Найдя телефон, я быстро сделала вид, что страшно деловая и работаю, сделала несколько фотографий, приблизила… Поняла, что идеально. Лучше не будет, потому что некуда - Миша и раньше был офигенным, а сейчас выглядел вообще богоподобно. Волосы он пригладил, кое-как, и получился тот самый эффект небрежности, которого стилисты с оборудованием и лаками добиваются часами, мятая перекошенная футболка и царапины на шее не бросались в глаза, но были к месту. Но главное… Я даже не могла толком понять, что в нём изменилось - поза, выражение лица, всё это вместе - не знаю, но он стал выглядеть сильнее и энергичнее. На его лице было выражение спокойного, давно привычного триумфа, он вроде бы просто читал журнал, но выглядел при этом так, как будто это был его журнал, его заводы на фоне, и его планета.

Такие самодовольные брутальные красавчики обычно снимались в рекламе очень дорогих машин, стремясь убедить покупателя, что имея такую машину, любой будет чувствовать себя властным богатым Джеймсом Бондом, но они всегда были чистенькие и прилизанные, а Мише было по барабану, как он выглядит, он чувствовал себя королём в грязной майке и драных джинсах, потому что был абсолютно уверен в собственном всемогуществе. Я любила его так, что хотелось распечатать это фото во всех форматах и расклеить по всему городу, не для того, чтобы похвастаться своим обалденным парнем, а просто для того, чтобы наполнить мир офигенностью. Лучше точно не будет. И я сказала ему:

- Всё.

Он улыбнулся с облегчением:

- Ты довольна?

- Да. Можешь переодеваться. Умываться, дверь на место вешать, что захочешь делай. А я займусь рекламой. Сколько у нас времени?

- До семи.

- Успеем, - я опустила телефон и осмотрелась, - тебе нужна какая-нибудь помощь? Дверь придержать, может быть?

- Я позову, если надо будет, - он осмотрел коридор, рассмеялся, покачал головой и взял мой телефон: - Я это сфоткаю, техника на грани фантастики, - я махнула рукой и пошла работать, Миша стал снимать нашу фотостудию, которая хоть и была создана дендрофекальным способом, но отработала как надо.

На мониторе мне всё понравилось ещё больше, я скопировала себе абсолютно все фотографии, для рекламы выбрала одну, даже почти не фотошопила - там каждая трещина на стене выглядела художественно, как будто их специально рисовали. Когда Миша пришёл умытый, я уже налепила на треснутую стенку наш логотип, распечатала и с гордостью любовалась - я бы в жизни не подумала, что это снимала я.

Миша без слов показал большой палец, за минуту собрал макет, дописав на нужную страницу наши с ним фамилии, как фотографа и модели, и отправил эти две страницы в типографию. Они передались за полминуты, печатник позвонил и сказал, что всё в порядке, и мы с чистой совестью пошли вешать на место дверь.

Половину субботы я проспала. Ирке оставила на столе записку, чтобы она меня не будила, потому что я пришла с работы в половине восьмого утра, и когда я проснулась после обеда, на моей записке было дописано, что ну её нафиг, такую работу, но, тем не менее, доброе утро, еда в холодильнике.

Позавтракав и найдя себе новую книжку, я вышла на балкон с чашкой кофе и написала Мише, надеясь, что если он спит, то сигнал сообщения не услышит, но он не спал, и ответил сразу.

- Утречко, Бойцова! Как жизнь юного фотографа?

- Отлично. А у тебя? Отдохнул хоть чуть-чуть?

- Да, отдохнул.

Его голос звучал как-то слишком честно, но я не стала допытываться, решила пошутить.

- Тузик не мешал?

- Не, Тузик мирный и тёплый, и почти не блохастый, и количество нулей в накладных не путает - вообще, самый беспроблемный сотрудник.

- Здорово, - я смеялась, он тоже, а потом я чуть не облилась кофе, когда он предложил:

- Пойдём на свидание?

- В смысле?

- Бойцова, блин, опять? Серьёзно?

- Ну… - я не знала, что на меня нашло, но почему-то до сих пор не могла совместить у себя в голове Мишу, с которым общалась по телефону, и своего начальника из издательства. Телефонный Миша был отличным весёлым парнем, и у него всегда хватало терпения на что угодно, но именно сегодня оно решило подойти к своей границе очень близко.

- В смысле, берёшь классного человека, идёшь с ним в интересное место, и хорошо проводишь время. Иногда целуешься. Вот такая штука, свидание называется. Как тебе план?

- Ну… нормально, мне нравится такой план. Идём.

- Сегодня?

- А ты… разве не занят?

- Я занят, но я освобожусь.

- Тебе правда не сложно?

Он медленно глубоко вдохнул, я услышала, как где-то у него на фоне лает собака и работает двигатель машины. Миша ответил как-то пугающе серьёзно, я напряглась от его голоса ещё сильнее.

- Бойцова, эти две недели – это не норма, это форс-мажор. И я с ним почти разделался, дальше у меня будет больше свободного времени. И вообще, я не собираюсь заниматься этим вечно. Мне как-то сестра сказала, что худшее, что может сделать женщина со своей жизнью - это выйти замуж за молодого бизнесмена. Потому что она всегда у него будет на втором месте, в лучшем случае. Если у него будет всё получаться, то вместо мужа у неё будет карточка мужа, а если не будет получаться, то будет вообще пипец - жить с неудачником очень тяжело. С успешным тоже. Потому что построить малый бизнес в нашей стране настолько сложно, что надо гореть этим делом днём и ночью, жить им, а я не хочу жить работой, я хочу иметь выбор. Так что нет, я разделаюсь с этим авралом, обучу джамшутов, найду нового бригадира, и отдам всё полностью им, буду только контракты подписывать и поставки оформлять. Или вообще продам весь бизнес, займусь чем-нибудь другим, менее геморройным и времязатратным. Чтобы можно было ходить на свидания хотя бы. Правильно?

- Да.

Он молчал, я тоже. В мусорном баке ковырялась ворона, что-то нашла, радостно утащила в неведомые небеса. Я запрокинула голову, разминая шею и глядя на облака, взяла себя в руки, и спросила:

- Куда пойдём?

Миша ответил гораздо спокойнее:

- Куда захочешь, туда отведёшь, я в этом городе только работал, по театрам и паркам не ходил.

Я опять чуть не подавилась кофе.

- Ты не был в Эрмитаже?!

Он рассмеялся.

- Я нигде не был, я сюда приехал работать.

- Ну Миша… Это надо срочно исправлять! Приехать в Питер и не увидеть Эрмитаж - это что-то вообще ненормальное.

- Идём в Эрмитаж, короче?

- Да. Только тогда завтра, там надо весь день ходить, сегодня уже поздно, мы ничего не успеем посмотреть.

- Ну завтра так завтра, как раз сегодня высплюсь. Взять обзорную?

- Не надо, возьмём входной на месте, я тебе сама проведу обзорную, я там всё знаю.

- Круто.

- Ты и в Исаакиевском не был?

- Я нигде не был.

- Ну Миша, как ты мог? - я уже специально изображала негодование, он смеялся.

- Всё поправим, Бойцова, я теперь здесь надолго.

- Точно?

- А что, ты хочешь уехать?

- Из лучшего города на земле? Ни за что!

Он изобразил шутливое удивление, как будто специально хотел меня подколоть:

- А как же Москва?

- Там воздух сухой.

- А мне нравилось.

- Ты там жил?

- Да, три года. После неё у меня здесь постоянно ощущение, что жабры вырастут. Очень влажно. Зато не жарко. Жить можно, короче.

- А где ты родился?

- В деревне, я же говорил. В детстве баранов пас. Сейчас пастуший опыт в общении с сотрудниками очень помогает.

Он смеялся, я изо всех сил держала себя в руках и изображала укоризну:

- Нельзя так говорить…

Миша начал отвечать, но его перебил какой-то грохот на фоне, после чего он иронично вздохнул:

- Ага, вот и они, легки на помине. Побегу я, Бойцова, освобожу себе завтра день. Отдыхай, я в двенадцать ещё позвоню.

- Хорошо. Пока.

Я продолжала держать трубку у уха, Миша - нет, он всегда так делал, как будто нажать на кнопку отбоя должен по умолчанию собеседник. Он просто убирал телефон в карман и шёл заниматься своими делами, а я слушала, как он командует сотрудниками или чешет собаку и рассказывает ей о своей собачьей жизни, было забавно.