— Да, собираюсь. — Й Оливия показала маленький бумажный пакетик, заливаясь краской при мысли о собственной дерзости. — С утра пораньше я заглянула в буфетную. И теперь Брайан Морс найдет кое-какой сюрприз в своем утреннем эле.

— Что за сюрприз?

— Подожди — и увидишь!

Порция засмеялась, довольная тем, что Оливия нашла в себе силы и отвагу лично бороться со своим врагом. Ведь это был лучший способ победить неосознанные детские страхи.

А Оливия так и лопалась от нетерпения. Когда Брайан появился наконец в столовой, она с большим трудом удерживалась от того, чтобы не глазеть на него слишком открыто и не выдать веселье и предвкушение новой шутки, бившие через край.

Брайан ответил на приветствие Дианы и извинился за опоздание к завтраку. На Оливию, невнятно пробормотавшую «Доброе утро», он даже не взглянул. Зато Порции послал взгляд, полный откровенной ненависти. Та отвечала преувеличенно почтительным реверансом.

Оливия украдкой наблюдала за Брайаном, и всякий раз, когда он ерзал на стуле или опускал руку под стол — наверняка чтобы почесать между ног, — она готова была прыснуть, но сдерживалась. С каждой минутой его физиономия делалась все более кислой — видимо, горячая ванна помогла ненадолго и муки от зудевших укусов возобновились с утроенной силой.

Наконец Брайан подскочил на стуле как ужаленный и, когда Диана подняла на гостя удивленный взгляд, покраснел до корней волос, закашлялся, кинулся к буфету и стал разглядывать блюда и графины, якобы интересуясь их содержимым и в то же время подозрительно тесно сжимая ноги и норовя незаметно потереть их одна о другую.

Оливия послала Порции сияющий весельем взгляд и как бы невзначай наклонилась над кружкой Брайана, чтобы достать солонку. Крышка на кружке приподнялась всего на один миг — и вот уже Оливия как ни в чем не бывало чинно сидит на своем месте и намазывает на хлеб масло.

«Ах ты плутовка!» — подумала про себя Порция, с трудом удержавшись от смеха. Она не знала, что Оливия подсыпала в кружку, но не сомневалась, что скоро увидит эффект.

Брайан вернулся к столу, что-то пробормотал Диане насчет погоды и сел на место.

— Мистер Морс, вы хорошо себя чувствуете? — Дианин голосок был полон горячего сочувствия.

— Да, благодарю вас, леди Грэнвилл. — Он попытался вежливо рассмеяться, но звук получился какой-то хриплый и жалкий. — Любой мужчина, попав в столь приятное общество, мигом позабудет обо всех тревогах. — И он лихо осушил свою кружку.

Порция заметила, как замерла Оливия, пока Брайан глотал свой эль. Только когда пустая кружка со стуком опустилась на стол, девушка снова занялась завтраком.

Через несколько минут в столовую вошел Като. Он поздоровался со всей семьей и подошел к буфету, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче. Маркиз продрог до костей — он целое утро проторчал на плацу, следя за тем, как муштруют неповоротливых ополченцев. Но даже он был поражен, когда Брайан внезапно выскочил из-за стола и опрометью кинулся вон.

— Черт побери, да что с ним такое?

— П-по-моему, сэр, мистеру Морсу неожиданно стало плохо, — промолвила Оливия с искренним сочувствием. — Он выглядел так жалко…

Порция чуть не подавилась хлебом.

— Но ведь вчера он чувствовал себя отлично, — заметил Като.

— Наверное, мне стоит пойти взглянуть, — всполошилась Диана и поднялась со своего места.

— А вот этого я бы не делала, — пробурчала Оливия так, чтобы ее могла слышать только Порция.

— Ты что-то сказала, Оливия? — переспросил Като.

— Ничего существенного, сэр.

Диана проплыла к двери, которая резко распахнулась у нее перед самым носом. Это вернулся Брайан. Он невнятно извинился и уселся на стул.

— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? — Голосок Порции был подобен музыке небесных сфер.

Брайан открыл было рот, собираясь ответить, но в следующий миг оттолкнул стул с такой силой, что уронил его на пол. С громкими стонами он срочно покинул столовую.

— Диана, может, к нему стоит послать лекаря? — встревожился Като.

— Да-да, я сделаю это сейчас же. — И Диана вылетела вон.

— Я прошу извинения, лорд Грэнвилл, — промолвила Порция, — но боюсь, что Дженет уже заждалась меня в детской.

Следом за Порцией соскочила со своего места и Оливия и тоже извинилась, бросив отца одного за неоконченным завтраком.

— Что ты намешала ему в эль? — Давясь от хохота, Порция затащила подругу в первую попавшуюся нишу в коридоре.

— Лошадиную дозу слабительного. — Оливия уже стонала от смеха. — Он теперь целый день с горшка не слезет!

— Ах ты моя умница! — восхитилась Порция. — Просто кладезь премудрости!

Оливия так и расцвела от похвалы.

— По-моему, теперь он ненадолго здесь задержится, — предположила Порция. — Люди обычно не любят мозолить глаза в тех местах, Тде выставили себя дураками… или где их выставил дураком кто-то другой. — И она добавила более серьезно: — Пожалуй, мне лучше пойти повертеться возле Дженет.

Порция взмахнула рукой на прощание и пошла в детскую, а Оливия нащупала на груди цепочку с медальоном, открыла крышку и полюбовалась на трехцветное волосяное колечко. Дружба оказалась удивительно сильным оружием. Оно смогло победить даже ее демонов.

Что же такое они таскают в замок? Порция и так и этак вертелась в узкой амбразуре, стараясь получше рассмотреть, что творится внизу, под мостом. А там повторялась уже привычная сцена: молчаливые тени разгружали мулов и исчезали, согнувшись под поклажей, в тени моста, где находилась потайная дверь в подземелье. Как и прежде, все действовали споро и бесшумно под недремлющим оком Гила Кромптона.

Наконец Порция протиснулась назад и распрямилась. Ей не давала покоя эта тайна. Она наверняка имела прямое отношение к предстоящей войне. Като готовится к войне и запасает что-то у себя в подвалах. Но что именно?

Порция возобновила регулярные ночные вылазки на разведку, как только вернулась в замок и оттуда бесславно сбежал Брайан Морс. Теперь она отдавала себе отчет, что шастает по ночам в надежде наткнуться на Руфуса или кого-то из его людей. В надежде различить среди теней знакомый силуэт… или услышать знакомый шепот… Она до боли в глазах высматривала горбатого старика в темном домотканом плаще, опиравшегося на клюку. Ничего удивительного — если Руфусу хватило отваги забраться в самое логово врагов, почему бы ему самому или кому-то из его воинов не явиться сюда снова, переодевшись крестьянином?

Ну что за смешные мысли! Ведь она — кровный враг. И Руфус ни за что не примет от нее помощь.

Порция без конца повторяла эти горькие, ужасные слова все равно поступала по-прежнему. Временами ей начинало казаться, что похищение ей просто приснилось. Необходимость напоминать себе без конца, что ее похитили на самом деле и что все последующее также происходило на самом деле, причиняла бесконечную боль, словно незаживающая рана.

Лишившись душевного покоя, Порция часами упрямо слонялась по замку, воображая, что нарочно собирает сведения для Руфуса Декатура — бесполезные сведения, которые она так и не сумеет ему передать. Однако эти вылазки придавали ее существованию хоть какой-то смысл и помогали справиться с возраставшим горем и отчаянием.

Поплотнее закутавшись в плащ, она покинула свой наблюдательный пост и пошла по стене цитадели. Отсюда по узкой каменной лесенке можно было спуститься прямо во внешний двор. Здесь было пусто, а колеблемое ветром пламя факелов, укрепленных на стенах, отбрасывало на булыжную мостовую причудливые тени.

Порция кралась вдоль стен, выбирая самые темные места, пока не оказалась возле самых ворот. Они оказались открыты, и можно было даже расслышать голоса людей, говоривших внизу, на берегу рва. Привратницкая опустела — часовой помогал подручным Гила переносить груз.

Порция выскользнула наружу. Промежуток между внешней стеной и рвом был совсем узким — не больше шести дюймов покрытой дерном земли. Распластавшись по стене, самозваная разведчица боком пробиралась по этой ненадежной дорожке, пока не отдалилась от предательского света факелов. Она замерла. Снизу доносился негромкий говор.