– Прости, – проговорил он. – Думаю, мне нужно быть повнимательнее. – Он бросил взгляд на Кейт, по-прежнему обнимая ее за талию, и она поняла: он нисколько не раскаивается.

– Уже поздно, – многозначительно проговорил маркиз. – Боюсь, нам пора.

Поскольку Кейтлин с отцом в настоящее время гостили у лорда Трента, слова маркиза означали, что и она должна уезжать. Кейт почувствовала легкое разочарование. Нерешительно улыбнувшись герцогу, она заметила:

– Возможно, наши пути еще пересекутся, ваша светлость?

Взяв ее за руку, герцог отвесил учтивый поклон.

– Можете на это рассчитывать, мисс Хармон, – проговорил он и поднес ее руку к губам. Дрожь пробежала по телу Кейт, и ей пришлось сделать усилие, чтобы проигнорировать ее.

Но несколько часов спустя, лежа на кровати под розовым шелковым пологом в роскошном городском доме маркиза, Кейт задумалась над этими прощальными словами. Неужели обещание герцога сбудется и она увидит его снова?

Сердце ее учащенно забилось, и Кейт поняла: ей очень хочется, чтобы это случилось.

Сидя в обитой дубовыми панелями конторе своего поверенного на Треднидл-стрит, Рэнд Клейтон смотрел на написанные синими чернилами колонки цифр в конторской книге до тех пор, пока они не начали расплываться у него перед глазами.

Рэнд со вздохом откинулся на спинку кресла. Он не мог представить себе спокойную, беззаботную жизнь, когда ни за кого и ни за что не нужно отвечать. Может быть, кто-то и жил такой жизнью, но только не он. Вчера вечером, танцуя на балу у Уэстеров с потрясающей американкой, он на несколько часов отрешился от забот и вел себя так, словно ничто его не тяготит: шутил, смеялся – в общем, веселился от души.

Но то было вчера, а это – сегодня. Многочисленные проблемы требовали решения, и нужно было хорошенько над ними поразмыслить.

Сотни людей полагались на него, и ему невыносимо было думать, что он подведет хотя бы одного из них.

Он вновь уставился в конторскую книгу, принадлежавшую ранее его самому младшему кузену.

– Кто бы ни был это подонок, ему удалось обобрать мальчишку до пенса. Менее чем за год Джонатан потерял почти все свое состояние, вложив его в безнадежное предприятие, – заметил он.

Его поверенный, Эфрам Баркли, нахмурился.

– Молодому Джонатану всегда было мало, хотелось еще и еще. Он был полон решимости разбогатеть и таким образом проявить себя. И в конечном итоге стал жертвой собственного тщеславия.

Рэнд откинулся на спинку просторного кожаного кресла, стоявшего у стола Эфрама, и потер глаза, чувствуя, как на него навалилась усталость.

– Мальчишка был чертовски доверчив. Если бы он только пришел ко мне...

– Если бы он пришел к вам, ваша светлость, вы бы сказали ему, что вкладывать деньги в это предприятие слишком рискованно. А Джонатан считал, что разбогатеть можно, только идя на риск. К сожалению, он не был готов к последствиям.

А последствия оказались чрезвычайно суровыми: унижение перед друзьями, лишение членства в престижнейшем клубе, горы долгов и полное отсутствие средств их оплатить. Вместо того чтобы попросить о помощи, юный двадцатидвухлетний Джонатан Рэндалл Клейтон покончил жизнь самоубийством. Две недели назад конюх нашел его тело свисавшим со стропил конюшни фамильного поместья, отошедшего кредиторам в счет уплаты долгов: Джонатан заложил его, да так и не смог выкупить.

– Джонатан был хорошим парнем, несмотря на то, что наделал кучу ошибок, – заметил Рэнд. – После смерти его родителей я должен был лучше присматривать за ним. Не могу отделаться от чувства, что я частично виновен в его смерти.

Облокотившись о стол, Эфрам – высокий, худощавый, седоволосый мужчина, заправлявший делами Белдона в течение последних двадцати лет, – сказал:

– Вы не должны себя винить. Вы же представления не имели, что этот молодой человек делает. Он вступил в права наследства только в прошлом году. Кто бы мог подумать, что он так неумно распорядится своим состоянием, а поняв, что поправить содеянное уже невозможно, предпримет такой чудовищный шаг?

Но Рэнд все равно себя винил. Джонатан был молод и горяч. Много лет назад, еще будучи мальчишкой, он поклялся разбогатеть, во много раз увеличив небольшое наследство, оставленное ему отцом, дядей Рэнда. А вместо этого потерял то немногое, что у него было, и, впав в отчаяние, убил себя.

Рэнд вновь взглянул на колонку цифр.

– Здесь нет никакого намека на то, куда ушли деньги.

– Совершенно верно. – Взяв другой лист, Эфрам положил его поверх первого. – Как видите, почти все деньги отошли судоходной компании «Мерриуэзер» и предназначались для закупки копры в Вест-Индии. При благоприятном исходе дела состояние вашего кузена могло бы удвоиться. К сожалению, корабль затонул во время шторма, вся команда корабля погибла, а Джонатан лишился всех своих средств.

Что-то в голосе Эфрама насторожило Рэнда. Этот человек был его доверенным лицом в течение многих лет, с тех пор как умер отец и Рэнд унаследовал герцогство.

– Хорошо, друг мой. Похоже, вы знаете больше, чем мне говорите. Прошу вас, не утаивайте от меня ничего.

Сняв очки в железной оправе, Эфрам положил их на полированную дубовую столешницу.

– Хорошо зная вас, я подумал, что вы захотите узнать о судоходной компании «Мерриуэзер» как можно больше. Я навел кое-какие справки, неофициальным путем, как вы понимаете. Оказалось, что уже неоднократно бывали случаи, когда корабли этой компании благополучно шли ко дну, в результате чего целый ряд инвесторов лишался крупных сумм.

На секунду Рэнд плотно сжал губы, после чего коротко бросил:

– На что вы намекаете, Эфрам?

– Я лишь хочу сказать, что отправка груза полностью финансировалась инвестором. Если бы корабль не затонул, а благополучно добрался до берега, даже не английского, а какого-нибудь другого, всю прибыль получил бы его владелец.

Рэнд так и подался вперед.

– Вы хотите сказать, что все это предприятие – сплошной обман?

– Я хочу сказать, что судоходная компания «Мерриуэзер» вполне могла заявить о кораблекрушении, а на самом деле привести корабль в порт под другим именем. Прибыль, которую они могли бы получить, была бы огромна.

Ярость охватила Рэнда. Его кузен мертв. Молодой человек, чье будущее могло бы быть ясным и безоблачным, лежит в ледяной могиле.

Преисполненный холодной решимости, Рэнд взглянул на Эфрама.

– Я хочу знать, что случилось с тем кораблем. И я хочу знать все о судоходной компании «Мерриуэзер». Выясните, кто стоит во главе ее... и особенно кто добывает деньги для отправки грузов. – Крепко сжав подлокотник кресла, он продолжал: – Я непременно узнаю, что произошло с моим кузеном, и не успокоюсь, пока не удостоверюсь в том, что смерть Джонатана либо произошла в результате неверных расчетов... либо какой-то жадный подонок воспользовался его доверчивостью и привел к гибели.

В зеркальных стенах салона четко виднелось отражение мужчины. Оно передвигалось по мере того, как передвигался он сам. Филипп Радерфорд, барон Талмидж, – довольно невзрачный тип, подумал Рэнд, совсем не такой, каким он его себе представлял: светло-каштановые волосы, светло-карие глаза, на добрый десяток сантиметров его ниже, на столько же килограммов легче и на столько же лет старше. Лет сорока, может, чуть больше.

Стоя в дверях салона, Рэнд наблюдал за бароном с самого своего приезда. Довольно контактный, легко вступает в беседу с окружающими и, похоже, пользуется любовью большинства членов великосветского общества.

Впрочем, человек, выуживающий у людей деньги, чтобы набивать потом ими свои карманы, именно таким и должен быть.

Продолжая следить за бароном, Рэнд отметил, как уверенно он движется, и понял, что его кузен вполне мог обмануться. Интересно, почему они до сих пор не знакомы, продолжал размышлять Рэнд. Что ж, до конца вечера он твердо намерен исправить это упущение. Внезапно что-то отвлекло его внимание, и Рэнд, еще не понимая, что именно, оторвал взгляд от объекта своего наблюдения.