Судя по отметинам на теле, серьезных ранений у него не было. Но шрамы были, а значит, он испытал боль. И еще она была уверена, что каждый человек, если он не идиот, иногда испытывает страх. А также знала, что солдат должен убивать.

И это ее милый и нежный Кон.

— Я проверяла списки убитых и раненых, — призналась она. — Понимая, что любая новость в конце концов и так дойдет до нас, я не могла все-таки не проверять их.

В воде стало холодно, но ей не хотелось двигаться, она боялась что-нибудь изменить.

— В газетах сообщалось множество подробностей. И я всякий раз думала: а вдруг то же самое произошло и с тобой? Дядя Натаниэл пытался запретить мне читать газеты, но я так или иначе умудрялась это делать. Они не могли меня понять, но ведь они ничего о нас не знали.

— Кое-что они, наверное, знали.

Она обвела пальцем кольца дракона на его груди.

— Они знали, что мы встречались. Нас довольно часто видели вместе. Но чаще всего мы старались не попадаться на глаза. Никто и не подозревал, как много времени мы проводили вместе. И уж конечно, никто не знал обо всем остальном.

— Ты так никому и не сказала?

— А ты? — ответила она вопросом на вопрос.

— Нет. Конечно, нет.

— В таком случае почему ты думаешь, что я сказала? — Ей было обидно, и она добавила: — Уж не думаешь ли ты, что я хотела, чтобы меня заставили выйти за тебя замуж?

— Значит, ты считала, что выйти за меня замуж тебя могут заставить лишь силой?

Поняв, что сказала что-то не так, она постаралась исправить положение:

— Нет! Я думала, что ты сам хочешь этого. И ты хотел! Я просто поощряла тебя.

— Но если бы ты поняла, что наследник Фред, то поощряла бы Фреда, не так ли? В сущности, ты так и поступила. Из его писем я понял, что мисс Сьюзен Карслейк прилагает все усилия, чтобы заинтересовать его собственной персоной.

Она едва сдержала слезы.

— Я уже говорила тебе, что стремиться выйти замуж за будущего графа — весьма достойная цель. На этот алтарь я уже принесла тебя в жертву.

— С ним у тебя тоже были страстные свидания на берегу? Сомневаюсь. Фред мог бы обратить на тебя внимание только в том случае, если бы у тебя были паруса и руль.

— Не надо, Кон. Все это было так давно. — Она была в отчаянии от того, что между ними нарушилась гармония, поэтому добавила: — Он не был такой.

Он понял это неправильно:

— В этом всегда и заключалась проблема, не так ли?

Отыскав пробку, он вытащил ее, и вода стала вытекать из ванны, унося с собой остатки ее волшебной ночи.

Она повернулась, поднялась по ступеням и, подхватив с пола полотенце, направилась в спальню, на ходу вытирая тело.

Он совершенно голый молча последовал за ней.

— Мы все закончили? — спросила она, понимая, что и эти ее слова он поймет неправильно.

— Да, полагаю, что закончили.

Сьюзен отвернулась, чтобы натянуть рубашку, застегнуть корсет и надеть платье. Волосы ее еще были мокрыми, и она поежилась, когда по спине потекли струйки воды.

Правда, дрожала она не только из-за этого.

Она его хотела и получила то, что хотела, всеми правдами и неправдами. И в результате у нее ничего не осталось. Раньше у них была дружба, а сегодня они вместе отбросили ее прочь, как будто за ненадобностью. Да и то правда: какая польза от дружбы, если они больше никогда не увидятся?

Как только он уедет отсюда, она тут же покинет Крэг-Уайверн, и больше они не встретятся.

Она оглянулась. Он, все еще голый, по-прежнему смотрел на нее.

В комнате пахло сандаловым деревом, страстью и Коном. Она подумала, что запомнит это на всю жизнь.

Что можно сказать в такой момент?

Она ничего не сказала, а просто повернулась и вышла из комнаты.

Наконец Кон позволил себе рухнуть в кресло и схватился руками за голову.

Сьюзен. Сьюзен.

Воровка, проститутка, лгунья.

Он вскочил, подошел к столу, налил себе бокал вина и осушил его буквально за один глоток. Он впервые понял тех несчастных дуралеев, которые связываются с непотребными женщинами, и почувствовал, что его конечности как будто накрепко связывают путы.

«Какое все это имеет значение? — говорил ему внутренний голос. — Когда она станет женой, у нее не будет необходимости красть». С ним она будет всегда удовлетворена, так что у нее не будет потребности заглядываться на других мужчин.

Но сможет ли он верить хоть одному ее слову?

Она лгала так изощренно. Так убедительно. Она заставляла любовников преодолеть внутреннее сопротивление и поддаться своим желаниям.

Но ведь это была его идея. Его безумная, всепоглощающая идея. Он это помнит. Он подкупил ее половиной золота…

Может быть, он ошибается? И она честна?

«Леди Анна. Леди Анна. Леди Анна». Он трижды вслух произнес ее имя, словно заклинание против сил тьмы.

Слава Богу, что он отправил ей то письмо. Оно связывает его обязательством. Оно его защищает. Но даже несмотря на это, ему необходимо как можно скорее уехать отсюда.

Завтра приезжает из Хонитона Суон, а Рейс в основном успел разобраться в делах графства. Даже после того как он отдаст Сьюзен половину клада, у него теперь хватит средств, чтобы некоторое время содержать Крэг-Уайверн.

Завтра к вечеру он сможет со спокойной совестью уехать отсюда и направиться на восток.

Чтобы сделать предложение леди Анне.

Милой, доброй, нежной, хорошей…

И Кон запустил бокалом в самодовольную физиономию святого Георгия.

На душе у Сьюзен было так тяжело, что даже дышать стало трудно. Ей хотелось побыть одной, и она вышла в сад.

Ах, если бы им удалось остаться друзьями!

Где она допустила ошибку?

Она все сделала неправильно.

Ей следовало возмутиться, когда он предложил купить ее. Следовало внятно объяснить ему, почему «Драконова шайка» имеет право на эти деньги. Он мог бы не согласиться с ней, по крайней мере он понял бы, что она не какая-то алчная воровка.

Но тогда они не занялись бы любовью.

Она обогнула фонтан, подумав о распростертой на камне кричащей невесте дракона. А что, если она кричала не от страха, а оттого, что пришла в ужас, почувствовав, что сама хочет, чтобы дракон овладел ею?

Цепь, которой была прикована невеста, все еше валялась на дне бассейна. Может быть, на самом деле вовсе не цепь удерживала на месте невесту? А что, если она, дрожа от страха, но по доброй воле пришла, чтобы отдаться дракону?

Она оперлась о каменный бортик бассейна, чувствуя, что дрожит, потому что платье и волосы все еще были влажными. Что еще ей следовало бы сделать по-другому?

Надо было более искусно притвориться, что у нее есть опыт.

Нет, нет, надо было сказать ему чистую правду.

Но тогда они не занялись бы любовью.

И уж конечно, ей не следовало показывать, что она сердится. Хотя почему бы и нет? Почему бы ей не возмутиться тем, что он считает ее нечестной? Значит, все эти годы он считал ее человеком, способным устроить какую-нибудь неприятность просто назло?

Но если бы она придержала язычок, то они, возможно, сейчас бы снова занимались любовью.

Оттолкнувшись от бортика, она выпрямилась и глубоко вздохнула. Жизнь продолжается. Несмотря на упущенные возможности и разбитые сердца, жизнь продолжается и надо жить.

Она постаралась утешиться мыслью о том, что заработала половину золота. Она не знала, сколько составляет эта половина, но была уверена, что это даст возможность Дэвиду и «Драконовой шайке» месяц-другой «отлежаться на дне».

Мысль об этом давала удовлетворение, но щемящая боль в глубине души осталась.

На следующее утро Сьюзен, как обычно, разбудила Эллен, которая принесла поднос с завтраком: чай, горячая булочка, сливочное масло и джем.

Жизнь шла своим чередом. Все следовало заведенному порядку, если не считать того, что у Сьюзен напрочь отсутствовал аппетит. Она почти не сомкнула глаз ночью, однако заставила себя улыбнуться служанке и поблагодарить.