Они не смогли найти никого, говорящего по-английски, но некоторые сакарианцы понимали по-французски, а она и Рис хорошо знали этот язык. Водитель такси, везший их к гостинице в совершенно разбитом «Рено», изъяснялся на корявом французском, и из его рассказа они поняли, что Калидия наводнена западными жителями. Уже приехало много европейцев и много американцев, включая человека с большой камерой, и сообщалось, что король выступит по американскому телевидению. У самого водителя телевизора не было, но он видел у кого-то и подумал, что большая камера — именно та, которая снимает для телевидения.

Он много болтал, как все таксисты в мире, и с гордостью показывал на мелькающие новые здания рядом с древними сооружениями, обожженные до белизны раскаленным беспощадным солнцем. Сакария привлекала интригующей смесью старого и нового, часто встречающейся во многих развивающихся странах — сверкающие мерседесы и лимузины, передвигающиеся вверх и вниз по тем же самым улицам, по которым бродят ослы. Верблюды по-прежнему использовались для путешествия по сакарианской пустыне, но в небе виднелись инверсионные следы блестящих реактивных самолетов Королевских воздушных сил Сакарии.

Король получил образование в Оксфорде, но, несмотря на увлечение европейской культурой, был по своей природе консерватором и противился резким переменам. Сакарианская нация существовала давно: они относили себя к потомкам пророка Мухаммеда, монархия правила здесь более пятисот лет. Существовали глубоко укоренившиеся традиции, которые приходилось учитывать при обсуждении модернизации страны, и жизнь в Сакарии, в основном, продолжалась как прежде. Моторизованные транспортные средства конечно замечательны, но сакарианцы и без них добираются куда надо и не станут возражать, если автомобили внезапно исчезнут. Аэропорт был слишком шумным и люди, прибывающие на больших реактивных воздушных судах, имели странные обычаи. Однако большая новая больница была источником гордости, и дети стремились посещать новые школы.

Человек, который добивался этой самой модернизации, был мужем Марины Делчемп, звали его Зейн Абдул ибн Рашид — министр финансов Сакарии, обладающий значительным влиянием на короля. Он был смуглым, похожим на ястреба, с угольно-черными глазами, характерными для его расы, и международным плейбоем с того времени, как обучался в европейском колледже. Салли гадала, любит ли он Марину или просто увлекся ослепительной красотой блондинки. Ценит ли Зейн Абдул ибн Рашид душу Марины, ее врожденное благородство?

Мысли грызли, как терьер, потому что Востоку нелегко сойтись с Западом [2]. Культурные различия слишком велики. Несмотря на нерегулярную переписку и длинные интервалы между встречами, Салли считала Марину настоящей подругой и хотела, чтобы та была счастлива. Салли настолько погрузилась в свои размышления, что не смотрела в окно и вздрогнула, когда водитель сказал по-французски:

— Гостиница «Калидия». Она новая и роскошная. Вам ведь нравится?

Глядя через плечо Риса, Салли признала, что да, нравится. Гостиница с трех сторон была окружена бережно выращенными деревьями, за ними виднелась отвесная скала. Архитектура не была ультрасовременной, вместо этого много усилий было приложено для того, чтобы отель вписывался в окрестности. Наверное, внутри имеются модемы и прочие блага цивилизации — она искренне надеялась, что так и есть, — но внешний фасад, казалось, не имеет возраста: стильные строгие пропорции, выстроенные из блестящего белого камня, с глубоко утопленными окнами.

Стараясь не отставать от мужа, Салли обнаружила, попытавшись объяснить служащему цель приезда, что ее просто игнорируют. Черноглазый молодой человек в западной одежде уделял внимание исключительно Рису, на нее даже не взглянул, то же самое произошло при разговоре с портье. Молодой человек исчез с их багажом, и Рис получил ключ от номера.

Когда они на несколько шагов отошли от стойки, Салли схватила Риса за руку.

— Я хочу жить в отдельном номере, — настаивала она, глядя ему в глаза.

— Извини. Я зарегистрировал нас как мужа и жену, и тебе будет очень трудно убедить исламского мужчину предоставить тебе отдельный номер, — сообщил он с явным удовлетворением. — Ты знала, чего ждать, когда отправлялась в эту поездку.

— Я знаю, что нужно сказать, чтобы получить через твою голову… — расстроено начала она, но он прервал ее.

— Позже. Здесь не место для публичной ссоры. Перестань упрямиться, все, чего я хочу — душ и несколько часов сна. Поверь, прямо сейчас ты в полной безопасности.

Она не поверила ему, но собиралась забрать свой багаж из номера, так что последовала за ним в лифт, и он нажал кнопку четвертого этажа.

Крайне утомленная, Салли восхитилась прелестью номера и облегченно вздохнула, едва заметив, как Рис дал чаевые молодому человеку, который принес их сумки. Фактически это была одна большая комната, разделенная витыми коваными перегородками на гостиную спереди и спальню сзади. Балкон тянулся по всей длине номера, там стояли два белых плетеных стула с множеством пухлых подушечек и плетеные шезлонги. Маленький чайный столик примостился между двумя стульями. Выйдя на балкон, она увидела внизу огромный плавательный бассейн, окруженный пальмами, и заинтересовалась, разрешено ли женщинам им пользоваться.

Вернувшись в комнату, осмотрела диван-кровать и улыбнулась количеству устилавших его разноцветных подушек. Паркетный пол покрывал ковер, с виду турецкий, но, скорей всего, промышленная копия. Все равно эффект был ошеломляющим. Из всех номеров, в которых она останавливалась, этот был наилучшим. Возможно, еда будет ужасной, обслуживание и вовсе никакое, но эту комнату она обожала!

Подняв глаза, Салли встретила проницательный пристальный взгляд Риса и побледнела. Он снял пиджак, широкие плечи натянули ткань белой рубашки, и что-то в его позе подсказывало, что он бдительно следит за каждым ее движением.

— Почему бы тебе не принять душ? — предложил он. — Мне нужно сделать несколько телефонных звонков и убедиться, что все подготовлено для интервью, это может занять много времени.

Больше всего ей хотелось схватить свои вещи и сбежать, но она знала, что Рис только и ждет такого шага. Нужно как-то обмануть его, но до сих пор непонятно, как с ним справиться. И ванная, которой манила как небесные врата….

— Хорошо, — устало согласилась Салли, забрала свою сумку и отнесла ее в ванную, располагавшуюся справа от спальни, потом тщательно заперла за собой дверь.

Несмотря на усталость, ванная восхитила ее. Казалось, та появилась прямо из турецкого гарема — утопленная ванна из черной плитки, роскошная многоцветная мозаика как будто из драгоценных камней. Она сбросила платье и сняла влажное белье, с облегчением вздохнув от ощущения прохладного воздуха на потной коже. Повернула хрустальные краны, позволив воде литься в огромную ванну, и со стоном скользнула в прохладную воду, потом расплескала ее вокруг, фантазируя, что рядом ждут служанки, чтобы помочь ей совершить омовение и умастить ее тело ароматными маслами для предстоящей ночи со смуглым пылким султаном….

Затем в мысли вторглась реальность и она подумала, что сходит с ума, обстоятельства напряженные и без султана. Она вышла из ванны и досуха вытерлась полотенцем; потом задумалась, что надеть. Если натянуть уличную одежду, то Рис будет следить за ней, как ястреб, и она не собиралась дефилировать перед ним в ночной рубашке. Наконец выбрала синий, как сапфир, длинный халат, скользнула в него и застегнулась, затем распустила волосы и энергично их расчесала.

Она слишком устала, чтобы заплетать косу, поэтому оставила волосы свободно спускаться по спине. Подняла разбросанную одежду, сполоснула ванну, затем отперла дверь и вышла, неся сумку.

Рис разговаривал по телефону и едва взглянул в ее сторону, пока она раскладывала туалетные принадлежности, пытаясь вести себя так, будто собирается остаться. Она блуждала по комнате, борясь с усиливающейся сонливостью, и слушала, как Рис разговаривает с разными людьми.