– Нет. Но Изабел рассказывала мне, что он от них так и не избавился.

– И когда же она вам об этом говорила?

– Да совсем недавно.

– Итак, миссис Харрис, вам ничего не известно о планах Джимми. А в принципе там могло быть нечто противозаконное?

– Пожалуй, да.

– Он говорил вам что-нибудь в этом роде?

– Он говорил, что они разбогатеют.

– Кто?

– Они с Изабел.

– А каким именно образом, не говорил?

– Мистер Карелла, я должна сказать вам правду. Мне кажется, он задумал что-то не совсем чистое.

– Он говорил это?

– Нет.

– Так почему же?..

– А зачем бы иначе ему понадобился старый приятель по армии?

– Что вы имеете в виду?

– Он сказал мне, что нашел одного из своих приятелей.

– По армии?

– Да, по-моему, так он и сказал.

– И кто же это?

– Имени я не запомнила.

– А он не сказал, зачем ему понадобился этот приятель?

– Сказал, что тот поможет им с Изабел разбогатеть.

– А каким образом, не сказал?

– Нет.

– Так почему же вы решили, что тут что-то нечисто?

– Сама не знаю. Может, потому что солдат учат обращаться с оружием.

– Но прямо сын ничего вам не говорил...

– Нет.

– Ну что ж, – Карелла пожал плечами. «Как в кино, – подумал он. – Двое старых фронтовых друзей находят друг друга, чтобы очистить банк или казино в Лас-Вегасе. Вообще-то и такое возможно. Все возможно. Но сомнительно. И все же – возможно, черт возьми». – Спасибо, – сказал Карелла, – вы нам очень помогли.

Но сам он в этом совсем не был уверен.

В это субботнее утро инспекторская скорее походила на церковь. Кроме шуток. Лучи ноябрьского солнца сплошной пылевой дорожкой пробивали под острым углом длинные зарешеченные окна и золотистыми пятнами собирались на крышках столов и пишущих машинках. Радио на столе Дженеро передавало органную музыку. Карелла ожидал божественного чуда, но его все не было.

Дженеро печатал.

Он купил себе карманный словарь в мягкой обложке и время от времени сверялся с ним, отрываясь от работы. Эта стрекотня машинки, да еще с перерывами, раздражала Кареллу. Печатать в храме – святотатство. А помимо всего прочего чудес в мире больше не происходит, и дело его было совсем табак – черствее, чем вчерашний хлеб.

Органная музыка заполнила инспекторскую. Карелле даже захотелось исповедаться. Он не был на исповеди с того самого времени, как перестал ходить в церковь. То есть с пятнадцати лет. По странному совпадению тогда же он потерял невинность на крыше одного жилого дома в Риверхеде, с девушкой по имени Сузи Райан, ирландкой. Она ходила в ту же церковь, что и Карелла. После посвящения на крыше Карелла решил, что надо исповедаться в своем грехе. Но потом подумал, что священник может поинтересоваться ее партнершей, соучастницей греха. Таким образом всплывет имя Сузи Райан, такой щедрой, такой страстной. В те ранние годы Карелла готов был и в пекло за ней пойти. В общем, он колебался и в конце концов решил не ходить на исповедь. А заодно и вообще никогда больше не ходить в церковь, но это решение к Сузи Райан никакого отношения не имело. Просто церковь всегда навевала на него сон.

«Отчего ты больше не ходишь в церковь?» – спросил отец. «А ты отчего, папа?» – ответил Карелла вопросом на вопрос. «Ну так забудем об этом», – подытожил отец.

А сейчас он подумал, что если бы не многолетнее отступничество, то можно было бы помолиться Богу и попросить его сотворить чудо или хотя бы дать в руки путеводную нить, и тогда все проблемы развеялись бы как дым. А так – по радио звучала органная музыка, да Дженеро стучал на машинке, а у Кареллы не только не было путеводной нити в руках – он даже не представлял себе своего следующего шага.

«Ладно, позвоним в Форт-Мерсер», – подумал он.

Ход его мыслей не имел ничего общего с классической дедукцией. Звонок – это просто от отчаяния. До разговора с Софи об убитом он не знал практически ничего. Когда расследуешь подобное дело, весьма важно знать, как человек провел последние двадцать четыре часа жизни – с кем встречался, где был, что видел. Что касается Изабел Харрис, то здесь была хоть какая-то ясность: она провела их в постели с Фрэнком Престоном. Но о Джимми он знал только, что в то утро он, как обычно, ушел из дома в половине десятого, в течение дня занимался своим нищенским бизнесом на Холл-авеню, потом скорее всего зашел в бар, чтобы переждать час пик, и, наконец, двинулся домой.

Карелла забыл спросить у Изабел, всегда ли Джимми заходил в один и тот же бар. Ошибка. Может быть, большая ошибка. У Изабел теперь уж ни о чем не спросишь, а ведь нельзя исключить возможность, что Джимми в баре с кем-то встретился, поспорил, слово за слово – черт, все могло быть. Бар оставался загадкой, причем исключительно по его собственному растяпству. Как же он так мог опростоволоситься? Эта мысль раздражала его, но он не позволил себе слишком уж впадать в отчаяние. Лучше заняться фактами, которыми он располагает – вроде никакой внутренней связи между ними нет, но, во всяком случае, в их свете Джимми Харрис из трупа превращается в живое существо.

Что касается информации номер один, то сейчас из нее ничего не извлечешь. Если Джимми Харрис и впрямь связался с каким-нибудь старым приятелем по армии, чтобы сделать – и возможно, незаконным путем – быстрые деньги, убедиться в этом Карелла мог только одним способом: потолковать со старыми армейскими приятелями Харриса. Пока его сведения касательно военной карьеры Джимми были весьма скудны: он служил в огневом расчете «Альфа» второго отделения и в результате полученного во время операции ранения ослеп. Если повезет, капитан Маккормик в ближайшее время предоставит ему сведения, которые он запрашивал у армии. Впрочем, тут на удачу особо рассчитывать не приходится. Но от Софи Харрис он узнал и еще одну вещь.

Ее сына преследовали кошмары.

Карелла позвонил в справочную. После долгих выяснений девушка-оператор дала ему код Форт-Мерсера, и Карелла принялся за дело: набрал единицу, код города, 555, и, наконец, 1212. Занимаясь этой длинной вереницей чисел, он забыл все на свете: зачем звонит, номер своего полицейского значка, номер страховой карточки и свое второе имя. Снова голос дежурной: «Справочная, с кем вас соединить?» Карелла объяснил, что дозванивается в Форт-Мерсер, это где-то рядом с Роли. «Форт-Мерсер находится в городе Пэкстон, – сказали ему, – но там много номеров. Что именно вам нужно?»

– Госпиталь.

– Там два госпиталя – Главный и для выздоравливающих.

– Давайте начнем с Главного.

– Запишите, пожалуйста, номер, сэр.

– Да, записываю.

– 963-7047.

– Спасибо. А 963...

Но в справочной уже повесили трубку. Карелла вздохнул, набрал единицу, затем код, а затем номер. Послышались гудки. Дженеро перевел радио на другую волну, и теперь в комнате звучала легкая музыка. Телефон в Пэкстоне продолжал звонить. «Может, по субботам там никого нет», – подумал Карелла.

– Госпиталь, – раздался в трубке мужской голос.

– Это Главный госпиталь Форт-Мерсер?

– Да, сэр.

– Говорит детектив Карелла, из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Мне хотелось бы выяснить кое-что об одном вашем пациенте десятилетней давности. Может, мне кто-нибудь...

– А с кем бы вы хотели поговорить, сэр?

– С любым, кто может мне подробно рассказать об этом пациенте.

– Да, сэр... но мне-то откуда знать, кто это?

– Хорошо, тогда с кем-нибудь, кто работал у вас десять лет назад. Есть такие?

– Да, сэр, наверняка есть. Но... видите ли, у нас тут большое учреждение, и я, право, не знаю, с кем вас соединить.

– А можно поговорить с кем-нибудь из руководства?

– Да, сэр, например, с генералом Ригли.

– Можете соединить меня с ним?

– Одну минуту, сэр.

Буквально тут же в трубке раздался женский голос:

– Приемная генерала Ригли.

– Говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Нельзя ли переговорить с генералом?