– Давай же, куколка, поцелуй старину Генри. – Мужлан взял Алексиса за руку.

– Ну-ну, – проговорил Рэнд преувеличенно пискляво и, схватив хмельного Генри за шиворот, оттащил его прочь. – Леди же объяснила, что она не заинтересована. Так что идите своей дорогой, добрый сэр.

Генри изумленно вытаращил глаза и перевел взгляд с Рэнда на Алексиса и обратно.

– Черт побери, да вас тут таких двое! – Он улыбнулся широкой беззубой улыбкой. – А мы неплохо могли бы провести время втроем.

– Только не с тобой, – фыркнул Алексис. – А если ты сделаешь еще одно недостойное предложение, мой… моя сестрица и я будем вынуждены тебя как следует проучить.

– Я всегда любил норовистых женщин. – Генри подошел к Рэнду поближе и воззрился на пего снизу вверх. – И всегда любил сестричек. А у вас, милашки… – Тут Генри прищурился и пристальнее вгляделся в затененное капором лицо Рэнда. Его лоб собрался складками, и он пробормотал вполголоса: – Не хочу обидеть вас, мисс, но вам не помешало бы немного побриться.

– О Боже! – Рэнд схватился рукой за подбородок и сдавленно всхлипнул. – Никогда еще меня так не оскорбляли. Джоселин, душенька, помоги мне сесть в экипаж.

Джоселин торопливо подхватила его под локоть и подсадила на ступеньку.

– Да вы просто животное! – воскликнул Алексис и размашисто отвесил Генри тумака. – Как можно быть таким жестоким?

– Эй, потише, – поморщился Генри. – Что я такого сказал?

На помощь к ним уже спешил Ник.

– Все вы, мужчины, одинаковы. – Алексис, надменно вскинув подбородок, тоже полез в экипаж. – Вам нужно от девушки только одно…

Генри мельком взглянул на Джоселин, но не задержал на ней внимания – очевидно, нашел ее несколько тщедушной. Он жалостно посмотрел на закрывшуюся дверцу и пробормотал вслед «сестрам»:

– Я как раз люблю волосатеньких женщин.

– Придется вам довольствоваться пока собственным обществом, сударь.

Ник твердо взял сраженного любовью Генри за руку и отвел его подальше, затем вернулся, чтобы помочь Джоселин сесть в экипаж. Дворецкий не проронил ни слова, но было видно, что его просто душит смех. Он захлопнул вторую дверцу, и в тот момент, когда экипаж тронулся, с козел послышался взрыв хохота.

Джоселин была готова присоединиться к нему. Она сидела в темноте и ждала, пока кто-нибудь не заговорит, твердо решив, что ни за что не будет первой.

– Очевидно, – начал наконец Алексис тем же высоким фальцетом, которым разговаривал с Генри, – не один только лорд Уортингтон умеет ценить длинные ножки.

Секунду все трое молчали, затем разразились дружным хохотом.

– А вы видели его лицо, когда он сказал, что тебе не мешало бы побриться? – еле выдавила из себя Джоселин в перерыве между приступами смеха.

– Что лицо! – заливался Алексис. – Видели вы глаза этого пьянчуги, когда он понял, что нас двое? Две сестрицы-великанши.

– Я люблю волосатеньких дам, – пискляво передразнил Рэнд, что вызвало новый взрыв смеха.

– Одно могу сказать в защиту этого нахала, – фыркнул Алексис. – У него хороший вкус.

– Еще чего, – покатился со смеху Рэнд. – Подумать только – он предпочел нас Джоселин. Я бы назвал его вкус каким угодно, только не хорошим.

– Это потому, что он любит, когда они большие и в теле, – подвел итог Алексис. – Но все равно я понравился ему больше. Я же говорил, что из нас двоих я более привлекательна!

– Вот мы и приехали. – Усталый голос Рэнда прервал беспокойный сон Джоселин. За окном смеркалось. Видимо, их путешествие, оказавшееся вовсе не таким ужасным, подошло к концу.

– Куда именно приехали? – задал Алексис вопрос, вертевшийся у Джоселин на языке.

– В Лондон, – сказал Рэнд. – В мой городской дом. Здесь вы сможете переодеться, прежде чем отправитесь к себе в гостиницу.

Алексис кивнул.

– Здравая мысль, кузен. Я не могу появиться перед моей свитой в таком виде. И так из-за моего исчезновения не будет конца пересудам. Они все сейчас гадают, где я и когда вернусь.

– Некоторые озабочены этим больше, чем другие, – выразительно произнес Рэнд, встретившись глазами с Алексисом. Было видно, что ни один из них не хочет высказывать тревожащие их мысли.

Дверца экипажа распахнулась, Рэнд позволил Нику помочь себе выйти, Джоселин и Алексис высадились самостоятельно. И все быстро поднялись по ступеням к парадной двери. Джоселин лишь мельком увидела улицу, на которой стоял особняк, но сразу определила, что расположена она в районе не просто приличном, но фешенебельном, гораздо более шикарном, чем она себе представляла. Дверь распахнулась, появился дворецкий с суровым лицом.

– Чем могу? – Голос слуги оборвался, глаза подозрительно сощурились. – Милорд?

– Да, Чесни, это я. – Рэнд быстро прошел внутрь и увлек за собой Джоселин и Алексиса в просторную прихожую. – Это длинная и запутанная история, и я с удовольствием посвящу вас во все подробности, но позже. А пока приготовьте одежду для его высочества и экипаж, который доставит его в… – Он вопросительно посмотрел на принца.

– В «Палтни». – Алексис стянул с головы капор и сунул его Чесни. – А с одеждой поторопитесь, мне надо спешить.

– Не сомневайтесь, – пробормотал Чесни, судя по всему, слишком хорошо вышколенный, чтобы долго удивляться приезду своего господина вместе с некоей особой в женской одежде, к которой тот обращался «ваше высочество». У Джоселин промелькнула мысль – а не приходилось ли дворецкому видеть в доме Рэнда и более странных посетителей?

– И скажите горничным, чтобы приготовили ванну для леди Бомон.

– Леди Бомон? – Тут Чесни, забыв о приличиях, вытаращил глаза. Какие бы странные вещи ни происходили в доме Рэнда, но леди Бомон здесь, видимо, еще не появлялась.

– Кажется, уезжая, я забыл предупредить вас.

Рэнд усталым жестом провел рукой по лбу, но спохватился, что на голове у него все еще надет бабушкин капор, и нетерпеливо сдернул его. Дворецкий, все еще не оправившийся от удивления, машинально принял головной убор. Если бы Джоселин не так устала, она бы от души посмеялась.

– Чесни, хочу познакомить вас с моей женой. – Рэнд ласково ей улыбнулся. – Виконтесса Бомон.

– Миледи, – поклонился Чесни. – Добро пожаловать… домой.

– Добрый вечер, – лучезарно улыбнулась ему Джоселин. Она совсем не так представляла себе приезд в дом мужа, но и сама их свадьба очень отдаленно напоминала ее изначальные представления об этой церемонии.

Рэнд рассмеялся.

– Я предполагал, что для вас это будет некоторой неожиданностью. Обещаю все объяснить позднее.

– Как вам будет угодно, милорд. – Минутного отступления от этикета словно бы и не было. Чесни вновь стал тем безупречным дворецким, который отворил им дверь. – Мы не знали точно, когда ожидать вашего возвращения, милорд. Вы не посвятили нас в свои планы, и я боюсь, что, возможно, в настоящий момент не весь штат в наличии.

Рэнд вскинул бровь.

– Ясно. Мыши резвятся, пока кот в отлучке, так, Чесни?

Дворецкий обиженно насупился.

– Ничуть не бывало, милорд, мы просто не вполне готовы к вашему приезду вместе с леди Бомон. Но мы сделаем все, что в наших силах.

– Я о большем и не прошу, – хмыкнул Рэнд.

Чесни взглянул куда-то мимо него и едва заметно кивнул, и тут же в холле появились две горничные и два лакея. Чесни отвел их в сторонку и отдал несколько лаконичных распоряжений, словно офицер, командующий хорошо обученными солдатами. Через секунду горничные уже спешили вверх по изогнутой лестнице, а один из лакеев исчез в глубине дома.

– Ваше высочество, – с достоинством поклонился дворецкий Алексису, хотя поклон этот скорее смахивал на дружеский кивок. – Прошу, если вам угодно, следовать за мной.

– Какое счастье! – вздохнул Алексис. – До чего не терпится поскорее избавиться от чертова платья. – Он взглянул на Джоселин и добавил более примирительным тоном: – Хотя я вечно буду признателен той доброй женщине, которая одолжила его мне. Более того, я позабочусь, чтобы она была вознаграждена с избытком как за одежду, так и за труды.