— Наставница, — осторожно начала я, — с вами всё в порядке?

— Всё прекрасно! — клыкасто улыбнулась не совсем мёртвая эльфийка-демон, откидывая назад свои роскошные призрачные волосы. — Я в ударе!

— Оно и заметно, — отклеив липучку, съязвил Элис, за что ему и прилетело, а конкретнее подлетела сама призрак и дунула ему прямо в лицо.

Лицо куратора моментально покрылось коркой льда. Однако продержалась ледяная маска недолго, так как на горячем воздухе начала таять и сначала сползла, а потом с глухим звуком упала на землю. Но, что удивительно — она не разбилась!

— Еще раз съязвишь, — хищно сощурилась Шэриадис и указала пальцем на ледяную маску, — и проходишь в ней целый день.

Глаза куратора потемнели. Мне почудилось, что внутри у Элиса начала закручиваться тугая черная спираль, и я окликнула Наставницу, чтобы отвлечь ее внимание на себя.

— А как насчёт символов? Вы расскажите нам о них?

Шэриадис тут же забыла об Элисавиеле и, тряхнув головой, снова продолжила играть роль Наставницы.

— Символы. Конечно! Это очень древние заклинания людей-магов. Ими пользовались на заре человеческих времен, когда некромантия еще не существовала как отдельное направление и магия смерти просто вплеталась в символы четырёх основных стихий: воды, воздуха, земли и огня. В те время люди еще не знали об уровнях бытия и считали, что магия способна проявляться только в их осязаемом мире, то есть в материальном проявлении того, что они видят, щупают или пробуют на вкус.

— Но их пять!

— Пятый, как вы уже выяснили, всего лишь вариант усмиряющего заклинания. Однако изолировать его придётся самым первым. Магия тени для этого идеально подходит. Все остальные деактивируются по принципу подобия.

— Подобия с чем? — уточнил Элис.

— Эти охранки созданы на основе первобытной магии. Подобное к подобному, поэтому вам понадобится элементы воды, воздуха, земли и огня.

— И где нам их взять?

На гладком призрачном лбу появилась первая неглубокая морщинка.

— Элисавиель, ты разочаровываешь меня.

— Я не силен в первобытной магии, — с неохотой признался маг. — На лекциях по истории магистр Орис за всё время моего обучения ни разу не углублялся в раскрытии этой темы дальше рассказов о ее несовершенстве, так что я не был в ней заинтересован.

— А зря, — вздёрнула носик бывшая Повелительница. — В этом ее несовершенстве кроется настоящая сила. Первобытная магия естественна, она ближе к природе, как и магия эльфов. Ты ведь не видел символов?

Элис покачал головой.

— Нет. Их видела только Аня.

— Так и должно быть, — кивнула Шэриадис, — это магия людей, она была создана для людей — для их защиты. В первую очередь от эльфов. Поэтому эльфы и не видят ее. Но и люди, отказавшиеся от использования непредсказуемой сырой маги, перестают видеть символы-охранки. Именно поэтому ни ты, ни Аеллир, ни Низандр не смогли найти печать-заклинание. Только Анины глаза и ее способности, позволили ей найти печать.

— Хорошо, я признаю, что знания первобытной магии нам бы сейчас пригодились, но у меня их нет, поэтому прошу вас объяснить: где, в каком месте нам с Аней искать эти элементы?

— В отличие от тебя, Элисавиель, Аня уже догадалась, — улыбнулась Шэриадис, видя, как я тянусь за самым крупным фиолетово-розовым листом в форме сердечка, скручиваю его в кулёк и ладонью загребаю в него землю. — Всё правильно, для символа земли вам понадобится использовать землю. Для огня — огонь, но только не созданный магией.

— А если я подожгу что-нибудь? — приподняла я брови. — Или обязательно из искры?

— Этого я не знаю. — Призрак едва заметно пожала плечами.

— А воздух, что нам делать с воздухом? — начал действовать Элис, срывая еще один фиолетовый лист в разы больше моего, скручивая его в кулёк и, помогая себе тенями, быстро наполнил его землей.

— Дуть, — буркнула Шэриадис. — Что еще можно с ним придумать?

— Как сильно?

Бывшая Повелительница театрально всплеснула руками.

— Откуда я могу это знать?! Пробуйте! И… — выражение лица эльфийки стало мрачно-серьёзным. — …поторопитесь. Терпение у джинны на исходе.

Элис помог мне подняться.

— У нас было время до утра, — напомнил он.

Шэриадис медленно покачала головой.

— Она передумала. У вас времени до полуночи. Не ждите Аеллира — действуйте сами.

Подписав символы-охранки, чтобы их не перепутать, мы с Элисом вернувшись в пещеру.

— Ты знал? — тихо спросила я.

С тяжёлым вздохом маг присел на корточки рядом с ярко сияющей кругом печати. Теперь она горела настолько ярко, что освещала половину пещеры.

— Знал что?

— Что джинна передумала. Ты даже не удивился.

Элис посмотрел в сторону двух крепко спящих Заз и кивнул.

— Я понял это, когда выбежал вместе с тобой из пещеры. Ее там не было, и она не вернулась, пока мы разговаривали с Шэриадис.

— Думаешь, у нас получится? — дернула головой в сторону печати.

Глаза Элиса по-эльфийски засветились.

— А у нас есть варианты?

— Нет. Но я боюсь. Что если мы сделаем что-то не так?

— Только что ты этого не боялась, — хмыкнул он, но усмешка быстро сбежала с лица мага, а взгляд стал тяжёлым.

Я занервничала и опустила голову.

— Я рассчитывала, что придёт Аеллир, и мы всё ему расскажем. Покажем символы и инструкции.

— И он всё за нас сделает?

— Ну-у, в общем, да.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, но наша связь передала мне, что Элису стало смешно.

— Магистр Аеллир не пришёл, — напомнил он, затем натянуто улыбнулся. — Так что, как и сказала Шэриадис, рассчитывать нам придётся только на себя.

Думаю, магу показалось абсурдным возлагать на кого-то такие надежды, когда я сама способна справиться с этой задачей, причём куратор даже не подозревал, что он сам подспудно возлагал на меня большие надежды, от чего мне становилось не по себе. Мне не хотелось его разочаровывать.

Эльф прикрыл глаза в тщетной попытке усмирить свой гнев. Происходящее напоминало бред сумасшедшего. Чувство беспомощности раздражало и заставляло Аеллира искать способы избежать участи мальчика для битья. В отличие от Ани он не был ни избранным, ни отмеченным с рождения, и неожиданное известие, что его имя назвал старший жрец храма богини Шиа Рийли, вызывало у него приступ паники.

После долгого и гнетущего разговора с отцом, Аеллир практически уничтожил зал связи вместе с переговорным кристаллом. Вырвавшиеся из-под контроля боевые молнии, резали каменные плиты как бумагу, а Аеллир стоял и смотрел на это, освобождая голову от мыслей. Немного успокоившись, ректор вышел через дыру в стене и пообещал подбежавшему к нему побелевшему служащему и горстке охраны полностью оплатить восстановление зала и сооружения, которое так же пострадало от его гнева. Стараясь держать себя в руках, он направился к гостинице.

В гостинице, ректор вытряхнул содержимое своей сумки на большой стол, нашёл рулон специально замагиченых от копирования листов, смахнул всё ненужные со стола вещи на пол, взял карандаш, и начал думать. Через десять минут его немного отпустило. Листы были исписаны вдоль и поперёк, но главное, у Аеллира появились идеи. Он оценил положительные стороны нового статуса, взвесил риски и начал мысленно накидывать новые пункты своего тщательно продуманного плана. Он не собирался отказываться от намеченных целей ни в отношении Ани, ни в отношении своего ректорства, однако в связи со сложившейся ситуацией нужно было срочно вносить коррективы.

Самой большой дырой в его плане с самого начала являлась Анина безымянность. Сколько бы ни старался Аеллир спрятать ее у всех на виду, всё равно находились те, кто начинал видеть в ней какую-то загадку и пытался ее разгадать, причём смутные подозрения начали высказывать не заядлые сплетники, которых Аеллир хорошо знал и мог с лёгкостью заткнуть им рты, а вполне достойные граждане Брандора. Одной из них оказалась сама госпожа Рэя, ищущая способ забрать Аню из дома семьи Вэлдари. Недавно ему передали, что на собрании малого совета она настаивала, что девочку обманом выдали замуж за самого ветреного некроманта Брандора и насильно заставляют жить в его мрачном доме. И это было бы смешно — Аня подписала обычный договор на год, где все прописанные обязанности жены крайне формальны и ни к чему не обязывают — если бы столь громкое заявление не сделала сама настоятельницы храма Света — всеми уважаемая особа. Это ее заявление тут же вызвало резонанс в обществе магов давно накопивших массу претензий к указу короля об обязательных договорных браках. С ее лёгкой руки немыслимые слухи разлетались по городу быстрее тысячи заклинаний, так что Анина личность начала вызывать нехороший интерес у реакционеров, а так же у любителей перчинки, и тех, кто по какой-то причине недолюбливал некромантов. К тому же, насколько бы ни была сильна защита магистра Анроя и лирдис, нечто неуловимое и до боли знакомое всё равно присутствовало в манере Ани держаться, вести разговор и выражать свои мысли. Даже если это только проскальзывало, тем не менее, это заставляло задержать на ней взгляд, остановиться и вслушаться в то, что она говорит. Так же у многих вызывал интерес ее возраст, в котором, как полагали маги-люди, магия уже не пробуждается, а у этой взяла и проснулась.