Инстинкт самосохранения. Конечно же, адреса моего и телефона домашнего ни в одном общедоступном справочнике не отыщется, но те, кто учинил охоту на Хелма, безусловно, оставили засаду подле берлоги. Разумнее было не рисковать.

- Вам лучше? - спросил я приподнявшуюся и слегка порозовевшую Астрид Ватроуз.

- Кажется. Где мы?

- В столице. Расскажите-ка про Лайза...наэми?

- Лизаниэми. Только я ничего больше не знаю.

- Где слыхали название?

- Этого сообщить не могу. Не имею права. Распоряжение вашего командира.

- Где располагается Лиза-ни-эми? - спросил я раздраженно, делая вид, будто исхитрился, наконец, уловить верное произношение. Непрерывно искажать отлично понятное слово было затруднительно.

- И этого не знаю. Честное слово.

- Название финское, - изрек я задумчиво. - Говорите, севернее Полярного Круга? Стало быть, Аляску и Канаду со счетов сбрасывая, ибо там финнов раз, два - и обчелся, приходим к выводу: либо Карелия, где говорят по-фински - но туда нашим невидимкам добраться безумно тяжело...

- А если это русский заговор?

- Ох, сомневаюсь! Либо Швеция, Норвегия и, разумеется, сама Финляндия. Придется учинять научное географическое изыскание.

- Простите, на мою помощь можете не рассчитывать. Передвигаюсь, как видите, словно улитка обморочная.

Я пожал плечами в ответ.

- Конечно, было бы неизмеримо лучше дать вам полный продолжительный отдых. Но выбора нам не оставили. Верней, оставили выбор: бежать или погибнуть. А ежели все едино бежим, то какая разница, куда именно? Вам придется просто высидеть в авиационном кресле некоторое время, и только. Прочее - забота летчиков и стюардесс. Насколько понимаю, легкие перегрузки при взлете повредить не способны.

Я покосился назад:

- Подумайте! Вам необходимо скрыться, исчезнуть из поля зрения противника. Чего же лучшего желать? За нами охотятся по непонятным соображениям, хотят укокошить? Отлично. Пускай охотятся напропалую. А мы пойдем на север, как сказал незабвенный шакал Табаки. Точней, полетим. Ищи-свищи ветра в поле... Вы - храбрая и спокойная девочка. Выдержите. И, кстати, по ту сторону Атлантики обещаю отдых в наилучших мыслимых условиях. Оправитесь полностью, обретете новые силы - и с Богом! На поиски. В славную и захватывающую полярную экспедицию...

Некоторое время Астрид хранила полнейшее молчание. Затем без тени улыбки промолвила:

- Тогда вы потащите меня за руки, а нести за ноги придется кому-нибудь еще. Я рассмеялся:

- Эдакую костлявую худышку и сам уволоку, без постороннего вмешательства. Переброшу через плечо и бодро двинусь в избранном направлении.

- Хвастун, - улыбнулась госпожа Ватроуз и состроила мне рожицу. - Хорошо, мистер Хелм. Отправлюсь в это безумное путешествие. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как вы будете метаться и заламывать руки, если хлопнусь в обморок прямо на льдине!

- Умница, девочка.

Астрид раздраженно тряхнула головой:

- Пожалуйста, прекратите лязгать языком и бросаться "девочками" да "худышками"! Нечего мена по головке гладить да за ухом почесывать! Я уже не падаю от усталости и пребываю в бодром расположении духа. Наибодрейшем! Где здесь ваша хваленая аптека?

Стоя в телефонной будке на углу, я видел, как служащий бензозаправочной станции наполняет маленькому форду бак. Парень оказался добросовестным субъектом: проверил давление воздуха в шинах, уровень масла и - о чудо! - не поленился протереть стекла влажной тряпкой.

Следовало бы шепнуть бедолаге пару слов на ушко. Если так обхаживать каждого, кого обслуживаешь, мигом лишишься места: нечего юлить перед клиентами, надо обращаться с ними, точно с придорожной грязью! Тогда успеешь пропустить за час гораздо больше посетителей, и прибыль принесешь куда большую.

Впрочем, по этой части тоже нельзя переусердствовать, ибо тогда вылетишь за хамское отношение к проезжим...

Покрыли мы немалое расстояние. Купив и скормив спутнице "Прокан-SR", я заставил ее сесть на переднее пассажирское кресло, выпрямить спинку, застегнуть ремень безопасности. Потому что сзади объявилась, наконец, пиявица неотвязная, муха докучливая, "хвост" долгожданный. И следовало, на всякий случай, изготовиться.

Уж больно много знали эти ребятки для ватаги похитителей-невидимок, собравшихся умыкнуть Мака. Не могли же, в самом деле, обладать подробным досье на каждого сотрудника! Но парни, безусловно, ведали, где обитает в городе Вашингтоне М. Хелм, эсквайр, и об этом надлежало поразмыслить основательно.

Потом, не теперь. Теперь меня заботило только то, что позади снова показалась белая "хонда" с экипажем из двух плотных мужчин. Маленьких светловолосых девиц не наблюдалось.

Имея форсированный мотор и зная Вашингтон, как свои пять пальцев, я думал, будто сумею стряхнуть эту шантрапу не позднее, чем через десять минут. Увы, у ребят оказался двигатель, форсированный ничуть не меньше, если не больше, и шофер попался многоопытный.

Стряхивать их пришлось полчаса или около того. Я включил турбонаддув, помчался не хуже пьяного лихача, в худшем стиле голливудских кинобоевиков начал работать заносами, вилять под возникавшие по пути арки, проскакивать под светофорами, уже готовившимися переменить огонек с зеленого на красный. Диву даюсь, как не угодил в полицейские лапы.

Но преследователи оторвались.

И, решив пополнить запас горючего, я стоял, чувствуя себя черепахой без панциря, бесконечно уязвимым существом, запертым в стеклянной будке, открытым всеобщему обозрению, делающим звонок, от которого зависело отнюдь немало.

Никто из прохожих либо водителей, впрочем, не обнаруживал ни малейшего интереса к моей скромной персоне. Боевую тревогу я уже передал по линии, сделав условный звонок во Флориду, в дом Дугласа Барнетта. Позволил аппарату прогудеть ровно пять раз и повесил трубку. Теперь Эми понимает: что-то не заладилось, надо оставаться в полной готовности и ждать вызова по другому, безопасному телефону с другого, более безопасного и надежного аппарата.

Все эти неимоверные сложности были обусловлены загодя, еще когда Мак утверждал порядок действий при чрезвычайных положениях.

Астрид уплатила парню двадцать долларов наличными. Разумная дама. На кредитных карточках обозначаются имена; банкнота же странствует инкогнито. Я считал гудки. Напряжение делалось неимоверным. Наконец, на другом конце провода раздался щелчок.

- Это я, - уведомил я. Обычная шпионская чушь, вроде условных фраз, кодовых кличек и коротких паролей отметалась. Ежели трубку снимает человек, не знакомый с моим голосом, пиши пропало и надавливай рычаг.

- Фу-у-у, - сказала Эми. - Слава Богу, запасной испровещился! Жду звонка, точно соловей лета; уже начинала тревожиться: верно ли поняла папины распоряжения? С тобою все хорошо, Мэтт?

- Разве тебе не безразлично? - улыбнулся я.

- Не глупи, - недовольно сказала Эми. - Нет, разумеется! У папы серьезные неприятности в Вашингтоне.

- То есть?

- Он улетел туда, чтобы учредить... н-ну, своего рода временное правительство, покуда не объявится этот субъект, которого вы зовете Маком. Исчез ни с того, ни с сего.

- Знаю, мы ждали этого, затем я и связался с Дугласом.

- Не помогло. Я насупился:

- Что-о?

- Папа велел передать буквально следующее: король исчез, как ожидалось, но престолонаследие полетело кувырком, на троне сидит узурпатор.

- Какой еще узурпатор?

- Человек, известный тебе лучше, чем папе. Ненавидящий вашу организацию вообще, и тебя, голубчика, в особенности. Папа очень тревожится из-за старого приятеля по кличке Эрик. Сказал, если ты не запамятовал Беннетта, сам все поймешь.

- Господи Иисусе, - благочестиво изрек я. - Вот куда заводит безрассудное милосердие. Не удосужился пристрелить напыщенного, злобного мерзавца, покуда мог, а нынче доводится платить за слюнтяйство.