Его голос звучал искренне, и предложение мира было полно благородства. Руфус почувствовал, как нетерпеливо пошевелилась Порция. Как учащенно и горячо она дышит, с трудом удерживаясь на месте. И наконец, ему стало ясно, что владевшие им всю жизнь демоны не принадлежали ему, они достались от отца… человека норовистого, сурового и скорого на расправу, готового заподозрить оскорбление и измену там, где их на самом деле не было.

Да, почти тридцать лет назад схлестнулись не на жизнь, а на смерть два горячих, крутых характера, однако это вовсе не означает, что их ссора должна стать судьбой всех последующих поколений. Да, Руфусу будет не так-то просто избавиться от унаследованной от отца жажды мести, и без того ставшей причиной многих утрат и смертей. Но необходимо положить вражде конец, и он сделает это.

— Грэнвилл, вы позволите своей племяннице стать женой графа Ротбери? — спросил Руфус, сжимая руку Порции.

— Не думаю, чтобы на то требовалось мое согласие. — Породистую физиономию Като осветила лукавая улыбка. Он взял Порцию за другую руку и добавил: — Эта леди слишком своенравна. Порция, ты хочешь за него замуж?

— Да, — чуть слышно выдохнула она.

У Руфуса возникло такое чувство, словно настал миг, ради которого он жил на земле. Он готов был летать.

— Ну, так не будем откладывать, — выпалил Декатур. — Грэнвилл, вы не могли бы найти священника?

— Брак на поле боя, — добродушно поддразнил Като. — Что ж, это выглядит вполне уместно, особенно если невеста в штанах. — И он направился за своим конем. — Я вернусь через полчаса.

— Но мы не можем венчаться прямо здесь! — возразила Порция. — И я не желаю быть невестой в штанах!

— Мой милый утенок, я не намерен и часу терпеть того, что наш союз будет оставаться не закрепленным священными узами, — своим прежним, безапелляционным тоном заявил Руфус. — Ты все равно постоянно ходишь в штанах — так какая, к черту, разница?

— Но я слеплена не из того теста, из которого получаются графини. — Порция сама не знала, что тянет ее за язык, однако продолжала упрямиться. — Я же незаконнорожденная дочь отщепенца среди Грэнвиллов! Как я могу занять место графини Ротбери?

Руфус рывком притянул ее к себе. Сжал в ладонях ее лицо и жадно всмотрелся сквозь вечерний сумрак.

— Порция, что еще за глупости?

— Не знаю, — честно призналась она. — Но, Руфус, разве это глупости?

— Самые настоящие, — заверил Руфус. — И для нас обоих будет лучше, если впредь ты не станешь повторять ничего подобного.

— Еще бы, ведь ты тоже слеплен не из того теста, из которого получаются графы, — с лукавой улыбкой заметила она.

— Совершенно верно. — Пальцы в латной рукавице осторожно погладили Порцию по лицу, и Руфус с чувством произнес: — Ты — свет моих очей, любимая. Мне страшно подумать о той боли, которую я тебе причинил, но я клянусь уважать тебя, и любить, и заботиться о тебе до смертного часа.

Часом позже в неверном свете масляных ламп, установленных на перевернутом полковом барабане, они с Порцией обменялись священными клятвами перед растерянным священником. Като уверенно взял руку племянницы, чтобы подвести к жениху, и Руфус так же уверенно принял ее от маркиза. Он надел ей на палец золотое обручальное кольцо с орлом рода Ротбери. Здесь не было возможности подогнать кольцо по размеру, и оно свободно болталось на тонком пальце, так что Порция постоянно сжимала руку в кулак, боясь обронить его.

Всю первую брачную ночь она не расставалась с Руфусом, помогая ему собрать вместе остатки того, что некогда составляло большой сплоченный отряд Декатура. Рассвет застал Порцию дремлющей в седле на спине у Аякса, в надежном кольце сильных рук ее мужа. Уилл вел Пенни в поводу — совсем как в ту студеную зимнюю ночь, когда войскам короля еще сопутствовала удача.

Руфус привел к себе в деревню всех из своего отряда, кому удалось выжить, и там, у себя в доме, возвел на ложе свою невесту, и познал ее с невыразимой нежностью и любовью, и был познан сам. И в тот миг, когда она опустила свою головку ему на грудь в чудесном блаженстве между сном и явью, вялая и томная после недавней вспышки страсти, Декатур ощутил такое счастье и такую веру в себя, о которых не смел и мечтать.

Он улыбнулся в темноте и ласково отвел влажные волосы со лба жены.

— С чего это ты так сияешь? — сонно поинтересовалась Порция, уткнувшись носом в густые волосы у него на груди.

— Как ты догадалась? — Он провел рукой по ее спине и положил ладонь на маленькую ягодицу.

— Я это чувствую по твоей коже. — Она поцеловала его сосок и игриво закинула ножку поверх его бедра. — И мне всегда известны все твои мысли.

— Это должно напугать меня не на шутку. — Рука Руфуса переместилась в заветную ложбинку между ног, — Но почему-то я не боюсь.

— Это потому, что ты просто не посмеешь допускать такие мысли, которые хотел бы от меня утаить, — заявила Порция со страстным грудным смехом и крепче прижалась к нему.

1645 год

Колфилдское аббатство, Аксбридж, Англия

—З-десь Брайан, — пригнув темноволосую головку, напряженно шепнула Оливия.

— Где? — Фиби всполошилась и замедлила шаги.

— У нас за спиной. — Рука Оливии, лежавшая у Фиби на локте, слегка дрожала. — Я прямо чувствую, как он смотрит.

Порция осторожно оглянулась на аркаду, под которой они только что прошли, и безмятежно заметила:

— Ох ты, смотри-ка, это и вправду он. Вонючий навозный жук!

Брайан Морс стоял в конце сводчатого коридора, открывавшегося в аркаду. Он скрестил руки на груди, прислонился к колонне и внимательно следил за тремя подругами, под ручку прогуливавшимися по гладкой зеленой лужайке квадратного внутреннего дворика.

— Что ему здесь надо? — прошептала Оливия.

— Я полагаю, то же самое, что и всем прочим, — отвечала Порция, поравнявшись с роскошным розовым кустом посередине двора. — Пытается что-нибудь разнюхать — ведь повсюду ходят слухи о скором окончании войны. Не думаю, что он здесь по делу, и кто-то считается с его мнением.

— В любом случае вряд ли Брайан нас здесь заметил. — Фиби попыталась сорвать приглянувшуюся ей чайную розу и вскрикнула, уколовшись о шип. Показалась капля крови, и Фиби лизнула ранку.

— Ну вот, и на платье попало. — Она безуспешно попыталась оттереть темное пятно на платье из белого канифаса.

— Все, присохло намертво, — с каким-то непривычно беспомощным выражением обронила Порция. — Оливия, вон там Руфус с твоим отцом. — Она озабоченно нахмурилась. — А кто третий с ними?

Оливия, давно уже догнавшая в росте Порцию, выглянула из-за куста. Фиби была намного ниже подруг — ей пришлось подпрыгнуть, чтобы посмотреть в ту сторону.

— Это король, — промолвила она с благоговением. Благодаря своему давнишнему пребыванию с отцом при дворе в Оксфорде Фиби знала королевское семейство в лицо, чем не могли похвастаться ее приятельницы.

— Пойдем поздороваемся. — Порция нервно лизнула кончики пальцев и пригладила брови. — С моей шляпкой все в порядке?

— Н-но ведь мы же не можем просто взять и выскочить из-за куста, — возразила Оливия. — Они о чем-то разговаривают. Это неприлично…

— Ты что, не видишь, что мой муж держит на руках моего ребенка? — слащаво пропела Порция, поправляя широкие поля своей соломенной шляпы. — Как по-твоему, это тоже считается приличным?

— Верно, — поддержала подругу Фиби. Она и сама слегка опешила от необычной сцены.

Руфус Декатур увлеченно беседовал о чем-то с королем Карлом и маркизом Грэнвиллом. Это, конечно, вряд ли могло кого-то удивить — тем более что слухи о завершении войны соответствовали истине, — если бы у Руфуса на руках не было младенца. Круглощекой зеленоглазой малютки с россыпью ярких веснушек на переносице и мягкими завитками светлых волос. И при этом граф Ротбери нисколько не смущался и не чувствовал никакой неловкости.

— Ну, вы как хотите, а я пошла представляться королю, — отрезала Порция, ехидно улыбнулась и выплыла из-за розового куста.