– Добрый вечер, ваша светлость, – начал Джеффри официальным тоном. – Мне показалось, что я видел вас наверху, но я подумал, что ошибся. Совсем забыл, что ваша ложа находится рядом с ложей моего отца.

Герцог криво усмехнулся.

– Я и сам об этом забыл, поскольку уже давно не ездил в театр. – Он взглянул на свою спутницу. – Вы помните леди Энн?

– Конечно, – ответил Джеффри и приложился к ее ручке.

– А эту леди зовут мисс Хармон, – сообщил герцог брюнетке.

– Добрый вечер.

Леди Энн улыбнулась обворожительной улыбкой Джеффри и вежливой – Кейт. У нее был великолепный цвет лица и коротко остриженные, завитые с нарочитой небрежностью волосы, блестевшие в свете свечей, словно черный шелк. Внезапно Кейт захотелось очутиться где угодно, только подальше от нее.

Несколько минут герцог вел ничего не значащий, вежливый разговор, не спуская глаз с Кейт.

– Как вам нравится опера, мисс Хармон? – наконец спросил он.

Кейт показалось, что голос его звучит несколько напряженно, но она не могла понять почему.

– Очень нравится. – Она улыбнулась своему спутнику ослепительной улыбкой. – Кроме того, мне необыкновенно приятно находиться в обществе Джеффри. Я так рада, что он меня пригласил.

Рэнд грозно нахмурил брови. В его глазах, казалось, вспыхнули золотистые искорки.

– Я и не знал, что вы страстная поклонница оперы. А может, вы пришли сюда, потому что вам «необыкновенно приятно» находиться в компании вашего спутника?

Гордо вскинув голову, Кейт заявила:

– Я уверена, ваша светлость, что вы вообще многого обо мне не знаете.

Окинув ее неспешным жарким взглядом темных глаз, задержавшимся несколько дольше, чем дозволено правилами приличия, на ее высокой груди, герцог процедил:

– Это верно. Однако многое и знаю.

Краска бросилась Кейт в лицо. Да как он смеет! Явно намекает на день, что они провели в Ривер-Уиллоуз, когда он умело ласкал ее грудь, будоражил затвердевшие соски горячим ртом.

Смущенная Кейт тем не менее заставила себя поднять голову и смело взглянуть ему в глаза, хотя для этого ей пришлось призвать на помощь всю силу воли.

– А вы, ваша светлость? Вам с леди Энн нравится представление? Или, может быть, вы с нетерпением ждете другого, которое состоится позже?

Темные брови герцога поползли вверх. Губы тронула насмешливая улыбка. На лице появилось удовлетворенное выражение.

Неужели она выдала снедавшую ее ревность? О Господи, нет!

– По правде говоря, – процедил Рэнд, – я еще не решил, чем мы займемся после представления. А вы с лордом Джеффри? Наверное, вас ждет поздний ужин на двоих?

Гнев взметнулся в душе Кейт. Джеффри открыл было рот, чтобы сообщить, что они пришли в театр не вдвоем, но Кейт не дала ему и слова сказать.

– Совершенно верно, ваша светлость, – заявила она. Джеффри побледнел, а герцог застыл на месте как вкопанный. Первым опомнился Джеффри.

– По-моему, представление вот-вот начнется, – проговорил он, беря Кейт под руку с такой решительностью, какой она в нем не подозревала. – Думаю, нам пора возвращаться на свои места. Прошу нас простить, ваша светлость.

Герцог слегка поклонился, по-прежнему не сводя горевших огнем глаз с Кейт.

– Вы не должны были этого говорить, – прошептал Джеффри, когда они с Кейт подошли к их ложе, расположенной в третьем ярусе. – О нас с вами могут пойти всякие сплетни по всему Лондону, будто мы проводим вечера вместе.

Но Кейт была уверена, что герцог не опустится до сплетен. Такой человек, как он, должен быть выше этого.

– Я уверена, он понял, что я просто пошутила, – сказала она, надеясь успокоить Джеффри. Похоже, ей это удалось: юноша расслабился и больше на эту тему не заговаривал.

Они заняли свои места, и опера продолжилась. Отец явно наслаждался представлением, но для Кейт вечер потерял всякую привлекательность. Ей приходилось прилагать максимум усилий, чтобы не смотреть на соседнюю ложу. Где-то посередине второго действия она извинилась и отправилась в дамскую комнату, мысленно пожелав Белдону гореть в аду.

Как ни пытался Рэнд сосредоточиться на спектакле, мысли его вновь и вновь возвращались к Кейт. Он машинально обводил взглядом ложу за ложей, пока наконец не увидел ее. Она сидела рядом с Джеффри Сент-Энтони, и Рэнд одарил соперника злобным взглядом.

Он понимал, что не имеет никакого права ревновать Кейтлин Хармон, ведь она ему никто. И, тем не менее, увидев ее вместе с Сент-Энтони, Рэнд почувствовал, что у него перехватило дыхание, словно он получил удар в солнечное сплетение.

И зачем он только так немилосердно измывался над ней во время перерыва! «Наверное, вас ждет поздний ужин на двоих»...

Вот и получил сполна, идиот этакий. «Совершенно верно, ваша светлость».

Рэнд заскрежетал зубами от злости. Единственное, что утешало, – Кейт не осталась равнодушной, увидев его со спутницей, хотя и попыталась напустить на себя безразличный вид. Энн Стэнвик молода, красива и уже влюблена в него. И Кейт явно это заметила. Рэнд чертыхнулся, в который раз пожалев о том, что услышал в тот вечер на балу ее смех.

Он машинально еще раз взглянул на ложу, где Кейт сидела рядом с Сент-Энтони, и впервые заметил по другую сторону от нее еще одного мужчину – ее отца, Донована Хармона.

Черт подери! Так, значит, она все-таки не одна с Сент-Энтони, как пыталась его уверить! Рэнд почувствовал одновременно и ярость, и облегчение.

В этот момент Кейт встала и, сказав что-то своим спутникам, вышла из ложи.

– Прошу меня простить, Энн, я сейчас вернусь, – прошептал Рэнд девушке, после чего повернулся к лорду и леди Бейнбридж, родителям Энн, сидевшим за его спиной. Извинившись, он поднялся и, выскользнув из ложи в холл, последовал за Кейт. Следить за ней не составляло никакого труда: огненно-рыжие волосы были видны издалека. Заметив, что она скрылась в дамской комнате, Рэнд занял пост у двери и стал ждать.

Когда несколько минут спустя она вынырнула из-за тяжелых бархатных синих штор, Рэнд по-прежнему стоял, прислонившись к стене, пытаясь сдержать нетерпение и казаться безразличным. Она тотчас же заметила его, и щеки ее залила краска смущения, а глаза гневно вспыхнули. Рэнд едва сдержал улыбку. Черт побери, как же она хороша!

– Что вы здесь делаете? – бросила Кейт, подбоченившись.

Рэнд оттолкнулся от стены с самым что ни на есть беззаботным видом, хотя ему нелегко было этот вид изображать.

– Ты прекрасно знаешь, что я делаю. Жду тебя.

– Зачем? Вам мало одной женщины на вечер? – Она попыталась обойти его, но он схватил ее за руку.

– Энн Стэнвик – не женщина, а девушка. А еще она – моя кузина, юная и впечатлительная. В следующий раз, когда будешь заглядывать в нашу ложу, обрати внимание на то, что позади нас сидят ее родители.

Кейт захлопала глазами, смутившись от того, что ее застали за таким неприличным занятием, как подглядывание.

– Ее родители? – переспросила она, чтобы хоть что-то сказать.

– Совершенно верно. Кейт откашлялась.

– Ну что ж... Желаю вам всем приятного вечера. – И она попыталась высвободить руку, однако Рэнд не отпустил ее.

– А как насчет Сент-Энтони?

– Что вы имеете в виду? – спросила Кейт, бросив взгляд на свою плененную руку.

– Я видел в ложе вашего отца. Вы с Сент-Энтони не одни.

Кейт мучительно покраснела. Даже шея у нее стала пунцовой.

– Это вы решили, что мы с ним одни, а я просто не стала этого опровергать.

– Почему?

– Потому что вы вели себя чрезвычайно грубо. А теперь прошу вас, отпустите мою руку.

Рэнд послушался, но тотчас же встал перед Кейт, загородив ей дорогу.

– Я хочу знать, что происходит между тобой и Сент-Энтони, – требовательно сказал он, глядя в огромные зеленые глаза Кейт. Внезапно ему пришла в голову одна ужасная мысль, от которой злость вспыхнула в нем с новой силой. – Может быть, ты с ним из-за денег? Какой взнос он сделал в экспедицию твоего отца?