в зеркало.

— Госпоже надо одеться, — скомандовала Йохана девушкам. — Поторопитесь.

И уже с порога еще раз мне подмигнула.

Из-за открытой двери послышалась обычная дамская возня: шуршание платьев, резкие окрики княгини, почтительные ответы прислужниц, плеск воды. Я, почувствовав себя свободней, попыталась отлипнуть от зеркала и, зацепившись застежкой платья за черную кисею, потянула покрывало за собой. Ткань с шорохом опала к моим ногам. Я испуганно глянула в сторону гардеробной, а когда мой взгляд вернулся к зеркалу, было уже поздно. Жгут молочно-белого тумана, вырвавшийся из-за зеркальной глади, обхватил мою шею. Я захрипела, туман еще уплотнился, дернул меня вперед. Лицом я прижалась к поверхности зеркала, продавливая ее. Кружилась голова, руки бестолково молотили по вязкой жидкости, в которую меня затягивало, как в трясину. Что ж это творится, ёжкин кот?! Кикиморы болотные! С чавкающим звуком я провалилась внутрь и кубарем полетела на пол. Шею отпустило, и я жадно хватала ртом воздух.

— Что там, Йохана? — донеслось издалека.

— Наверное, мыши, госпожа. Они сняли покрывало.

— Повесь его на место. С Трисветлым Ивом мы свяжемся позднее. И пусть он только попробует не примчаться на помощь!

— Хорошо, госпожа.

Спокойный голос Йоханы уже не слышался, а скорее угадывался. Тихое шуршание смолкло. Зазеркалье окутала тьма.

Дарина с отвращением оглядела содержимое блюда:

— Я же не корова, чтоб траву жевать!

Раздражение ее, до сего момента сдерживаемое странной апатией, наконец выплеснулось наружу.

— Передай домне Димитру, что я не буду есть до тех пор, пока мне не вернут свободу! Поняла?

Молоденькая горничная изменилась в лице и залепетала что-то оправдательное.

— Пошла прочь! — закричала домна Мареш. — И не смей заходить, пока я тебя не позову.

Служанка суетливо выбежала, оставив нетронутой обеденную сервировку. Из коридора донеслись ее обиженные всхлипывания. Дарина подхватила с блюда бледный салатный лист и разревелась.

Время в заточении тянулось медленно. Хотелось пробежаться по влажной траве, хотелось моченых яблок. Слегка тянуло низ живота — новая растущая жизнь напоминала о своем существовании. Дарина неторопливо поела, вытерла руки скатертью и свернулась на кровати калачиком. Думать о плохом она себе запретила. Ради ребенка. Интересно, кто у нее будет — мальчик или девочка? Маленький попискивающий комочек… Глаза опять увлажнились, теперь от умиления. Да кто бы ни родился, главное, чтоб здоровенький. А она-то уж постарается — вырастит, воспитает. И не нужны ей для этого никакие мужики…

Стражники за дверью возбужденно переговаривались. Судя по понуканиям и костяным перестукам, в коридоре шла игра на деньги.

— А мы вот так зайдем!

— Врешь, не возьмешь!

— А мы вот так! Нака-ся, выкуси! Леща ему отвесь!

Вдруг возня смолкла. Настороженная тишина разбавлялась лишь шаркающим звуком неуверенных шагов.

— Не велено!

— Очень надо, ребятушки. — В тягучем голосе боярина Димитру была такая пьяная проникновенность, что мужские сердца дрогнули.

— Ну чего ты, Наум? Человек к невесте идет.

— Не велено, — уже с меньшей уверенностью повторил строгий стражник.

— Так матушка добро дала, и дядюшка тоже…

Лебезящий Михай был отвратителен. Дарина поморщилась и села на постели.

— Сотник нас выпороть велит.

— Так я отблагодарю за страдания.

Раздался металлический звон. Судя по всему, растянутый нетвердой рукой боярина кошель расстался со своим содержимым. Монеты покатились по каменному полу.

— Это моя, не трожь!

Полупридушенный вскрик Наума раздался уже издали — служивые ринулись собирать свою выручку.

Домна Мареш пружинно поднялась, быстро оправила складки платья. На пороге появился Михай, в одной руке боярина тряпкой болтался пустой кошель, в другой булькала содержимым увесистая фляга.

— Ты на меня все еще сердишься?

Вопрос застал Дарину врасплох. Она поспешно опустила глаза:

— Сержусь? Что вы, маэстру! Я невыразимо счастлива оттого, что наши судьбы вскорости окажутся связанными.

— Язва, — решил Михай после недолгого обдумывания. — Боюсь, неспокойное меня с тобой супружество ждет.

— Слово «боюсь» не подходит такому великому воину.

Жених приложился к фляге, хмыкнул нечто невнятно-утвердительное и тяжело плюхнулся на постель. Долговязая Дарина стояла столбом в центре комнаты. Картина теперь вырисовывалась вовсе комическая.

— Мой господин желает, чтобы я разделила с ним ложе?

Боярин кивнул так радостно, что Дарина поняла, что ее сарказм пропал втуне.

— А свежего перелома конечностей мой господин не желает?

— Да молчи уже…

Пьянчужка вихрем сорвался с места, схватил домну за руки и повалил на постель. Откатившаяся фляга щедро поливала своим содержимым тонкий лен белья. Ноздрей Дарины коснулся пряный ежевичный дух.

— Ты болтливая, — сообщил боярин, покрывая быстрыми поцелуями шею домны Мареш. — Это на тебя Лутоня плохо влияет. Вы же теперь, как вместе соберетесь, кого угодно до смерти заговорите. Владу надо было ее не памяти, а языка лишать…

— Подожди, — слабо сопротивлялась Дарина. — Нет! Я не хочу!

Ее била крупная дрожь. Учащенное дыхание, внезапно повлажневшие ладони — все выдавало охватившее ее возбуждение.

— Я слишком долго ждал этого…