— Ты собираешься еще раз увидеться с ним?
— Возможно.
Мою грудь пронзает острая боль, но я быстро прихожу в себя и неустрашимо рвусь вперед.
— Послушай, я позвонил потому, что завтра иду по магазинам. Моя одежда едет через всю страну и все еще на полпути ко мне, и мне нужна помощь в выборе новой.
— Удивлена, что ты не хочешь нанять кого-нибудь, кто сделает эти покупки вместо тебя, — переводит она разговор на другую тему. — В городе полно людей, которые зарабатывают этим на жизнь. Человек с твоими средствами…
— Я старомоден, — перебиваю я. — Так ты хочешь пойти со мной завтра по магазинам или нет?
Я жду от Скайлар отговорку, что у нее назначена встреча или что-нибудь еще, но вместо этого она глубоко вздыхает и делает паузу, достаточно долгую, чтобы я в нетерпении прижал телефон к уху, ожидая ее ответа.
— Да. Я могу помочь.
— Встретимся в Barneys в десять. Начнем оттуда.
***
Скайлар плавно движется по белой плитке магазина мужской одежды, направляясь к тому месту, где я сижу. Ее светлые волосы каскадом ниспадают на плечи, губы ярко накрашены.
Она взволнована.
Чертовски взволнована.
Я сдерживаю улыбку и встаю, чтобы ее поприветствовать, наклоняясь для поцелуя в щечку и одновременно вдыхая исходящий от нее опьяняющий аромат — смесь духов, лака для волос и таинственного обаяния.
Продавщица-консультант с кислым лицом, которая помогала мне до того, как приехала Скайлар, застыв, как статуя, пристально за нами наблюдает, пытаясь понять, вместе мы или нет.
— Если Вы с Вашей девушкой последуете за мной, — обращается ко мне консультант, — я подберу кое-что из одежды. Примерочная для вас готова.
— Я не его девушка, — говорит Скайлар, но ее слова явно адресованы мне. Думаю, что это не совсем шутка, потому что она не может об этом не думать, так как знает, что я к ней чувствую.
— Мечтать не вредно, — отвечаю я. Наши глаза встречаются, и затем на ее лице появляется задумчивая усмешка, но она длится всего две секунды. Черта с два у нее даже мысль мелькнула о том козле, что увез ее прошлой ночью.
Тем не менее, я втянут в гонку со временем. Мой противник — какой-то безликий придурок, у которого есть ее номер и который, скорее всего, пожелает отказаться от Скайлар с той же готовностью, что и собака, глодающая кость.
Двое мужчин. И только один победитель. А приз? Ее сердце.
Моя рука скользит по женской спине вниз, пока мы следуем за консультантом, которая оборачивается через каждые несколько шагов с целью продемонстрировать, как мне кажется, свою сексуальную улыбку. Она покачивает бедрами, и уверен, надеется, что я смотрю на нее.
Как бы не так.
— Ты выглядишь отдохнувшим, — говорит Скайлар, когда мы пробираемся сквозь стойки с одеждой Helmut Lang и Armani, висящей на толстых деревянных вешалках. Она снимает темно-синюю рубашку и прикладывает к моей груди, как будто я какая-то бумажная кукла. — Она подойдет к твоим глазам.
Забираю у нее рубашку и сую под мышку. Я знаю свой стиль в одежде и знаю, что мне подходит. У меня в Лос-Анджелесе был стилист. Но буду носить все, что мне скажет носить Скайлар, потому что я ей доверяю.
Она и сама выглядит потрясающе. Вся ее одежда сшита на заказ и облегает тело плотно, как мастерски скрученная сигара. Ее стиль изящен, элегантен и женственен. Она носит свою изысканную красоту сдержанно, как тихий шепот.
— Как ты относишься к V-образным вырезам? — показывает мне Скайлар серую рубашку. Ткань почти прозрачная, но мягкая и потертая, как ношеная футболка. — Она подойдет к джинсам. Правда я никогда не видела тебя ни в чем, кроме костюмов или брюк, так что не знаю, носишь ли ты такое.
Я осматриваю вещи, что на мне. Даже сегодня я при полном параде, но это практически все, что у меня есть из одежды.
— Вот почему мы пошли в магазин. Все мои вещи на складе, помнишь?
— Так что ты обычно носишь? — спрашивает она, перебирая одежду. — Ну, знаешь, когда не щеголяешь в костюмах-тройках, как будто ты лучше всех остальных?
— Сделаю тебе одолжение, — самодовольно ухмыляюсь я, — и проигнорирую последнюю часть твоего комментария.
— Очень любезно с твоей стороны.
— Под этим прекрасным фасадом я обычный парень в джинсах и футболке, — говорю, забирая у нее еще две отобранные для меня рубашки. Продавщица стоит впереди, скрестив руки на груди, и смотрит, как Скайлар делает ее работу. — Всего лишь простой парень.
Полные губы Скайлар приоткрываются, и она от души смеется:
— Точно. И поэтому ты покупаешь в Barneys джинсы за триста долларов и футболки за двести.
— Все относительно, — защищаюсь я. Ей надо бы обвинить в этом мою псевдо-маму, женщину, которая растила меня, когда я учился в старших классах. У нее было слишком много денег и склонность к изысканным вещам, и я, выросший в нищете, начал ценить сшитые на заказ костюмы или хорошо подобранную ткань. Просто в тот момент моей жизни мне повезло, что мог позволить себе такую роскошь. Но, по сути, я вышел из самых низов. Большую часть периода становления личности провел в потерявших свой первоначальный цвет обносках, пока они не расползались по швам. — Знаешь, вообще-то я хотел в качестве признательности за помощь сегодня купить тебе что-нибудь. Но если тебе не нравится в Barneys, я пойму. Кажется, я видел на улице парня, который продавал футболки с надписью «Я люблю Нью-Йорк» за пять баксов.
Она бросает на меня взгляд, искрящийся наигранным оскорбленным достоинством, ее карие глаза темнеют при попытке подавить ухмылку.
— О тебе можно говорить разное, Тео, но уверена, сам ты хорошо знаешь, что собой представляешь.
Я следую за ней к стеллажу с джинсами, выбираю пару «Бальман» длиной тридцать четыре дюйма по внутреннему шву12. На бирке, висящей на них, значится цена тысяча триста долларов.
— Ты что, серьезно собираешься их покупать? — смотрит она на меня, прищурив глаза и уперев левую руку в бедро.
— Ты, наверное, думаешь, что я напыщенный засранец, — говорю я, кладя их обратно на полку. — И может, так оно и есть. Но я не такой уж большой напыщенный засранец.
Вижу, как она бормочет себе под нос: «Слава богу», направляясь к следующему стеллажу.
— Гардеробная уже готова, — подает голос консультант. — Я могу взять вещи, если Вы готовы следовать за мной.
Она хватает охапку одежды, которую тащила Скайлар, и я ухожу с ней, оставляя Скайлар сидеть на ближайшем кожаном кресле и ждать, пока я не вернусь.
— Как тебе? — выхожу я через несколько минут, одетый в одну из футболок, которые она выбрала вместе с парой джинсов по разумной — не тысяча триста долларов — цене.
Ее взгляд сосредоточен на экране телефона, и, закончив писать текст, Скайлар убирает волосы с лица и смотрит вверх. Я чертовски надеюсь, что она не писала тому мудаку. На ее лице нет глупой легкомысленной улыбки, так что это хороший знак.
Глаза Скайлар расширяются, когда она осматривает меня с головы до ног.
— Мило.
— Просто... мило?
— Очень мило?
— Ты спрашиваешь или сообщаешь мне?
Продавщица стоит поодаль, постукивая носком туфли и наблюдая за нашим обменом любезностями. Бьюсь об заклад, она считает, что мы должны просто трахнуться и покончить с этим.
Я не возражаю.
— Ты выглядишь потрясающе, Тео. Правда. Ты должен стать моделью. Я серьезно. Ты слишком хорошо выглядишь, и тебе действительно нужно немного поумерить свой пыл.
— А теперь ты говоришь с сарказмом, — качаю я головой и поворачиваюсь на каблуках, возвращаясь, чтобы примерить следующий наряд.
Мы проходим еще несколько раундов смены одежды, и я подхожу к кассе со всем, что выбрала Скайлар, и ни с одной вещью, что рекомендовала консультант.
— Я не шучу, когда говорю, что хочу тебе что-нибудь подарить, — сообщаю я ей, пока меня рассчитывают. Цифры на кассовом аппарате с каждым пунктом поднимаются все выше, достигая неловких высот. Такая сумма может вызвать у некоторых людей сердечный приступ, но за многие годы я к этому привык. Чтобы сделать деньги, нужно потратить деньги, и это справедливо, когда дело касается того, в каком образе ты собираешься предстать. — Ты тратишь свое субботнее утро на то, чтобы помочь мне выбрать одежду. Я твой должник.
