— Ты будешь в Блэкстоне?

— Да, когда покончу с этим делом, я буду в Блэкстоне. Пасти овец и возделывать поля.

— А также интриговать против Джона!

Райлан поднял кубок и с улыбкой повторил:

— А также интриговать против Джона.

Король Джон, придав себе как можно более грозный и царственный вид, в упор смотрел на епископа Айл-оф-Или.

— Итак, церковь не станет чинить препятствий, если она пока не дала обет. Верно ли мы поняли и изложили суть дела?

Епископ так поспешно закивал головой, что его толстые щеки затряслись, как студень.

— Разумеется, ваше величество, разумеется. Добрые сестры монастыря святой Терезы будут рады повиноваться приказу своего короля. Если сия дева еще не приняла постриг… — Тут он запнулся под внезапно посуровевшим взглядом короля и перевел глаза на королеву, как бы прося у нее поддержки.

Изабелла с ленивой грацией, как-то по-кошачьи изогнула шею, одарив епископа сладчайшей из своих улыбок, и сжала изящными пальчиками запястье мужа.

— Если она приняла постриг, мы можем отобрать ее земли королевским указом.

Король Джон недовольно нахмурился:

— Но это куда как более хлопотно. Гораздо проще выдать ее замуж по нашему усмотрению.

— О, конечно, — промурлыкала Изабелла. — Но неплохо иметь и запасной вариант.

— Если я попытаюсь отобрать земли у монастыря, Кемп станет чинить мне в этом препятствия.

Королева, подавив вздох, ободряюще погладила супруга по руке. Движения ее были неторопливы и грациозны, хотя его высокопреосвященство мог бы поклясться, что женщину снедает внутренний огонь и нетерпеливая жажда деятельности.

— Чем обсуждать это дело со всех сторон, лучше пошлите кого-нибудь за девушкой. Прямо сейчас! — предложила она. Король согласно кивнул.

— Правильно. Быть по сему! Ты слышал? Выполнить немедленно! — бросил он одному из слуг, всегда находившемуся поблизости в ожидании поручений. Тот с поклоном удалился, и король, встав, начал прохаживаться по комнате.

— Сколько времени это займет? — спросил он, как всегда, сварливо.

— При хорошей погоде — не больше недели, — ответила Изабелла. — Ах, право же, Джон! — воскликнула она. — Ну что толку мерить шагами комнату!

Король повернулся на каблуках. Лицо его исказилось такой яростью, что епископ в испуге отпрянул. Но королева даже бровью не повела. Епископа удивило и восхитило ее самообладание.

— Кемп наверняка попытается вмешаться в это дело. Такой хитрой, коварной змее, как он, ничего не стоит выкрасть ее из монастыря и обвенчать с кем-либо из своих приспешников. Он на все способен!

Изабелла жестом отослала епископа прочь, и тот с радостью подчинился. Иметь такого союзника, как ее величество, — большая удача, размышлял он. А вот король — другое дело. Слишком непредсказуем. Да поможет Бог Райлану Кемпу, если тот осмелится противодействовать его величеству в этом деле!

Ну а дочь Престона, думал епископ, поступит так, как велит ей долг. Если не перед Богом, то, значит, перед королем.

Коленопреклоненная Джоанна стояла на холодном гранитном полу. Вся ее фигура выражала смирение: голова опущена, руки соединены в молитвенном жесте, пальцы стиснуты почти до боли. Судя по внешним признакам, она была погружена в молитвенный экстаз с тех самых пор, как стала послушницей монастыря гилбертинок. Даже сама мать-настоятельница одобрительно кивала, видя, сколь усердно молится юная Джоанна.

Но никто не догадывался, что девушка находится во власти внутренней борьбы. Ей так хотелось бы обрести мир и покой, стать уравновешенной и неподвластной внезапным сменам настроений. Молитва не приносила ей утешения. Душу ее снедали гнев и отчаяние, как будто сам дьявол пустил в ней глубокие корни. Слова молитв, знакомые с детских лет, смешались и спутались в ее голове, и девушка могла лишь твердить себе: «Кто ты такая, чтобы судить тех, которые выше тебя, и даже тех, кто равен тебе?»

Тело девушки ныло от длительного стояния в неудобной позе, левая нога совсем затекла. Но, не меняя положения, она продолжала укорять себя: «Кто дал тебе право считать себя менее грешной, чем она? Как смеешь ты гордиться собой?»

Дело в том, что, став случайной свидетельницей встречи одной из послушниц с мужчиной у маленького пруда в лесу, она в душе резко осудила ту женщину.

Джоанна собирала аррорут неподалеку от пруда, как вдруг увидела Винну с этим птицеловом. Джоанна смотрела на них во все глаза, не в силах отвести взгляд. Они так тесно прижались друг к другу, как будто их склеили, потом соединили рты и упали в густую, высокую траву, где Джоанна больше не могла их видеть.

Да ей вовсе и не хотелось на них смотреть! Девушка будто очнулась. Ее внезапно охватил панический страх, и она со всех ног бросилась назад в монастырь. Но под его святыми сводами ей то и дело приходила на память увиденная в лесу сцена. Ну и бесстыдница же эта Винна! Но Джоанна отдавала себе отчет в том, что осуждать ближнего — большой грех для христианина. Только Небесному Отцу принадлежит право суда над людьми. Через мать-настоятельницу он осудит Винну за ее грех и наложит на нее епитимью. Но Джоанна чувствовала, что ей самой также следует принести покаяние за свою гордыню, заставившую ее осудить Винну.

Однако Джоанне надлежало покаяться не только в этом. Увидев Винну с мужчиной, она почувствовала прилив небывалого гнева. Девушка попыталась убедить себя, что это праведный гнев по отношению к отступнице, которая предала всех сестер и послушниц ордена, добровольно встречаясь с мужчиной. Как могла она так поступить! Но помимо воли Джоанну снедало любопытство. Ей так хотелось узнать, что же у них было дальше? Что они делали там, в густой траве? И почему Винна добровольно встречается с этим птицеловом, подвергая себя риску быть пойманной с поличным?

Джоанна вспомнила плачущую мать и бранчливого, грубого отца, и это воспоминание снова вызвало в ней прилив праведного гнева. Мужчины обижают женщин! Возможно, Винна просто еще не знает об этом, но рано или поздно ей придется узнать. Возможно, это и будет Божьей карой за ее проступок!

Истово перекрестившись, Джоанна смиренно попросила у Господа прощения за то, что позволила своим мыслям дерзновенно проникнуть в сферы, подвластны одному Богу и приписать ему свое личное, земное, а следовательно, несовершенное чувство справедливости.

Она простояла коленопреклоненной на каменном полу, пока в монастыре не зазвонили к полуденной молитве. Джоанна присоединилась к остальным послушницам и опустилась на скамью в часовне. Сестры-монахини в белоснежных одеяниях сидели отдельно, по другую сторону прохода. Девушка чувствовала, что никакими молитвами ей не очиститься от одолевавших ее греховных мыслей.

Она больше не сердилась на Винну, не осуждала ее за ее слабость. Ведь и у самой Джоанны столько недостатков, требующих искоренения! Неустойчивый характер, невоздержанность на язык. А также дерзостное стремление осуждать других. И еще ей никак не удавалось преодолеть свое неуместное любопытство. Что же они все-таки делали там, в траве? И когда они встретятся снова?

Молящиеся по знаку настоятельницы преклонили колени, и Джоанна, чьи ноги болели после недавней длительной молитвы, опускаясь на пол, невольно вскрикнула от боли.

— Ш-ш-ш! — раздалось неодобрительное шипение из уст не кого-нибудь, а самой Винны! Джоанна, нахмурившись, сосредоточила взгляд на своих сложенных для молитвы руках, изо всех сил борясь с приступом вновь охватившего ее гнева.

— … И да простит Он нам прегрешения наши, вольные же и невольные, яже в слове и в деле, яже в ведении и неведении, яже во дни и в нощи, яже во уме и в помышлении: вся нам прости, яко Благ и Человеколюбец, — знакомым монотонным голосом читала настоятельница.

Джоанну снова охватило чувство вины и раскаяния, и она в который раз пообещала себе не давать воли греховным помыслам. Она поборет гордыню. Она будет кроткой и послушной. Она никогда не станет никого осуждать. Но несмотря на эти благие побуждения, слушая мессу, которая читалась лишь частично, потому что причастие в Англии был запрещено папским указом, Джоанна не могла победить овладевавшего ею отчаяния. Похоже, что, несмотря на пять лет усердного послушничества, ей так и не стать хорошей монахиней, кроткой и скромной, проводящей свои дни в молитве или склонившись над вышиванием. Она так хотела бы довольствоваться именно такой жизнью, но…