— Причина вашей холодности только в этом? Вас не пугает мой вид?

— Восхищает, — честно призналась я, слегка удивляясь, с чего бы такому шикарному мужику напрашиваться на комплименты.

И Ворон весь как-то сразу потускнел.

— Это в вас душа Тиррины говорит, — поморщился он. — Только ее приводили в восторг безобразные когти и ужасные смертоносные крылья. А еще шлем в виде клюва, когда я надеваю боевые латы.

Ногти действительно слегка длинноваты, но только на больших пальцах, и это еще не когти. Когтями неудобно меч держать, а клинок висит у Ворона на поясе. И почему мне не показали клюв? И получается, лорд Дэйтар уже приводил сюда Тиррину. А так как она не вассал и не служанка, привести он ее мог только в качестве невесты.

И еще получается, что, какую бы истину ни показывал Лаори-Эрль, каждый все равно увидит только то, что сможет или захочет увидеть?

— Вы поэтому отказались на ней жениться, что увидели ее сущность?

Лорд кивнул, рассыпав по плечам черные перья волос.

— Да. И позвольте мне не рассказывать, что я увидел за ее прекрасным лицом. Но Безумная башня — отражение ее сущности.

Что ж, понятно. После этого отказа девчонка и сорвалась. Гордость не выдержала.

— Но ведь ей еще не было пятнадцати!

— Это был предварительный сговор. У магов считается, чем раньше произойдет наречение, тем лучше для адаптации магии.

— Но я не вижу ни клюва, ни когтей, — призналась я. — Крылья действительно смертоносны, но я всегда любила холодное оружие. У папы целая коллекция старинных мечей, и на некоторых есть похожие рисунки, как на ваших стальных перьях.

— Они не стальные. Я не смог бы взлететь с такой тяжестью, — усмехнулся Ворон. — Нам пора возвращаться, мэйс Тома. И пусть для других пока все останется по-прежнему. Вы — Тайра Вирт, экономка и любительница боевых петухов.

И, похоже, боевых воронов.

— А какой вы увидели меня? — осмелилась спросить я, когда мы уже вышли из зала и начали подниматься по лестнице, той самой, где меня свалил приступ откровения.

— Я обязательно вам расскажу все в подробностях. Потом. А пока признаюсь: это было завораживающе, и я готов смотреть на вас вечность, — ответил граф, и голос его улыбался, и мне почему-то стало так тепло, что я перестала бояться завтрашнего дня, королевского суда и расселения душ из нашего коммунального тела.

На ужин я не пошла — отрубилась, стоило моей голове коснуться подушки. Единственное, на что меня еще хватило в этот вечер, — принять ключи у горничной Ании, страшно оскорбленной отставкой, и отдать их Белинке, пребывающей на седьмом небе от счастья. И все.

Ночью мне снился генерал Шармель, отбивающийся от стаи воронов, и я сочувствовала бы герою, если бы он не тащил за руку упирающуюся меня и не орал слоган бразильского сериала:

— Тайра, любимая, только смерть разлучит нас!

Черные птицы загнали нас в болото, и мы начали бесславно тонуть.

Проснулась я от жуткой вони.

Так как шторы я поленилась задернуть, а новая горничная еще не была обучена своим обязанностям, алый рассвет словно залил комнату кровью. Жуткое зрелище, учитывая светящихся под кровавыми лучами инкрустированных скелетиков на мебели. Вышитые черепа на балдахине тоже светили глазницами и радостно скалились. Все. Решено. Пока меня не казнили, приведу этот склеп в божеский вид.

Но откуда такой мерзкий трупный запах?

Накинув халат на сорочку, я распахнула плотно закрытую дверь, вышла в гостиную и обомлела: роскошные белые лилии покрылись дурно пахнущими черными пятнами.

— Белинка! — позвала я и бросилась раскрывать окна настежь.

Девчонка спала на диванчике тут же в гостиной. Вчера мы решили, что она поселится в комнатушке, отведенной под гардероб секретаря, ведь моя пара платьев поместится и на вешалке в спальне, а у девочки появится собственная комнатка с окном. Переезд был намечен на сегодня.

Но девочка не откликнулась, ее голова была обморочно запрокинута.

Я вылетела из помещения, как была, в халате поверх сорочки, растрепанная и босая, и бросилась в покои дворецкого. Какое счастье, что он живет в этом же крыле! На стук дедушка Энхем открыл не сразу.

— Что случилось? — зевая в кулак, спросил старик, завязывая пояс на халате. Его бакенбарды забавно топорщились, как у кота.

— Белинка в обмороке! Скорей! — выпалила я и потянула старика за рукав. — И еще там цветы дохлые!

Бряк! На пол выпал амулет в виде черной звезды. Я наклонилась поднять, но жесткие как гвозди пальцы впились в мое плечо.

— Не трогать! — рявкнул дворецкий отнюдь не старческим командирским тоном. — С ума сошла, хватать все, что упало из рук мага!

Он сам подобрал амулет, как-то хитро нажал на звездные лучи, и по замку прокатился тревожный гул.

Через минуту в моей гостиной было не протолкнуться от лекарей и магов-охранников, перевернувших мои покои вверх дном в поисках злодейских амулетов. Цветы унес лично его невыспавшееся сиятельство, и выражение его недовольного лица стало весьма злым, когда он, скользнув взглядом по моей полураздетой фигуре, жавшейся у стеночки, прорычал:

— Оденьтесь, мэйс! У вас обет!

Это не Ворон, это звероптиц!

Я запахнула халат на груди поплотнее и все равно не ушла — дождалась, когда маг-целитель Эмилус с облегчением выпрямился и сказал:

— Ничего страшного. К счастью, это не проклятие сомнамбулы. Всего лишь простое сонное заклинание. Наверняка для того, чтобы девочка не помешала цветочки испортить. Выспится она, и никаких последствий не будет, кроме жажды. А вот на цветах, мэйс, было очень нехорошее проклятие. Надеюсь, вы их не трогали?

— Не успела. Я не люблю лилии в букетах, у них слишком сильный запах.

Дворецкий, уже успевший облачиться в привычную ливрею, поднял бровь.

— Что? — нахмурилась я.

— Видите ли, мэйс Вирт… — Мэйстр Чесс отвел меня в кабинет, подальше от чужих ушей. — Вчера я не придал значения словам генерала, но, когда я провожал его к порталу, лорд Норис, сравнивая вас с прекрасной невинной лилией, обмолвился, что вы обожаете эти цветы.

— Меня? С лилией? Какая пошлость! Боюсь, мои вкусы сильно изменились после всего, что со мной произошло.

И попробовал бы кто поспорить. Знал бы папа, в кого превратилась его любимая и единственная дочурка и какие жуткие платья носит. Но ведь не поспоришь же о вкусах с целым магическим миром.

— Так цветы — подарок лорда Нориса?

— Нет, мэйс. Он был под непрерывным наблюдением, как и любой посторонний человек в замке, еще не принесший клятву верности нашему лорду. Но его слова могли услышать Лин и Ания, мы прошли мимо них. Думаю, его сиятельство быстро установит виновника. Отравленные лилии — это серьезное покушение. Точнее, предупреждение вам, ведь их отравили глубокой ночью, когда все уже спали, кроме стражи, и вы в том числе.

— Предупреждение?

— Если бы вам действительно хотели нанести вред, то нанесли бы. Охраны в ваших покоях нет, а дверь даже на щеколду не закрывается. У Лин появились серьезные причины избавиться от вас.

Мне, избалованной детективными сериалами, показалось, что слишком быстро нашли виновницу. На Лин очень удобно свалить любое преступление, учитывая наш конфликт в первый же день моего здесь появления.

— Какие причины?

— Вас водили к артефакту Лаори-Эрля, но клятву служения вы не принесли. Значит, вас проверяли как потенциальную невесту.

— Почему вы решили, что я не принесла клятву?

— Она приносится в присутствии свидетелей, — чуть заметно улыбнулся старик. — Вассалы лорда должны знать, кому можно доверить спину.

— А Лин приносила клятву?

— Да, еще старому графу Орияру, и подтвердила, когда титул перешел его сыну.

— То есть кто-то клятвопреступник?

— Вы еще не считаетесь частью Орияр-Дерта, которому мы все храним верность.

— А Белинка считается?

— Тоже нет. Она еще мала для клятвы, за нее отвечает ее мать.