Они не прожили в браке и полугода: эпидемия сыпного тифа свела Элизабет в могилу. После кончины матери родные забрали мальчика к себе, и Като ничего не слышал про него, пока четыре с половиной года назад семнадцатилетний повеса как ни в чем не бывало заявился в замок Грэнвилл. Перед этим его выгнали из Оксфорда за неуплату карточных долгов, и даже семья его отца отказалась предоставить ему кров.

Като не нравился Брайан Морс. На вид молодой человек был недурен собой, доброжелателен и общителен, отличный спортсмен и вообще большой дока по части всех тех искусств, коими полагалось владеть юному джентльмену из хорошей семьи, имеющему в перспективе изрядное наследство. Однако Като нутром чуял какой-то подвох, какую-то червоточинку под этим холеным обликом.

А вот теперь Брайан соизволил поставить отчима в известность о том, что дела по набору кавалерийских частей для короны привели его в северные провинции и при первой же возможности он собирается навестить замок Грэнвилл. Он явно оставался в неведении о том, что над этим замком висит парламентский флаг:

Като не спеша свернул пергамент и поднял глаза. Диана изрядно побледнела и едва удерживала отцовское письмо в трясущихся руках.

— Что-то случилось, мадам? Ваш отец заболел?

— Не знаю, — отвечала Диана.

— Позвольте взглянуть на письмо? — И маркиз протянул руку, лишь для проформы попросив разрешения. В то время мужчина считался вправе рыться в корреспонденции своей жены. Диана послушно протянула письмо, которое Като прочел в немом понимании. Похоже, что и у отца Дианы возникли серьезные сомнения в божественной непогрешимости их зарвавшегося монарха. Правда, он пока не собирался открыто перейти на сторону парламента, однако почел за благо уехать из Оксфорда, подальше от двора, чтобы обдумать все в спокойной обстановке. Бедняжка Диана: она так пылко любит двор и короля Карла с королевой, она едва успела оправиться от удара, нанесенного ей супругом, — и вот теперь ее собственный отец!

Не говоря ни слова, Като вернул письмо жене и равнодушно спросил:

— Оливия, а как дела у Фиби?

Оливия немедленно протянула письмо отцу, и тот небрежно прочел его.

— Не очень-то понятный почерк, однако ясно одно — Фиби рада, что покинула Оксфорд и королевский двор, — заметил он.

— Моя сестра никогда не умела вести себя в свете, — заявила Диана. — У нее нет такта, она необщительна и не умеет ценить то… ну, словом, то, как ей повезло. — С этими словами Диана поднялась. — Я прошу прощения, милорд, позвольте мне заняться некоторыми срочными делами?

Като флегматично кивнул, не желая замечать ни гневного румянца на нежных щечках, ни яростных молний, полыхавших во взоре. И Диана покинула гостиную, громко хлопнув дверью.

Порция с трудом читала письмо от Фиби, втихомолку посмеиваясь над забавными строчками, которые ползли по бумаге вкривь и вкось. Беспорядочный и в то же время полный чувства стиль изложения живо напомнил ей автора письма. До Порции не сразу дошло, что Оливия уже давно сидит как статуя, не сводя с отца напряженного взгляда.

— Оливия, ты наверняка помнишь Брайана, — говорил Като. — Кажется, он хочет навестить нас снова… по крайней мере так он пишет. Может быть, он передумает, когда узнает, что замок Грэнвилл на стороне парламента. Кто его знает… — Маркиз умолк на полуслове и удивленно спросил: — Да что с тобой, Оливия?

— Ничего, сэр, — тут же ответила она. Однако взгляд темных глаз показался Порции каким-то загнанным. А Оливия поспешила подняться из-за стола. — Извините, сэр.

Като выглядел явно недовольным, однако отпустил дочь коротким кивком и снова углубился в письмо от Брайана.

Оливия бросила на Порцию отчаянный взгляд и вылетела из гостиной, впопыхах даже не притворив толком дверь. Порция приподнялась со стула и вопросительно посмотрела на хозяина, который совсем рассердился.

— Ступай-ка лучше за ней. Кажется, она не в себе. Ума не приложу, что за странные выходки?

Порция не заставила себя упрашивать и выскользнула из гостиной, а Като раздраженно уставился на покинутый всеми стол, не понимая, как же вышло, что ему приходится кончать завтрак одному.

Не застав Оливию в спальне, Порция застыла на пороге, задумчиво пощелкивая ногтем по зубам и размышляя, куда могла скрыться ее подруга. Теплый плащ висел на крючке за дверью, теплые варежки валялись, небрежно брошенные на стул возле окна, — значит, она не снаружи. Но стоило Порции повернуться, чтобы уйти, как ее уши уловили какую-то едва слышную возню — вроде бы мышь скреблась за камином.

— Оливия? — Девушка подошла поближе. Дрова в камине уже прогорели, и угли были собраны в корзине в углу огромного каменного очага. А в другом его углу за грубыми выступами древней кладки имелось нечто вроде алькова с каменной скамьей.

Сюда-то и забилась Оливия. Она отвернулась к стене и скорчилась, уткнувшись носом в коленки.

Порция осторожно проскользнула в нишу и уселась рядом. Скамья была почти горячей: массивные камни хорошо держали тепло от прогоревших дров, и на миг Порция ощутила ни с чем не сравнимое блаженство. Если бы очаг у нее в комнате был таким же, она бы всегда спала на такой вот скамье — может, хоть раз в жизни ей бы посчастливилось как следует согреться.

— Ну, утеночек, и что же такого страшного в этом юном Брайане, что тебя испугало? — как можно жизнерадостнее поинтересовалась Порция, гладя подругу по плечу.

— Как ты догадалась? — Оливия даже подняла голову и слегка обернулась в ее сторону, хотя по-прежнему сидела, забившись в угол.

— Простая логика, — отвечала Порция. — То ты сидишь, довольная всем на свете, и за обе щеки уписываешь завтрак, а то пускаешься наутек, как будто за тобой гонится сам дьявол, стоило упомянуть про славного мистера Морса.

— Он и есть д-д-дьявол, — заявила Оливия с явным, откровенным отвращением. Бедняжка даже задрожала и невольно придвинулась поближе к углям.

— И что он сделал?

— Я н-не могу сказать, — после минутного молчания выдавила Оливия. — Я и с-с-сама толком не понимаю.

— То есть ты хочешь сказать, что не можешь вспомнить — задумчиво надувая губы, уточнила Порция.

— Я просто чувствую ж-жуткий страх при одной мысли о нем, — кивнула Оливия.

— Ну и тварь! — с чувством заметила Порция. — Встречала я кое-кого из мужиков, от которых мне было так же тошно. Мерзкие скользкие гады.

— Да!!! — выкрикнула Оливия и напряженно выпрямилась. — Он именно такой. Он мерзкая, скользкая змея! — Тут бедняжка снова сжалась в комок и горестно прошептала: — Я не вынесу, если он явится сюда!

— Но ведь я-то здесь! — утешила ее Порция. — И я знаю парочку уловок, которые пригодятся, если имеешь дело с такими типами!

— Я д-даже не представляю, как вообще жила до тех пор, пока ты не приехала, Порция. — Оливия уже улыбалась сквозь слезы. — У м-меня никогда прежде не было подруг.

— Ну, одна-то у тебя теперь есть наверняка, — широко ухмыльнулась Порция. Она нетерпеливо соскочила со скамьи и вылезла в комнату, которая показалась настоящим ледником после жара в нише. — Пойдем покатаемся, — горячо предложила Порция. — Сегодня такое солнце! Наши знакомые утки наверняка проголодались, и вообще глупо сидеть взаперти в такую погоду!

У Оливии все еще сводило судорогой пересохшее горло, как будто она ревела в голос не один час, однако тиски дикого ужаса немного ослабли. Может, Брайан в конце концов передумает приезжать. Ведь отец не исключал и такую возможность. Может быть, Морс не приедет. Не приедет, не приедет, не приедет… Несчастная твердила и твердила про себя эти слова, пока не избавилась от страха окончательно.

— Нам лучше уйти втихомолку, чтобы не попадаться на глаза Д-диане, — произнесла она вслух. — Она сейчас такая злая, что обязательно прицепится ко мне и придумает какое-нибудь противное дело, если увидит.

— А если ты дашь взаймы свой плащ, то мне не придется возвращаться в комнату с риском напороться на Дженет. — С этими словами Порция вернулась к двери, осторожно приоткрыла ее и выглянула в коридор с такими ужимками заправской заговорщицы, что Оливия не удержалась от смеха.