– Поверю на слово, – согласился Джейсон.

– Вы, кстати, тоже приглашаетесь на ужин, если, конечно, останетесь здесь до завтра.

– Останусь, – заверил ее Джейсон.

– Вот и славно. Жду вас обоих в половине шестого. Перед ужином выпьем чего-нибудь. – Айрин снова повернула голову к Люку и дерзко посмотрела на него: – Если вы не против, разумеется!

– Мы в армии прочно усвоили одно: выгоду нужно извлекать из любых представляющихся тебе стратегически благоприятных возможностей, – ответил он. – В семнадцать тридцать мы будем стоять на пороге вашего дома, мэм.

– Это, как я полагаю, значит половину шестого в реальном времени, – уточнила Айрин. – А теперь, если мы обо всем договорились, то я, пожалуй, поеду: у меня есть кое-какие дела.

Люк продолжал упираться рукой в крышу машины.

– Вы так и не ответили на мой вопрос: куда вы направляетесь?

В янтарных глазах Айрин заплясали насмешливые искорки.

– Ваша манера общения, наверное, хороша для армии. Но возможно, вам стоит пересмотреть ее, когда вы имеете дело с постояльцами вашего отеля.

– Для меня, мисс Стенсон, существует только два способа действия – способ морпеха и любой другой.

– Спешу вас уверить, чтобы в дальнейшем не было недоразумений, что я лично выбираю вариант номер два – то есть любой другой способ, – сказала Айрин. – Тем не менее, уважая вас как своего сегодняшнего гостя, я, так и быть, отвечу на ваш вопрос: я еду в «Дансли маркет» кое-что купить.

– За покупками?

– Ну знаете, продукты там и всякое другое, – в общем, то, чем я буду угощать вас с братом сегодня.

– А, понятно. За покупками, значит.

Айрин преувеличенно любезно улыбнулась:

– Желаете взглянуть на список покупок?

– В него входят желатин с ароматом лайма и красная фасоль?

– Нет.

– В таком случае, думаю, волноваться нечего, – ответил Люк.

– Для волнения всегда найдутся причины, мистер Даннер.

Айрин надавила на газ. Люк едва успел убрать руку с крыши автомобиля, как машина уже катила по дорожке прочь.

Между братьями воцарилось молчание.

– Ну и ну! – произнес Джейсон. – Так недолго и без руки остаться.

Айрин стояла в «Дансли маркет» у прилавка с овощами и фруктами, изучая весьма небогатый выбор овощей, состоявший из зеленого салата латука, огурцов и помидоров, и делала вид, что не замечает взглядов, которые на нее украдкой бросали другие покупатели. Быть главным фигурантом происшествия для нее не впервой. Вот только на сей раз она не убитый горем, измученный подросток, а взрослый человек.

Да и вообще, после пяти лет освещения в печати собраний городского совета, публикаций кулинарных рецептов для рубрики «Обмен рецептами» да статей о местных предпринимателях, таких как, например, владелец корпорации «Морские водоросли Гластон-Коув», она теперь чувствовала себя самым что ни на есть матерым репортером, настоящей акулой пера, занимающейся журналистскими расследованиями.

Айрин все прокручивала в памяти свой недавний разговор с Аделин.

– Черт побери, Айрин, ты же не дала мне ровно ничего существенного – одни какие-то туманные намеки на якобы проводимое расследование, которое, прибавлю от себя, скорее всего не ведется.

– Как это не ведется? Расследование провожу я.

– Но если местная полиция носом землю не роет…

– Ой, Эдди, дело тут явно нечистое, я это нутром чую.

– Я знаю. – Аделин на другом конце провода тяжко вздохнула. – Мое нутро бывалого журналюги тоже крутит, и вовсе не оттого, что я ела на обед перчики чили. Слишком уж много в этом деле совпадений. Однако пообещай, что будешь действовать осторожно. Мой солидный опыт говорит, что политика, секс и трупы составляют поистине взрывоопасный коктейль.

– Я буду осмотрительна.

– Гейл и Дженни, кстати, сказали, что отправили тебе белья, брюк и рубашек на целую неделю. Они просили передать, что старались выбирать по возможности все черного цвета, чтобы тебе не пришлось задумываться, что к чему подходит и что с чем сочетается. Там все друг с другом сочетается.

– Поблагодари их от меня.

Дребезжание остановившейся рядом магазинной тележки вывело Айрин из задумчивости.

– Кого я вижу! Никак Айрин Стенсон! Я слышала, что ты приехала.

У говорившей был резкий, неприятный голос. Такие голоса почему-то всегда заглушают весь фоновый шум. Айрин сразу же его узнала, хотя с того момента, как она в последний раз слышала эти исключительно скрипучие звуки голоса Бетти Джонсон, минуло уже семнадцать лет. От воскресших в памяти жгучих воспоминаний сердце у Айрин забилось сильнее.

…Она стояла с тетей Хелен в сумрачном вестибюле морга Дрейкенхем и смотрела на толпившийся на стоянке народ. Проливному дождю было не под силу унять любопытство жителей Дансли.

– Слетелись, как стервятники, – шепотом произнесла Айрин.

– Все в городе знали твоих родителей, знают и тебя. – Хелен взяла Айрин за руку. – Их присутствие на похоронах неизбежно.

Бен Дрейкенхем, директор похоронного бюро, был недоволен решением Хелен кремировать Хью и Элизабет Стенсон, и Айрин знала почему: кремация по сравнению с полным ритуалом погребения, который предпочел бы Дрейкенхем, была гораздо дешевле.

Однако пожилая тетушка приняла это решение, руководствуясь совершенно иными соображениями.

– Надгробные камни станут свинцовым грузом, который будет тебя постоянно сюда тянуть, Айрин. Твоим родителям это совсем не нужно, им наверняка хотелось бы, чтобы ничто не отягощало твоей жизни и ты могла бы жить дальше спокойно.

Айрин согласилась с этим мудрым решением тети, однако сама не переставала сомневаться и задаваться вопросом, права ли была Хелен. Ведь могло так случиться, что надгробные памятники стали бы для нее пробным камнем, вещественной нитью, связующей ее с прошлым, которого ее лишили.

Все места в маленькой часовне, где стояли гробы, в этот ненастный, холодный день были заняты. Но Айрин была уверена, что большинство присутствовавших пришли не скорбеть и попрощаться с ее родителями, а поглазеть и посплетничать.

Бетти Джонсон, подсуетившись, заняла местечко в первых рядах, откуда открывался самый хороший обзор. Теперь она и еще несколько человек маячили у самого входа, ожидая момента, когда смогут выразить свои фальшивые соболезнования и сказать пустые, пошлые слова.

Ожидавшая на подъездной дорожке машина казалась далекой, как луна.

– Пойдем, Айрин, – тихо позвала Хелен. – Мы с тобой пройдем через все это вместе.

Айрин сделала глубокий вдох и со всей силы стиснула руку тетки. Так, рука об руку, они двинулись вниз по лестнице. Толпа присутствующих расступилась перед ними. Хелен, величественно склонив голову, принимала соболезнования. Айрин смотрела прямо перед собой на поджидавший их автомобиль.

До машины оставалось всего несколько футов, когда над приглушенным гомоном толпы возвысился голос Бетти Джонсон:

– Бедняжка Айрин. Господи, на все твоя святая воля! После того, что случилось, ей никогда уж не быть нормальной…

Айрин, выбиравшая салат латук, очень медленно подняла голову и очень медленно повернула ее к стоявшей позади нее женщине с пышной прической и резкими чертами лица.

– Здравствуйте, миссис Джонсон, – вежливо поздоровалась Айрин.

Бетти ответила фальшивой улыбкой.

– Тебя прямо-таки не узнать. Ты совсем другая.

– Вы хотели сказать нормальная?

Бетти бессмысленно уставилась на нее.

– Что?

– Да так, ничего. – Айрин бросила в тележку салат и собралась идти дальше. – Простите, но мне некогда.

Бетти тоже, поспешно перегруппировавшись, покрепче ухватилась за ручку своей тележки.

– Ты, наверное, испытала жуткое потрясение, обнаружив мертвую Памелу Уэбб?

Айрин боковым зрением уловила еще несколько остановившихся поблизости от них покупателей с тележками. Одна женщина притворилась, что выбирает морковь, другая ковырялась в куче картофеля, словно искала там какую-то одну особенную, сделанную из чистого золота картофелину. Обе держали головы так, что было ясно – они внимательно прислушиваются.