– Это подразумевалось, – огрызнулась Джоселин. Конечно же, она была не права.

– Кстати, о пользе откровенности. – Джоселин скрестила руки на груди. – Сомневаюсь, что лорд Уортингтон такой уж мудрец, как мне показалось вначале.

– Почему же? – осторожно спросил Бомон, догадываясь, что ответ вряд ли придется ему по душе.

– Потому, что он судит о вас необъективно. Видит то, что хочет видеть. Убежден, что я замужем за принцем! Должно быть, ему просто не приходилось встречать настоящих принцев. – Она окинула супруга надменным взглядом. – Тогда как на самом деле я вышла замуж за лягушонка. Всего доброго, милорд. – И, круто повернувшись, гордо удалилась.

– Это я-то лягушонок! – возмущенно воскликнул он ей вслед. – Вот уж с чем не согласен.

Рэнду никогда не приходилось долго жить бок о бок с женщиной, и очевидно, теперь предстояло узнать кое-что новое об этих темпераментных созданиях. В том числе научиться угадывать, когда следует откровенно высказывать свои мысли, а когда держать язык за зубами. Ее нападки были вопиюще несправедливыми. Ведь он признал, что судил о ней неверно. Жаль, что не получилось объясниться. Ничего, впереди достаточно времени, чтобы поправить дело. Он решил начать прямо сегодня.

Она неотразима, когда сердится. Ни дать ни взять карающий ангел. Яростный гнев, облеченный в нежную изысканную оболочку. Насколько же она будет великолепна, когда ее страстность проявится в более приятном деле.

Рэнд неторопливо улыбнулся. Он всегда считал хорошим тоном мириться с женщинами первым. Обычно для этого требовалась какая-нибудь безделушка, например, бутылка шампанского и искренние извинения. Примирение с Джоселин могло оказаться задачей потруднее – ведь она была его супругой, а замужество меняет представления женщин о том, что простительно, а что нет. Но перед ним в жизни вставали задачи куда сложнее. Рэнд не обратил внимания на внутренний голос, напоминавший ему, что эта задача – иного рода. Вызов ему бросала собственная жена.

– Ну а теперь, мой мальчик… – Найджел устроился в кресле поудобнее и внимательно посмотрел на племянника поверх очков, которыми пользовался для чтения. – Пора тебе рассказать мне все по порядку.

– Кажется, вы хотели обсудить со мной ваши мемуары? – Рэнд испытал сильное желание втянуть голову в плечи, как бывало в детстве, когда дядя упирался в него таким взглядом и заговаривал подобным тоном.

– О моей жизни мне все известно. Теперь хотелось бы послушать о твоей.

– Тут в самом деле нечего рассказывать, – осторожно произнес Рэнд.

– Не морочь мне голову. Ты был здесь меньше чем две недели назад и ни разу не упомянул ни о какой жене.

– Решение обвенчаться пришло довольно внезапно…

– Она в тягости? – оживился Найджел.

– Нет, – быстро возразил Рэнд. – Конечно, нет.

– Тебе не следует упрекать меня за столь нескромный вопрос. Это обычная причина для поспешного венчания.

– У нас была другая причина.

– Какая же?

– Все произошло вполне обыкновенно, дядя.

– Разве? – Найджел приподнял седые брови. – Ты заявляешься сюда посреди ночи, верхом, да еще с женой. Я бы не назвал это чем-то вполне обыкновенным.

– Хотел как можно быстрее представить ее вам, – упорствовал Рэнд.

– Ты ничего умнее не можешь придумать? – съязвил Найджел. – Из всех известных мне дам считанные единицы согласились бы проделать путь из Лондона сюда на лошадях.

– Джоселин – первоклассная наездница, – не моргнув глазом солгал Рэнд. В действительности она сидела на лошади как мышь на заборе.

– Не верю! Она не той породы, – покачал головой Найджел. – Во всех хороших наездницах проявляется что-то лошадиное. Твоя же дама ни в малейшей степени не напоминает лошадь, с чем я тебя от души поздравляю, – усмехнулся он.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Рэнд. – Должен сознаться, она и правда…

– Зачем понадобилось привозить ее сюда? – Голос Найджела не уступал в пронзительности его взгляду. – Почему не в аббатство?

– Я уже объяснил – хотел познакомить ее с вами.

– Не понимаю, как ты до сих пор еще жив, Рэнд. От души надеюсь, что другим ты лжешь более искусно.

– Но я не…

– Чепуха, мой мальчик. Я всегда знал, когда ты лжешь, с тех пор как ты подрос достаточно, чтобы затевать всякие проказы. Подозреваю, ты попал в какую-то переделку. – Найджел откинулся на спинку кресла и взглянул на племянника в упор. – Ни один человек в здравом уме не променяет аббатство с вышколенной прислугой и всеми современными удобствами на руины, где слуг всего раз-два и обчелся.

– Вы могли бы и не доводить замок до такого состояния, – убежденно сказал Рэнд.

– Вот когда он станет твоим, сможешь делать все, что захочешь. А сейчас я не вижу смысла тратить деньги на ремонт. Мне здесь и так хорошо. – Найджел прищурился. – Но ты увиливаешь от ответа. Почему ты женился на этой девушке? К чему было так спешить? И зачем вы приехали сюда?

Дядя был прав – Рэнд никогда не мог обмануть его, как ни старался. Ни слова не говоря, он долго обдумывал предложенные ему вопросы. Это был дом Найджела, и, приехав сюда с Джоселин, он, таким образом, вовлек в игру и своего дядю. Кроме того, Рэнд не колеблясь доверил бы Найджелу жизнь, свою и Джоселин.

– Ну хорошо. – Рэнд вздохнул и быстро поведал Найджелу историю своей женитьбы.

– Не так плохо, как можно было предположить, – хмыкнул Найджел, но тут же стал крайне серьезным. – Ты, судя по всему, считаешь, что здесь девочка в безопасности.

– Не знаю. Вернее, надеюсь на это, но… – Рэнд покачал головой. – Я разместил поблизости своих людей. Хорошо бы у наших заговорщиков нашлись дела поважнее, чем гоняться за Джоселин по всей стране. Сомневаюсь, что они станут тратить время и силы па ее поиски. Но поскольку полной уверенности нет, предпочел бы не рисковать.

– Не понимаю, почему тебе не понравилось, когда я заговорил о принцах? Не хочешь, чтобы она вздыхала о том, чего лишилась?

– Что-то вроде этого, – пробормотал Рэнд.

– Кому известно, что вы здесь?

– Моему шефу в Лондоне, разумеется, и еще Томасу. Мы оба решили, что сестрам Джоселин не стоит этого знать. Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Я, слава Богу, больше в этом не участвую. Если только Джоселин вдруг не вспомнит внешность того человека. Она утверждает, что никого не разглядела, но я подозреваю, что она лукавит. Испуг и все такое. И вовсе ее не виню. Но теперь все это уже не моя забота. Я отвечаю только за Джоселин.

Найджел проницательно взглянул на него, и Рэнд снова почувствовал себя маленьким мальчиком.

– И как ты собираешься с ней поступить?

– Скорее всего никак. – На самом деле Рэнд уже успел продумать свою линию поведения по отношению к Джоселин. Начать он предполагал с извинений, что казалось очень удачным шагом, хотя он по-прежнему не чувствовал за собой особой вины.

– Брось, она ведь красивая женщина. Твоя жена и, вероятно, останется ею до конца жизни.

– Думаю, что постараюсь поближе узнать ее.

– Поближе узнать, – хмыкнул Найджел. – Никогда не слышал, чтобы выражались таким образом.

– Том предложил обольстить ее, – усмехнулся Рэнд. – Идея неплохая, по-моему.

– Побей меня Бог, если я не согласен с ним на все сто. Твой Том сметливый малый. Я знал его мать. В свое время она была прелестной женщиной… – Лицо Найджела приняло обычное отрешенное выражение. Перед его глазами проносились картины, видимые только ему одному. Рэнд не сомневался, что мемуары наверняка окажутся захватывающим чтением и, несомненно, вызовут скандал в обществе.

– Дядя! – окликнул он.

– Настоящая красавица, насколько я помню, – вздохнул Найджел. – Так на чем мы остановились?

– На обольщении моей жены.

– Ах да. Мысль выдающаяся, но в твоем случае одного обольщения будет недостаточно.

Рэнд недоверчиво фыркнул.

– Думай что хочешь, но я знаю, что говорю. – Старик задумчиво постучал карандашом по столу. – Обольщение – вещь хорошая, но это лишь промежуточная ступень. Делить постель – одно, идти вместе по жизни – совсем другое.