Гонсало открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл.
– Я первый раз вижу такого пентюха! – признал он.
– Чего вы вообще хотите? В долю с ними, войти – он кивнул на Мепистоппеля, – что ли? Почему вы не убрались на все четыре стороны? Почему не сдали всю эту гоп-компанию в полицию?
– Я думал, – несколько огорченно объяснил Тор, – что я Гость планеты... А те, кто меня пригласил, меня потеряли. И не могут найти – вторые сутки уже. Пусть ищут. Теперь – пусть ищут.
– Так ты что? – Адельберто оторвался на секунду от борьбы с рулевым управлением и тоже воззрился на Гостя. – Ты хочешь сказать – обиделся на то, что они тебя не уберегли, и решил теперь задать им жару?! Поиграть с ними в кошки-мышки, так что ли?
Он замолк, переваривая такое понимание ситуации. Потом с размаху хлопнул себя костлявой ладонью по колену.
– Одобряю, однако!
Гонсало обмяк на сидении и просто беззвучно захихикал.
– Детский сад... Детский сад на минном поле...
Тор неодобрительно насупился. Потом энергично закрутил рукоятку, опуская боковое стекло.
– Да не высовывайся ты!.. – попробовал остановить его Мепистоппель, но без особого успеха.
Не обращая на него внимания, Тор подтянул к себе поближе свой меч, свинтил с его рукояти какую-то детальку и, поднеся ее к губам, дунул в нее, как в свисток, Ни Мепистоппель, ни Гонсало, не услышали ни звука, но оба одновременно, как по команде, стали мизинцами рук прочищать себе уши.
– Вот что, – энергично распорядился Адельберто, подозрительно скосив на Тора налитый кровью глаз, – раз уж ты решил так, то сиди смирно и не фокусничай! Мы сейчас подадимся в одно место, про которое ни Черт, ни Дьявол, ни господа Саррот с Рамоном не знают и не догадываются... Но не думай, – тут выпученный глаз обратился чуть ли не на затылок, стремясь пронзить взглядом Гонсало – тот подался в угол, – не думай, что и тебя я повезу туда же... Тебе пока – веры нет! Ты сейчас – мухой лети до господ министров и по-новой вступай с ними в переговоры. Выруливаем на Кольцо – и – лети, голубь ты наш... Сам понимаешь, раз Счастливчик влип, то каждая секунда на счету... Можешь сказать, что ввиду получившегося расклада, мы согласны снизить договорную сумму на по... на треть. И теперь, в связи с тем, что пустобрехи с Ти-Ви до чего-то дознались... мы требуем свободного выезда. Лучше всего в систему Мелетты... Ты понял наши условия теперь? На связь выйдешь через Фотографа. Теперь – открытым текстом говорю – через Фотографа. Не лучший вариант, но что поделаешь... Ты понял меня?
– Я-то понял, а вот Тони... Он-то про твое заколдованное место знает? Если знает, то не советую туда соваться... С ним сейчас работают и очень активно работают...
– Проявляй свою заботу, Седой, о себе самом! – раздраженно оборвал его Мепистоппель. – Сейчас притормаживаю на Пастернака и... Там выматывайся. Останавливаться не буду. И постарайся не попадать больше в гости. Ни к бабушке, ни к дедушке, ни к серому волку...
– Спасибо, Мепистоппель, ты дьявольски любезен... – с чувством произнес Гонсало, приоткрыв дверцу кабины и придерживая ее. – Постараюсь изучить здешние сказки. И не попадать в гости.
Убедившись, что высадка почтового голубя прошла успешно, Адельберто облегченно вздохнул. Вздохнул и Гость. Это вызвало еще один подозрительный взгляд вытаращенного глаза Мепистоппеля.
– Прости меня, Нос Коромыслом, – виновато потупился Тор. – Прости, что я называл тебя так... Но ты сам виноват: у нас, если человек скрывает имя, то его зовут по какой-нибудь примете... Теперь я всегда буду называть тебя правильно...
– Это ты про что!? – свирепо вытаращился на него Адельберто, круто выруливая по лабиринту Хитрых Переулков куда-то в направлении Каналов. – Как это ты удумал называть меня теперь?
– Теперь, Нос Коромыслом, я всегда буду называть тебя снова Мепистоппель! – с облегчением пояснил Тор. – И только так!
– Итак, вы, я вижу, не прочь продолжить наше знакомство... – человек, пристроившийся на стуле в изножье кушетки, сухо улыбнулся обездвиженному Счастливчику, лежавшему перед ним.
Стул был с неудобный, с прямой спинкой, а кушетка – классической Фрейдовской – узкой, черной кожей обшитой. Он и сам чем то напоминал этот предмет меблировки, этот специалист по дознанию: узкий в плечах и затянутый в черное.
Он был даже как бы благожелателен к клиенту, словно его и не протащили ночью через полгорода, чтобы привести в форму шарахнутого парализатором дурня. Подняв глаза на заказчика – а заказчика представлял здесь мрачный как туча Алекс, он взглядом испросил разрешения начинать.
Подвижность членов все еще не полностью вернулась к Счастливчику и тот впервые задумался о том, что его прозвище, похоже, начало крупно подводить его. И еще он подумал с горечью, что его талисманы подвели его, и пора бы ему, старому дураку, отрешиться от пошлых суеверий и зажить обычной, толковой жизнью, которой живут все нормальные люди – те, что исправно посещают церковь, чтут закон и уклоняются от налогов...
Только, откуда взяться деньгам для такой вот спокойной жизни в мире и гармонии с самим собой и Мирозданием? Тут мысли Тони стали окончательно путаться, и он понял, что введенный ему препарат начинает свою работу.
Боже, я становлюсь идиотом... – печально подумал он и твердо решил дать бой овладевающему им блаженному слабоумию.
– Так ты хотел что-то рассказать мне... – ласково сказал человек в черном. – Ну, например, кто ты такой, как попал в переделку... Мы тебя нашли еле живого... Кто всадил в тебя заряд?
Тони хотел неопределенно хмыкнуть, но, завладевший его душой и телом дебил расплылся в самодовольной улыбке:
– Ври больше, мистер... – радостно заявил он. – Сами меня грохнули, сами и подобрали... А теперь валяете дурачка – что, раскусил я тебя? И вас... Всех...
– Да ты, я вижу, не дурак, – польстил дебилу узкоплечий инквизитор. – Ну так и не упрямься – знаешь же, что попал под раскрутку, так что и нечего изображать из себя героя...
Проклятая химия! – тоскливо подумал Тони и заголосил:
– А я, мистер, вовсе и не просил меня накачивать этой вашей дрянью! Это же, между прочим, запрещено законами – все эти сыворотки правды и другая разная психотропика...
– Ну вот видишь – голова у тебя варит, – к неудовольствию инквизитора в разговор вошел Алекс. – Ты никаких законов не нарушишь – все мы, мы... А ты будешь чистеньким – ты же не виноват, что тебе впрыснули препарат и раскрутили... Так что давай быстренько закончим с этим делом. Нам нужен тот парень, который числится на тебе с Мепистоппелем. Он вам не по зубам, поверь мне... За него вам головы поснимают, как только доберутся... А деваться вам с Мепистоппелем просто некуда... Так что всего лучше – сбагрить этого вашего клиента нам и – дело с концом. Всего то от тебя и надо, что адресок. Мы твоего друга не обидим. А потом – пойдешь отсыпаться и отлеживаться куда хочешь... Мы же не пытаем тебя, не делаем тебе больно... Ты же ведь не хочешь, чтобы тебе делали больно?...
Инквизитор ласково, но чуть нервно остановил поток его речи движением сухой ладошки и словно из воздуха достал сработанные под старину карманные часы на массивной цепочке. Металлические звенья неторпливо замерцали, перетекая между его пальцами...
– Ты понимаешь нас, Тони? – проникновенным голосом спросил он. – Все что надо от тебя – это адрес... Адресок... Место...
– Вы меня этой штукой, – Тони не без труда кивнул на уподобившуюся четкам цепочку часов, – не охмурите. Знаем мы эти штуки. И не такие еще. Адресок я вам теперь никакой дать не могу. Не знаю я куда Адельберто теперь подался. Если вы его на Пустошах упустили – а ведь упустили, мистер, верно? Так вот, если вы его там упустили, то он в другое укрытие ушел – в такое, про которое я знать не должен... Так что – дохлый номер, господин мистер...
Допрашивающие переглянулись. Клиент, похоже, не врал.
– А парень тот нам, правда, не по зубам... – вдруг изменил тему разговора Счастливчик, на глазах впадая в задумчивость. – И вам, господа, он тоже не по зубам будет...
