Северные свои края Карина знала, конечно, куда лучше моего. В продолжение всей ночи шоссе оставалось темным, только увлажнялось, ибо упавшие хлопья почти немедля превращались в струйки холодной воды.

А вот фольксваген волновал меня не на шутку. Слабый, старенький четырехцилиндровый мотор и раньше-то не казался особо надежным, а сейчас принялся чихать, словно простуду на финской почве подцепил. Каждый раз, когда слышался очередной перебой в равномерном движении поршней, сердце мое обрывалось и давало перебой почти одновременно с двигателем.

Шуршали полысевшие резиновые покрышки, мерно поскрипывали ерзавшие по стеклу рычажки "дворников", и я в ужасе ждал: вот-вот машина заглохнет начисто и остановится в безлюдной финской глуши, откуда шагать и шагать до ближайшей фермы или поселка или города...

Разок-другой попадались одинокие бензоколонки; я тщательно пополнял запасы горючего, стараясь держать бак полным. Ни единого механика, несущего ночное дежурство и способного покопаться в моторе, не обнаружилось.

Цена бензина, естественно, указывалась в финских марках, как они относятся к доллару, я не знал, но крепко подозревал, что плачу за финское топливо непомерные деньги.

Серый рассвет застиг нас на северной границе Финляндии. Позавтракав крутыми яйцами и селедкой в провинциальном городке Оулу и снова тронувшись, мы обнаружили за собой преследователей.

Дорога уклонялась к побережью. Карта показывала, что, слившись с магистральным шоссе, тянущимся вдоль Ботнического залива, она уводит прямиком в Швецию. Никаким иным способом, не считая лесных тропинок, преодолимых разве только в лендровере или джипе, достичь границы было немыслимо.

Весьма логично с их стороны, подумал я. - Естественная точка перехвата, сам поступил бы в точности так же.

"Хвост" непрерывно виднелся в боковом зеркальце, держась на благоразумном расстоянии от фольксвагена.

Коричневый "седан", по европейским меркам весьма внушительный, содержал экипаж из двух человек. Под капотом у этой машины было достаточно лошадиных сил, чтобы легко и просто боднуть задний бампер несчастного нашего "жучка" прежде, чем автоматическая передача успеет переключиться. Впрочем, не исключаю, что ребята пользовались обычным старомодным рычагом скорости.

Время от времени коричневый автомобиль отставал, дабы не делаться чрезмерно заметным, но через минуту или две появлялся опять. Наивный трюк. Преследовать подопечных в одной и той же колымаге и оставаться при этом незамеченным просто нельзя. Нужно с полдесятка различных автомобилей, отличная радиотелефонная связь, образцовая слаженность совместных действий...

Подобного не замечалось. Но подобного им и не требовалось. Наша конечная остановка была известна: Лизаниэми.

Я содрогнулся от неожиданности и тревоги. Я не ставил Беннетта ни в грош. Я был опытным профессионалом, а эта крыса покидала свой паршивый кабинет лишь изредка и, разумеется, рассчитать сложную операцию самостоятельно не могла. Тем паче, не должна была проникнуть в ход рассуждений, приведших меня на финский берег.

Беннетт попросту не должен был, права не имел перехитрить меня! Обидно ведь! Все равно, что, будучи закаленным охотником на львов, пятиться перед жирным, глупым, разъяренным домашним котярой...

Впрочем, кошки пользуются моим глубоким уважением, а потому признаю: от разъяренного кота и попятиться не грех; для здоровья полезнее, честное слово.

Кажется, я непроизвольно произнес несколько слов.

- Что значит "гребу твою мать"? - недоуменно спросила Карина. - Тоже американский жаргон? А, ты увидал эту славную машину!

- Пожалуйста, не умничай сверх меры, - огрызнулся я. - Иначе завербую в нашу организацию, а эта участь хуже смерти. Как углядела, кстати?

Карина с улыбкой показала мне зажатое в руке дамское зеркальце.

- Посматриваю назад, не оборачиваясь. Это "ауди-кваттро", то есть, "ауди-четыре". Отличный автомобиль. Дорогой. Привод на все четыре колеса, чтобы, возвращаясь домой из театра, не завязнуть в огромных итальянских сугробах...

Она хохотнула.

- За рулем сидит мужчина, с ним рядом - девушка.

- Девушка?

Я нахмурился. Беннетт стяжал себе славу закоренелого женоненавистника, не подпускающего агента в юбке ни к одному заданию, коль скоро оное не вовлекает вопросов постельных. Впрочем, следовало, кажется, менять сложившееся в моей голове мнение о старине Беннетте. Сукин сын являл неожиданную сообразительность и проворство.

- Присмотрись получше, - попросил я. - Проверь.

- Незачем.

Карина улыбнулась: лукаво и самодовольно.

- У девицы на левой щеке большая марлевая повязка. Зовут бедняжку Грета Лагертсен. Имя водителя - Карл Иохансон. Вы уже встречались и знакомились... Послала милую пару, конечно же, Астрид... А ты решил, кто-то иной?

Сделав глубокий вдох и не менее глубокий выдох, я чуток успокоился. Почувствовал изрядное облегчение. Все-таки я ошибаюсь редко. Беннетт продолжает рыскать по Швеции, выискивая окаянного Мэтта Хелма, покуда люди поумнее и поопытнее ловят упомянутого Хелма в Финляндии.

Приятно сознавать, что тебя не обставил напыщенный болван!

- Да, ты угадала, - признался я. - Получается, Грета возвратилась на поле брани, вопреки боевым ранениям? Решительная особа, ничего не скажу. После эдакой обработки...

- Думаю, она в бешенстве, и жаждет отомстить. Решила, будто изуродована отныне и навеки, преисполнилась лютости, ринулась наперерез виновнику...

- Черт, ведь не я же искромсал ее!

- Твой напарник - невелика разница. Злоба кипит и просит выхода. Злобу надо сорвать на ком-то, милый...

"С Кариной следует держать ухо востро, - подумал я в несчетный раз. - Просто неприлично девице обладать подобными мозгами".

- Будем надеяться, ты права. И будем надеяться, Карл Иохансон взбешен еще больше приятельницы. Они любители, Карина. Раздраконившийся до белого каления любитель склонен совершать поступки, противоречащие наипростейшему здравому смыслу. Если эти двое злятся - значит, сдали в архив даже те немногие извилины, которыми обладали прежде...

Карина поколебалась.

- Мэтт!

- А?

- Очень хороший автомобиль, "ауди"... Проходимость великолепная, а мы ведь не знаем, каковы дороги возле той деревни. После дождя и снега обычная машина - тем паче, наш малыш - и застрять может. Вдобавок, мотор чихает, сам дергаешься каждые полминуты... Понимаешь?

Я воззрился на Карину с неподдельным почтением.

- Все-таки тебя нужно завербовать, и попроворнее! Чрезвычайно здоровые бандитские наклонности, чистая находка для нашей службы... Но постой, ведь тебе, кажется, ведено работать на Олафа?

- Маленькая послушная барышня Сегерби, - ухмыльнулась Карина, - приказала долго жить. Смирения отныне уже не требуется. Нужная цель достигнута.

- И какая же? - полюбопытствовал я. Карина отмолчалась.

- Выдвигай предложения по захвату неприятельской колымаги, - промолвил я.

Порядок действий мы разработали сообща. Первым шагом нашим было задержаться в Оулу и побродить по магазинам: во-первых, убедить противника, будто не подозреваем о "хвосте", во-вторых, купить кой-какое снаряжение, ибо шнырять по арктическим пустошам в относительно легкой одежде не годится.

Карине, помимо прочего, требовался и костюм для некоей не вполне понятной роли. А еще она купила коротенькую, прозрачную, отороченную кружевами ночную сорочку, надеясь, видимо, употребить ее нынче же ночью. Конечно, если удастся провести эту ночь совместно...

Все предшествовавшие встречи со скандинавской таможней были вполне и совершенно безопасны, однако на сей раз я тщательно растыкал огнестрельную контрабанду по наименее доступным уголкам красного фольксвагена. Пересекать границу подле Хапаранды, откуда рукой подать до секретных армейских объектов, следовало весьма осторожно. Это вам не в Турку с парома съезжать.