Мне от её заявления вообще не стало легче. Она продолжала стучать по клавишам, я продолжала ждать.

"Миша здесь - единственный адекватный начальник, если у него будут проблемы из-за того, что ты подняла панику, или он уволится, я тебя в саду закопаю."

Меня потряхивать начало от внезапно взорвавшейся внутри злости. Я тоже застучала по клавишам:

"То есть, ты считаешь, что это нормально? Спать с сотрудницами, держать на работе некомпетентных людей из-за того, что они услуги оказывают, подкатывать с пошлыми шуточками, снимать всех на камеру, даже в туалете? Грозиться сфабриковать обвинение, шантажировать, склонять к совместному походу в туалет на свидание? Это норма, и надо сидеть не отсвечивать?"

Она ответила:

"Знаешь, ты такая умная вся, живёшь у мамочки, сидишь на всём готовеньком, если тебе здесь не понравится - уволишься и всё, никаких проблем, найдёшь другую работу, даже если год будешь искать, от голода не умрёшь, под мостом ночевать не будешь. А кому-то эта работа нужна, потому что выбора нет, и соглашаешься просто на то, что дают, и терпишь любое отношение и любую несправедливость. Не нравится - увольняйся, но кипеш поднимать не смей, и не смей портить Мише жизнь."

Я посмотрела на часы - ровно пять. Собралась и молча ушла.

В метро я ещё раз перечитала сообщения от Вики, ещё раз обдумала сообщения от Тони, и пришла к выводу, что всё-таки надо оттуда увольняться. Единственной причиной там работать был Миша, и слабая вероятность поучаствовать в редизайне "Стима", это было бы очень интересно, если бы удалось забыть всю эту историю с любовно-туалетным треугольником, и просто работать, с Мишей и Тоней, а если ещё и Вику обратно взять, я бы на такую работу ходила как на праздник.

По дороге от метро до дома мне позвонил менеджер из магазина цветов, и он был такой приятный и доброжелательный, что поднял настроение до праздничного уровня, я потратила остаток дороги на то, чтобы оставить ему восторженный отзыв на сайте, это подняло настроение ещё немного.

Дома я быстро вымылась и оделась, и с мокрыми волосами побежала на маникюр, салон был на первом этаже нашего дома, так что получилось быстро. Там я выложила маникюрщице, которую в первый раз в жизни видела, всю историю своей работы, разве что без имён и без моей любви к начальнику, почему-то получилось так весело, что мы смеялись с ней всё время, пока она колдовала над моими ногтями.

Потом мне позвонил менеджер из клуба, и мы минут десять обсуждали цвет, форму и количество блестящих полосочек, которые будут лететь на танцпол, когда будут поздравлять Ирку, у меня было ощущение, что они уже здесь, я по пояс в этих полосочках, и весь салон в них. Когда я выходила на улицу, лохматая, мятая, зато с очень красивыми ногтями, было ощущение, что эти полоски летят за мной роем, прохожие улыбались мне так, как будто тоже их видели.

Потом я сходила за платьем и пошла на укладку, в салоне всегда был праздник, так что настроение мне там подняли ещё сильнее, особенно когда я вся накрашенная и накрученная стояла за ширмой в одном белье, а три стилиста и менеджер одевали меня в платье так, чтобы не зацепить макияж и не помять укладку, а я в это время разговаривала по телефону с властелином шоколадного фонтана, который опаздывал и извинялся, обещая в качестве комплимента какую-то особую услугу, которая нам обязательно понравится.

На выходе из салона было зеркало во всю стену, я смотрела на себя, как на произведение искусства, и пыталась поверить, что это я. Ирка написала сообщение: "Я всё, завожу метлу и вылетаю, буду минут через сорок. Ты как?"

Я позвала всех, кто сегодня работал над моим внешним видом, сделала с ними жутко смешное селфи, и отправила Ире со словами: "Полчаса до космоса, полёт нормальный!"

В клубе была вечная ночь, я вошла в неё, как в другой мир, оставив за спиной солнечный вечер, и ныряя в неон и чёрную кожу. Чёрная кожа напомнила о Мише, он мне так и не написал, я убеждала себя, что он просто занят, и обязательно напишет попозже, пыталась выбросить его из головы и сосредоточиться на празднике. Клуб был ещё закрыт для посетителей, меня встретил Дима, который в этом году сам договаривался с администрацией, проводил в нашу вип-комнату. Там уже вовсю шли приготовления, накрывались столы и расставлялись цветы, я тоже включилась в работу и закрутилась в этом веселье, как в калейдоскопе. Подтягивались новые гости, я всех встречала, рассаживала, бегала на кухню, общалась с ди-джеем, и когда пришла Ирка, и праздник наконец-то начался, я уже была рада просто наконец-то присесть.

Двери открыли для обычных посетителей в семь, их пока было не много, и на танцпол они не спешили, так что создавалось ощущение, что мы выкупили для своей вечеринки весь клуб. Ирка и трезвая вела себя как пьяная, а после бокала шампанского вообще превратилась в атомный реактор, заряжающих всех вокруг себя бешеной энергией, она танцевала, вопила и ныряла в шарики, которыми я распорядилась засыпать весь наш маленький вип-зал по пояс. Зал был на втором этаже, почти над сценой, у него был маленький балкон, с которого просматривался весь клуб, я стояла внизу на танцполе и смотрела, как Ирка танцует на этом балконе, держа бокал в одной руке, а второй скидывая вниз шарики царскими щедрыми бросками. Гости и случайные свидетели внизу смеялись и подбрасывали эти шарики выше, и через несколько минут они были повсюду, где-то даже весело лопались, вызывая визги и смех.

Ко мне подошёл Дима и сказал привести эту королеву шариков вниз на танцпол, я привела, хотя королева изволила вопить и протестовать, но когда увидела на сцене своего парня, резко успокоилась и даже, вроде бы, испугалась.

Музыка стихла, изменился свет, на сцене остался один Дима, весь загадочный и смотрящий на часы. Ирка вцепилась мне в руку орлиной хваткой и прошептала:

- Он что, предложение мне делать собрался?

Я посмотрела на неё с удивлением, спросила:

- Ты чего?

- Останови его, - прошипела Ира, - пожалуйста, я не хочу ему при всех отказывать. Публичные предложения вообще дурацкая идея, это должно быть личным…

- Ир, успокойся, он тебя просто поздравит, - я обняла её за плечо, она посмотрела на меня с подозрением:

- Точно?

- Точно, не переживай. Он мне свой текст показывал, там поздравление с днём рождения, и всё.

- Да? Фух, - она выдохнула и нервно рассмеялась, я продолжала смотреть на неё с непониманием:

- Ир, ты ему правда отказала бы?

- Да. Я не хочу замуж, ты же знаешь.

- Ты же его любишь.

- Я люблю Димасю, я замуж не люблю.

- Дурочка, - я тоже нервно рассмеялась, посмотрела на Диму, он в последний раз посмотрел на часы и кивнул ди-джею, посмотрел на Иру и сказал в микрофон:

- Ну что, настало время? Значит, дорогие друзья! Сегодня, в этот замечательный день, ровно сто шестьдесят лет назад были впервые запущены часы на башне Биг Бен. Ещё в этот день родились Клинт Иствуд, Владимир Кузьмин, Брук Шилдс, Колин Фаррелл, и ещё множество прекрасных, со всех сторон замечательных людей… - он посмотрел на часы, на Ирку, она стояла сияющая, сжимала мою руку. Дима продолжил: - И среди этих замечательных людей есть одна барышня, которая замечательнее всех. Она не любит, когда её поздравляют раньше восьми, так что, - он опять посмотрел на часы и стал считать: - Девять секунд, восемь, семь…

Вся толпа стала считать вместе с ним, даже те, кто пришёл не с нами, и когда весь клуб завопил: "Один!" и зааплодировал, грянула музыка и на нас посыпались те блестящие полоски, которые я выбирала в салоне. Дима спустился со сцены и забрал у меня Ирку, обнял, стал что-то рассказывать на ухо, никто ничего не слышал, потому что все вопили и хлопали, но я видела её глаза, и жутко завидовала - я тоже хотела, чтобы со мной был кто-то, кто меня любит, и я даже знала, кто.

Дима достал из кармана кулон на цепочке, показал Ире, мужественно перенёс её обнимательное безумие, и помог надеть, на ней не было своего кулона, я подумала, что он её предупредил, чтобы не надевала. И чего она так против брака? У них такие хорошие отношения.