— Но почему же… — Мем нахмурилась. Неужто такое возможно? Мысли путались у нее в голове. Она действительно слышала, как Гек изображал Копченого Джо и остальных.

— Это Гек неровно дышит к Августе, Мем, — ласково сказала Перрин. — Копченый все время подшучивает над ним. Уэбб тоже хотел отправить Августу обратно в Чейзити, он поддержал Коуди в его решении.

Сердце Мем упало. Она хотела что-то сказать, но не смогла и поспешила удалиться, чтобы Перрин не успела задать ей свой вопрос.

Мем снова нахмурилась. Нет, она не позволит себе радоваться тому, что это Гек помогал Августе. Это ничего не меняет. Она знала, что между Августой и Уэббом что-то есть, потому что видела их вместе в ту ужасную ночь. И она замечала, как Августа бросает на него призывные взгляды.

Но она не собирается сегодня мучить себя мыслями, которые причиняют ей боль. С нее хватит!

Господи, но чем заняться? У нее оставалась еще часть утра и длинный праздный день, не обещавшие ничего, кроме скуки. Когда Мем Грант, великая путешественница, отважная первооткрывательница, в последний раз делала нечто достойное записи в ее дорожном дневнике? Потомки, которые прочтут ее дневник, придут к выводу, что она была тупицей.

Ее взор остановился на точках, двигавшихся с пологих холмов, и Мем размечталась, думая о семье индейцев, которые, судя по всему, намеревались нанести визит в их лагерь.

После короткого раздумья ее губы сложились в улыбку. Да, это то, что ей нужно! Она развернулась и направилась к своему фургону. Отыскав свою старую шляпу и пару крепких ботинок, Мем, не привлекая внимания женщин, поглощенных свадебным платьем Коры, сунула в мешок из-под муки несколько безделушек для подарков и, ступая по бесплодной земле, быстрым шагом направилась к приближающимся темным точкам.

Деревня сиу — маленькое индейское селение, всего дюжина вигвамов. Ее появление ошеломило аборигенов. Женщины первые пришли в себя; они собрались вокруг нее, чтобы рассмотреть ее одежду, шляпу с широкими полями, ее обожженное солнцем лицо и удивительные ярко-рыжие волосы. Мем также была очарована их платьями из мягких оленьих шкур и вышивками из бисера, украшавшими их штаны в обтяжку и черные блестящие косы.

Смеясь и стараясь припомнить фразы, которым научил ее Уэбб, Мем раздала безделушки, которые принесла с собой, и показала жестами, что ей хотелось бы посмотреть вигвам и все, что они еще захотят ей показать.

Мем была уверена, что мужчины индейской деревни горячо обсуждают подробности ее появления. Сейчас они расспрашивают индейца, чья жена согласилась привести к ним Мем. Мужчины бросали в ее сторону настороженные взгляды. Мем опасалась, что они могут в любую минуту отослать ее обратно, а потому попросила женщин, чтобы те сразу же отвели ее в вигвам — в надежде, что если она не будет мозолить глаза, о ней быстро забудут. Ей хотелось поближе познакомиться с их образом жизни, который очаровывал и удивлял ее.

Первое, чему изумилась Мем, были сосны и низкорослые тополя у вигвамов. Индейцы нашли тень в этом пустынном крае и крошечный ручеек, журчавший у их жилищ. Вторым сюрпризом было то, что внутри вигвама, под шкурами бизонов, закрывающими остов из шестов, было очень прохладно. Отогнутый полог наверху обеспечивал хорошую циркуляцию воздуха. И внутри оказалось достаточно уютно.

Когда ее глаза привыкли к полутьме вигвама, Мем пришла в восхищение от сноровки своей хозяйки, пожилой женщины, которая пригласила ее в дом с тем достоинством, с каким одна королевская особа могла обращаться к другой.

По предметам утвари, размещенным у стен вигвама, Мем могла догадаться, что женщины располагались тут в одной стороне жилища, а мужчины — в другой. Мем уселась на гору бизоньих шкур, соблазнительно удобно сложенных на женской стороне. Ее хозяйка приветливо улыбнулась, а потом что-то сказала своим гортанным голосом женщине помоложе, которая поспешила принести миску с едой и кружку холодной воды.

Мем с благодарностью выпила воды, а потом попробовала мяса, тушенного с диким луком. На ее вкус в еде не хватало соли, а мясо оказалось с душком, но она облизала губы, благодарно улыбнулась и из вежливости проглотила все до последнего кусочка. И тотчас же перед ней появилась другая миска. Слишком поздно Мем вспомнила, что Уэбб машинально переворачивал чашку вверх дном, когда заканчивал пить. Она покончила со второй порцией, потом погладила себя по животу, улыбнулась и перевернула миску вверх дном. Женщины в ответ просияли улыбками.

Следующие несколько часов индейские женщины демонстрировали ей свои мешочки из окрашенных перьев, показывали, как они пришивают перья к мокасинам, курткам и платьям из оленьей шкуры. Она видела, как девушка скребла шкуру антилопы, попробовала сама проделать это, восхищалась стайкой ребятишек, наблюдая за тем, как они играют в войну.

Из самого большого вигвама вырывались клубы дыма, и время от времени оттуда выходил свирепого вида мужчина, поглядывавший на Мем. Но ни один из индейцев не заговаривал с ней. Постепенно любопытство к визиту иссякло, и женщины, смеясь и переговариваясь, занялись своими каждодневными делами. Они предоставили Мем самой себе, и она без помех наблюдала за всем происходящим.

Около четырех часов пополудни деревня ненадолго оживилась — двое мужчин прискакали к вигвамам. Брови Мем поползли вверх, когда она узнала мустанга Уэбба.

Для поездки в лагерь сиу он разделся до пояса и распустил свои черные волосы по обнаженным плечам. Соколиное перо торчало у него в волосах на макушке, скакал он на лошади без седла. Мем посмотрела на твердые мускулы, играющие на его обнаженной груди, и во рту у нее пересохло.

Она была не единственной женщиной, на которую произвела впечатление мощная стать Уэбба Коута. Индейские девушки бросали на него быстрые взгляды и прикрывали рты рукой, чтобы скрыть смешки. Старшие женщины журили их, но и они с интересом поглядывали на Уэбба, когда тот слезал с коня перед большим вигвамом. Все оживились и повернули головы к Мем, когда Уэбб, прежде чем, нагнувшись, войти в вигвам, смерил ее тяжелым, разъяренным взглядом.

Мем тотчас же поняла, что рассердила Уэбба. Но не пожалела о своем поступке. На несколько часов она окунулась в другую культуру, наблюдала совершенно другой образ жизни, и ее захватило все, что она увидела. Конечно же, это был кульминационный момент всего ее путешествия.

В сопровождении двух собак — а собаки в деревне, казалось, не умели лаять — она пошла прочь, все дальше удаляясь от голосов, кричащих что-то неразборчивое в большом вигваме. Мем решила подождать Уэбба у ивняка, росшего по берегам ручейка.

Два абсолютно голеньких пухленьких малыша, едва научившихся ходить, копались в сырой земле, за ними наблюдала старая индианка с лицом, сморщенным как печеное яблоко. Старуха никак не отреагировала на появление Мем, а малыши весело загалдели и замахали палками, которыми рылись в земле, но тут же возобновили свою игру.

Мем улыбнулась детишкам и представила себе Уэбба таким же темноглазым малышом. Она увидела его и в ребятишках постарше, которые с игрушечными луками и стрелами охотились на мышь, и в одном из подростков, скачущих наперегонки на пони.

Вздохнув, Мем уселась на плоский камень и принялась размышлять о том, каково жить кочевой жизнью, что чувствуешь, когда весь день охотишься на крупную дичь, а ночи проводишь в вигваме на мягких буйволиных шкурах.

Свобода этих людей, их близость к природе глубоко ее взволновали. Потом Мем подумала о том, как бы она себя чувствовала, отказавшись от пахнущих свежестью чистых полотняных простыней. А каково забыть о соленой пище, о теплой комнате зимой, о лампе для чтения и о плите?

Образ жизни индейцев весьма отличался от привычных для нее понятий о комфорте. За обедом в вигваме хозяйничала старшая жена, но, кроме нее, присутствовала еще и жена помоложе. Обе, несомненно, озабоченно следили за тем, как уезжает их муж, вероятнее всего — грабить соседние поселения; бедняжки не знали, вернется ли он живым. А на шесте перед большим вигвамом она заметила нечто отвратительное — кажется, это был скальп. Одна из женщин, похоже, весьма гордилась им.