Этого было достаточно чтобы вскружить голову, будь я девчонкой.

Я, если помните, был в красном кабриолете. И вот он я, курсирую по бульвару — в ослепительно белом парике и голубом легком платье, положив обнаженную руку на дверцу. Сколько свиста, восхищенных возгласов и взглядов. Многие открыто пялились, очевидно принимая меня за известную кинозвезду или проститутку. Не желая никого разочаровывать, я махал в ответ рукой и посылал воздушные поцелуи.

Так что примите к сведению, как женщина — я метеор.

Но меня ждала работа, так что вскоре пришлось распрощаться с почтенной публикой и свернуть на боковую улицу с особняками, многоквартирными домами и редкими прохожими. Некоторые выходили из гостей к своим машинам, другие, похоже, просто вышли прогуляться. Попадались любители спортивной ходьбы и бега трусцой А некоторые выгуливали собак.

Последние делятся на две категории. Есть такие, которые выгуливают самих себя, а собак берут для охраны. Другие якобы выводят собак глотнуть свежего воздуха и для моциона — но на самом деле стремятся лишь к тому, чтобы их собака отнесла свое дерьмо подальше от дома и вывалила его на чужой территории.

Собака — лучший друг человека.

Лай с одного конца — дерьмо с другого.

Мне нравится убивать любых собак.

И, если хотите знать правду, я делаю это довольно часто. Конечно, это совсем не то, что убивать людей, но собаки меня раздражают, да и неплохая практика.

Когда дома с наступлением темноты я вдруг услышу собачий лай, то облачаюсь в свой черный «ночной камуфляж» и выхожу на охоту. Иногда это бродячие собаки, но чаще хозяйские — за забором во дворе. Я их никогда не стреляю, а вот почти все другие способы уже перепробовал. Пускал в них стрелы, протыкал копьями, метал отравленные дротики и бумеранги. Некоторых забил насмерть бейсбольной битой или камнями. Других придушил. Иногда использовал топорики, широкие разделочные ножи, которыми пользуются мясники, мачете. Резал и обычными ножами. Многих забил ногами и затоптал.

Так что о собаках могу говорить часами.

У меня с ними сложились особые отношения.

Так вот, в тот вечер собак выгуливали предостаточно, так что вопрос заключался лишь в том, чтобы выбрать подходящую. Мне хотелось что-нибудь вроде карликового пуделя. Такую, понимаете, неженку. Дамскую собачонку.

Но самое лучшее, что попалось, была маленькая белая мальтийка с розовым бантиком на макушке. Она семенила на поводке, останавливаясь под каждым деревом и кустом. Такая прелестная маленькая штучка. Но ей, конечно, было очень далеко до своих хозяев.

Те были подходящей парой — стройные, под сорок, со стрижкой под морских пехотинцев. Один усатый, другой нет. Оба в желтовато-коричневых шортах с подкаченными штанинами и в сандалиях. На одном была рубашка а-ля «рыбацкая сеть», сквозь ячейки которой проглядывала волосатая грудь. Другой был без рубашки, зато в соске торчало кольцо.

Разумеется, всего этого я не мог видеть из машины. Сначала мое внимание привлекла только мальтийка, выгуливаемая парочкой педиков. Получше их разглядеть мне удалось лишь тогда, когда, заехав за угол, я вылез из машины и пошел им навстречу.

Поравнявшись с собакой, я присел на корточки и преградил ей дорогу.

Видно, я ей сразу понравился, потому что она завиляла хвостом и принялась лизать мне руки.

— О, какая милашка, — произнес я, обворожительно улыбаясь «мальчишкам». — А как ее зовут?

Ответил тот, который был в рубашке.

— Генри Уодсворт Лонгфеллоу Третий.

— А, привет, Генри, — воскликнул я, почесывая собаке подбородок.

Парочка с подозрительным видом разглядывала меня.

Взяв собачонку на руки, я прижал ее к груди и стал нежно гладить.

— Меня зовут Саймона, — представился я ребятам.

Окольцованный скрестил руки на груди, вздул мускулы и повел бровью.

— Не рановато ли для Хэллоуина, приятель?

— Тебе что больше нравится, сюрпризы или угощения? — спросил другой и улыбнулся своему дружку. — Как ты думаешь?

— Почти наверняка прямой.

— Прямой, да, видать, с изгибом. Даже приличным уклоном.

— Фараон? — предположил Сосок с кольцом.

— О, я был бы без ума. Обожаю копов. Не тот случай.

— Да, уверен, что ты прав. Глаза не такие. У легавых такой удивительный взгляд — циничный и вместе с тем довольный.

— Веселые вы ребята, — заметил я.

Сосок опустил руки, но мышцы остались напряженными.

— Поставь Генри на место, — угрожающе произнес он. — Нам надо идти.

— Мы не хотим неприятностей, — добавил Рыбацкая Сеть.

— И я тоже. Я вам заплачу за Генри, — предложил я. Прижимая одной рукой собачку к себе, я потянулся к сумочке.

— Он не продается.

— Вы мне его дарите? Ух ты, большое спасибо!

Окольцованный завел руку за спину, и через мгновение в ней что-то блеснуло. Оказалось, откидной нож. Щелчок, и выскочило тонкое лезвие.

— В этом нет никакой необходимости, — сказал я, оглядываясь по сторонам. Мы были одни.

— Опусти Генри немедленно, — прошипел Сосок.

А я ему свой «кольт». Ткнул этак под ребро и спустил курок. Вы в только слышали этот звук! Как гром небесный.

Сосок — в отлет. Шмякнулся об асфальт спиной и пошел юзом. Его дружок в сетке успел только изобразить на лице крайнее удивление и выпустить из рук поводок Генри, прежде чем я всадил ему пулю в грудь. Он повалился рядом.

Они лежали, растянувшись на тротуаре, и у Рыбака перед смертью хватило сил взять своего милого дружка за руку. Как трогательно.

Сунув пистолет в сумочку, я наклонился за кольцом. Не то чтобы оно мне было особо нужно. Просто очень захотелось это сделать, понимаете? Просунув в него палец, я потянул. Вы бы видели, как вытянулся сосок, прежде чем лопнула кожа и кольцо выскочило.

Всегда надо хорошенько подумать, прежде чем что-то себе прокалывать.

Это был мой первый проколотый сосок. За свою жизнь я вырвал изрядное количество колец из ушей, несколько из ноздрей и даже одно из века. Не верите насчет века? А что вы скажете о парне с кольцом в соске? Теперь мне уже хочется найти себе девчонку с кольцом в том же месте. Или, еще лучше, в клиторе. В кино я такое видел, но в реальной жизни нет. Пока что.

Есть теперь к чему стремиться.

Итак, надев кольцо на один из своих пальцев, я побежал к машине. Где-то рядом уже кто-то кричал.

Не стоит, думаю, говорить, что меня не поймали.

Впрочем, с псиной возникла проблема. Еще когда я нес Генри к машине и когда швырял его на переднее сиденье, мне он показался каким-то вялым. Я уж было начал волноваться, что он сдох. От разрыва сердца, например.

Но вскоре он начал приходить в себя.

Должно быть, четвероногий хрен просто обомлел, когда я всадил по пуле его симпатягам-хозяевам.

Никогда не слышал, чтобы собаки теряли сознание. А вот случается. Можете мне поверить. Когда Генри окончательно оправился, мы уже были за пару кварталов от того места. Через минуту мимо пронеслась патрульная полицейская машина с включенной сиреной и мигалкой. Ни один из двух копов, сидящих спереди, не удостоил меня даже взглядом.

Убить и безнаказанно уйти — сущий пустяк.

Да, да — нет ничего проще.

Достаточно только убраться до появления легавых. И убивать только незнакомых. И не оставлять за собой обличительных улик, например, водительского удостоверения. Первое, второе и третье — основные заповеди убийцы.

Слишком упрощаю, да? Согласен.

Но знаете что? Все эти суперприбамбасы современной судебно-медицинской экспертизы, от которых все накладывают в штаны (включая моего бывшего корешка Тома), по большей части практически бесполезны, если у копов нет подозреваемого, чтобы сличить полученные данные. А это означает, что они прежде всего должны знать, кто ты.

Следуйте моим правилам, и вы никогда не попадете за решетку.

Итак, собака оклемалась, и на хвосте не было копов, так что я мог спокойно продолжать свой путь к дому Джоуди на Каслвью. А это было в двадцати минутах езды от Голливуда.