– Ничего не скрывай, – посоветовал он. – Все это для меня не секрет.

Присоединяйся ко мне.

В душе у меня была борьба. Я отбросил дьявола, я вызвал в памяти сцену около храма Измененных, после того, как Берналт спас нас. Каково было мое отношение к нему тогда? Смотрел ли я на него хоть одно мгновение как на своего брата?

Я усилил этот момент благодарности и дружелюбия и под странной внешностью Измененного увидел человеческую душу. Я и нашел дорогу к искуплению.

Я присоединился к Берналту и он принял меня в свою гильдию. Теперь я был Искупителем.

В уме звучал чей-то голос и я не знал, то ли это звучный голос Талмита, или сухой ироничный Хирурга, или осторожное бормотание Берналта, или тихий спокойный шепот Эвлюэллы – ибо все они звучали одновременно.

И все они твердили:

«Когда все человечество вступит в нашу гильдию, закончится наше поражение и плен. Когда каждый из нас – частичка другого, страдание исчезнет. Нет нужды сражаться с завоевателями. Присоединяйся к нам, Томис, который был Наблюдателем Вуэллигом».

И я присоединился.

Я стал ими, а они – мной. И пока мои руки сжимали звездные камни, у нас были едины душа и разум. Это не было единением, которым Пилигрим погружается в Волю, а скорее союз самости с самостью.

Я понимал, что это было нечто совершенно новое на земле, не просто создание новой гильдии, а новый цикл человеческого существования, рождение Четвертого Цикла на этой, познавшей поражение, планете.

Голос же сказал:

"Томис, сперва должны быть искуплены те, кто больше всего нуждается.

Мы пойдем в Эгапт, в пустыню, где несчастные Измененные прячутся в старинных зданиях, которые обожествляют. Мы заберем их к нам и снова их очистим. Мы пойдем на запад в несчастную деревню, пораженную кристаллической болезнью и приостановим болезнь. Мы пойдем за пределы Эгапта к тем, кто без гильдии и без надежды, у кого нет завтрашнего дня. И придет время, когда вся Земля получит Искупление".

Они показали мне видение измененной планеты, где жестоколицые завоеватели относятся к нам миролюбиво. Они показали мне Землю, очищенную от древних грехов.

Затем я почувствовал, что пора снимать руки с рукояти и сделал это.

Видение прекратилось. Яркий свет поблек. Но в уме своем я не был одинок, контакт сохранялся, и комната больше не казалась мне темной.

– Как это произошло? – спросил я. – Когда это началось?

– В дни завоевания, – сказал Талмит. – Мы спросили себя, почему нас так легко поразили? И увидели, что наши гильдии не способствовали развитию нашей жизни, что необходим более тесный союз для искупления. У нас были звездные камни, было оборудование для Наблюдения и мы все это объединили.

– Ты был нужен нам, Томис, – добавил Хирург. – Ибо ты знаешь, как проецировать свой разум. Мы разыскиваем бывших Наблюдателей. Вы – ядро нашей гильдии. В свое время твоя душа блуждала среди звезд в поисках врагов, а теперь она будет бродить по Земле, объединяя людей.

– Ты поможешь мне лететь даже днем, Томис, – сказала Эвлюэлла. – И будешь лететь рядом со мной.

– А когда мы отправимся?

– Сейчас, – сказала она. – Я лечу в Эгапт, в храм Измененных, предложить им то, что мы можем. И все присоединятся ко мне, чтобы дать мне силу, а сила эта будет сфокусирована через тебя, Томис. – Ее руки коснулись моих, ее губы скользнули по моим. – Жизнь Земли начинается сейчас заново, в этом году, в этот новый цикл. О Томис, мы все возродились!

Я остался один в комнате. Остальные разошлись. Эвлюэлла вышла наверх, на улицу. Я положил руки на звездные камни и увидел ее так же ясно, как будто она стояла рядом. Она готовилась к полету. Сперва сняла одежды и ее обнаженное тело засияло под солнцем. Ее маленькое тело было таким хрупким, что сильный ветер мог ее опрокинуть. Затем она опустилась на колени, поклонилась, совершила свой ритуал. Она разговаривала про себя и я слышал ее слова, слова Летателей перед тем, как они отправляются в полет.

Она встала и расправила крылья. Некоторые прохожие смотрели на нее с удивлением, не потому, что она была Летательницей, а потому, что солнечный свет был еще силен, а ее прозрачные ночные крылья не способны были выдержать давление солнечного ветра.

– Я люблю тебя, – сказали мы все и наши руки обласкали ее бархатную кожу.

Ее ноздри раздувались от восторга, ее маленькие груди возбудились.

Крылья распрямились и чудесно сияли в солнечном свете.

– Теперь мы летим в Эгапт, – пробормотала она, – чтобы Измененные были искуплены и стали одним целым с нами. Полетишь со мной, Томис?

– Я буду с тобой, – сказали мы, а я крепко сжал звездный камень и склонился над своим аппаратом в темной комнате. – Мы полетим вместе, Эвлюэлла.

– Тогда ввысь, – скомандовала она и мы повторили: – Ввысь.

Крылья ее наполнились воздухом. Сперва ей было трудно, но мы послали ей всю силу, которая была ей нужна. Она приняла ее и мы поднялись ввысь.

Шпили и парапеты золотого Ерслема уменьшались и город сделался розовым пятном среди зеленых холмов. Крылья Эвлюэллы несли ее на запад в сторону Эгапта. Ее экстаз переполнил нас.

– Ты видишь, Томис, как прекрасно здесь наверху? Чувствуешь?

– Чувствую, – прошептал я. – Прохладный ветер обдувает мое тело, ветер в моих волосах, мы парим в потоках воздуха. Мы парим в небесах, Эвлюэлла.

В Эгапт. В сторону заката солнца.

Мы поглядели вниз на Озеро Средизем. Вдалеке был виден Межконтинентальный Мост. К северу – Эйроп, к югу – Эфрик. А впереди за Земным Океаном лежала моя родина. Позже я вернусь туда, летя на запад с Эвлюэллой, и принесу добрые вести о трансформации Земли.

С такой высоты не видно, что наш мир покорен чужеземцами. Видна только красота земли и моря, а не контрольные пункты завоевателей.

Эти пункты долго не продержатся. Мы покорим наших завоевателей не оружием, а любовью, и когда Искупление на Земле станет всеобщим, мы пригласим в нашу самость даже существ, которые захватили нашу планету.

– Я знала, что когда-нибудь ты будешь лететь рядом со мной, Томис, сказала Эвлюэлла.

Из своей темной комнаты я послал ей новые потоки энергии.

Она летела над пустыней. Скоро будет видна старая Операционная, храм Измененных. Мне было грустно, что нам придется спускаться вниз. Мне хотелось все время оставаться в воздухе – мне и Эвлюэлле.

– Мы будем там вместе, мы будем там вместе, – сказала она. Нас ничто не сможет разлучить. Ты ведь веришь в это, Томис?

– Да, – признался я. – Я верю в это.

И мы опустили ее вниз в темнеющем небе.