— Я инспектор Хантон, а это мой помощник Марк Джексон. Мы по поводу прачечной, — с этой симпатичной темноволосой девушкой он чувствовал себя неловко.

— Как это все ужасно, — проговорила Шерри Уэлетт, — Это единственное место, где я могла найти работу. Мистер Гартли — мой дядя. Я попала туда благодаря ему, но теперь… там стало так жутко.

— Государственная инспекция отключила гладильную машину до полного выяснения причин, — сказал Хантон, — Вы это знаете?

— Да, конечно, — сказала она встревоженно, — но что я могу…

— Мисс Уэлетт, — прервал ее Джексон, — у вас был какой-то инцидент с этой машиной, если не ошибаюсь. Вы, кажется, порезали руку?

— Да, я обрезала палец, — тут ее лицо помрачнело, — С этого все началось. Почему-то я почувствовала, что девушки невзлюбили меня, будто… будто я проклята.

— Я хочу задать вам один трудный вопрос, — медленно проговорил Джексон, — Он вам наверняка не понравится, покажется слишком личным и не относящимся к делу. Я могу только заверить вас, что это не так. Обещаю, что ваш ответ не будет нигде фигурировать.

Она выглядела испуганной.

— Что вы от меня хотите?

Джексон улыбнулся и покачал головой. Это ее подбодрило.

«Молодец Марк», — подумал Хантон.

— Я добавлю: ваш ответ может помочь вам остаться в вашем чудесном доме, вернуться на работу и сделать так, чтобы прачечная стала такой же, как раньше.

— Хорошо, спрашивайте.

— Шерри, вы девушка?

Она выглядела ошеломленной, глубоко шокированной, как будто священник на исповеди влепил ей пощечину. После она, подняв голову, оглядела свое жилище, словно спрашивая, как его могли посчитать местом греха.

— Я берегу себя для мужа, — кратко сказала она.

Хантон и Джексон молча поглядели друг на друга, и тут же Хантон понял, что все верно: демон вселился в холодные, неодушевленные механизмы давилки и превратил ее в живое и злобное существо.

— Спасибо, — сказал спокойно Джексон.

— И что теперь? — хмуро спросил Хантон, когда они вышли,

Звать священника его изгонять?

Джексон фыркнул.

— Боюсь, что он просто даст тебе почитать что-нибудь из Писания, пока он звонит в психушку. Нет, нам придется действовать самим.

— А что мы можем?

— Многое. Проблема вот в чем: мы знаем, что в давильне что-то есть. Но не знаем, что, — Хантон почувствовал холодок в спине, будто в нее уперся невидимый палец.

— Существует великое множество демонов. Это может быть какой-нибудь египетский божок, а может и сам Пан. Или Ваал. Или христианское божество, называемое Сатаной. Мы не знаем. Хорошо, если он уйдет сам. Но он может сопротивляться.

Джексон взъерошил волосы.

— Да, кровь девушки есть. Но этого мало. Мы должны быть уверены, уверены полностью.

— Но почему, — тупо спросил Хантон, — почему просто не собрать все изгоняющие формулы и не попытаться его изгнать?

Лицо Джексона стало суровым.

— Это не воришки, которых ты ловишь, Джонни. Ради Бога, не думай так. Ритуал изгнания очень опасен. Хуже, чем контролируемая ядерная реакция. Мы можем ошибиться, и тогда конец. Сейчас демон сидит в этом куске железа. Но дай ему шанс и…

— Он может уйти?

— Он может захотеть уйти, — сказал мрачно Джексон, — И ему нравиться убивать.

Когда Джексон на следующий вечер пришел, Хантон отослал жену с дочкой погулять. Они прошли в комнату, и знакомая обстановка немного успокоила Хантона. Он с трудом верил, что попал в такую историю.

— Я отменил занятия, — сказал Джексон, — и провел день в обществе самых жутких книг, какие ты можешь вообразить. В этот же день я пропустил тридцать рецептов вызывания демонов через компьютер. Выявились кое-какие общие элементы, довольно немного.

Он показал Хантону список, кровь девственницы, земля с кладбища, славная рука, кровь летучей мыши, ночной мох, лошадиное копыто, глаз жабы.

Там были и другие, но они попадались реже.

— Лошадиное копыто, — задумчиво сказал Хантон, — Странно.

— Обязательный элемент. Но фактически…

— Можно понимать это как-нибудь по другому? — перебил его Хантон.

— Ну вот, например: можно считать мох, собранный ночью, ночным?

— Наверно, да.

— Вот и я думаю, — сказал Джексон, — Магические формулы часто двусмысленны и непонятны. Черная магия всегда оставляла место для творчества.

— Что до конских копыт, то это, может быть, желе. Часто попадается в обеденных наборах. Я нашел баночку за панелью машины в тот день, когда погибла миссис Фроули. Желатин делается из конских копыт.

Джексон кивнул:

— Так. А остальное?

— Кровь летучей мыши… да, с этим тоже понятно. Место темное, мыши такие любят. Хотя я сомневаюсь, что начальство их терпит. Но одна вполне могла залететь в машину.

Джексон наклонил голову и потер глаз.

— Совпадает. Все совпадает.

— Думаешь?

— Да. Кроме славной руки, конечно. Вряд ли кто-нибудь подбрасывал такое в машину до смерти миссис Фроули, и белладонна в этих местах в самом деле не водится.

— А земля с кладбища?

— Есть такая?

— Какое-то дьявольское совпадение. Ближайшее кладбище в Плизент-Хилл, всего в пяти милях от прачечной.

— Ладно, — сказал Джексон, — попрошу компьютерщика, — он думает, что я готовлюсь к Хэллуону, — просчитать все элементы списка, главные и вторичные. Надо выявить возможные сочетания. Я выписал две дюжины наиболее обычных. Другими вызывают разных редких демонов. Но похоже, тот, с кем мы имеем дело, как раз из таких.

— И кто же это?

Джексон усмехнулся:

— Все очень просто. Этот миф берет начало в Южной Америке и распространяется на Карибские острова. Он связан с культом воды. Литература, которую я смотрел, говорит о демоне-воре, его имя Саддат или Тот, кого нельзя назвать. То, что сидит в машине, забралось туда по-воровски.

— Ну, и что нам с ним делать?

— Нужны святая вода и частица причастия. И прочитать над ним места из книги Левит. Христианская белая магия.

— Ты уверен, что не будет хуже?

— Лучше не думать о том, что будет, — грустно сказал Джексон, — Я не сказал тебе, что очень плохо, если там окажется славная рука. Это очень сильная магия, джу-джу.

— На нее святая вода не подействует?

— Демон, вызываемый славной рукой, может съесть на завтрак целую стопку Библий. Если нам попадется такой, это может плохо кончиться. От него лучше держаться подальше.

— Значит, ты думаешь…

— Да ничего я не думаю! Слишком уж хорошо все сходится.

— Так когда?

— Чем раньше, тем лучше, — сказал Джексон. — А как нам попасть туда? Разбить окно?

Хантон улыбнулся, полез в карман и покрутил перед носом Джексона ключом.

— Где ты его взял? У Гартли?

— Нет, — сказал Хантон, — Мне его дал государственный инспектор по фамилии Мартин.

— Он знает, что мы делаем?

— Я думаю, догадывается. Он пару недель назад рассказал мне занятную историю.

— Про давилку?

— Да нет, — сказал Хантон, — про холодильник. Ну, пошли.

Адель. Фроули умерла. Кое-как собранная в одно целое, она покоилась в гробу. Но если бы что-то от ее духа осталось бы в машине, которая убила ее, она бы закричала. Она предупредила бы их. У нее часто было расстройство желудка, и она принимала таблетки E-Z, продающиеся в любой аптеке за 79 центов. На коробке содержалось предупреждение: больным глаукомой не рекомендуется принимать таблетки, поскольку их составляющие могут усугубить болезнь. К сожалению, Адель Фроули не страдала глаукомой. Она могла бы вспомнить, что за день до того, как Шерри Уэлетт порезала руку, она уронила полную коробку E-Z в давилку. Но она умерла, и никто теперь не знал, что средство, которым она лечила изжогу, содержало производное белладонны, известное в странах Европы как славная рука.

И внезапно в ночной тишине прачечной раздался пронзительный писк — летучая мышь камнем упала в дырку в изоляции машины, сложив крылья на слепых глазах. И тогда послышался звук, напоминающий хихиканье. Неожиданно давилка заработала со страшным скрежетом; ленты уходили в темноту, детали сталкивались и расходились, тяжелые цилиндры набирали обороты.