– Ваше Величество, простите своего верного слугу за то, что я вынужден был выступить против своего государя. Аквитанская война тяжелым грузом лежит у меня на сердце, но только после поражения короля Эдуарда можно было надеяться на ваше освобождение. Мои замыслы сбылись – и вы здесь, в безопасности…

Голос Мортимера дрожал от волнения, Изабелла слушала его, закрыв глаза. Он казался ей героем, рыцарем в черном одеянии, спасшим ее от насилия…

– Вы когда-нибудь любили короля Эдуарда? – неожиданно спросил лорд Мортимер.

Королева вздрогнула. Она выпрямилась в своем кресле. Этот вопрос обескуражил ее. И все же она ответила:

– Возможно… Но сейчас я его ненавижу…

Она задумалась на мгновение, но тут же продолжила:

– Я знаю вас лучше, чем вы можете предполагать, лорд Мортимер. Ваша супруга была мне опорой и ближайшей подругой. Мы с ней часто делили ложе, так как я боялась, что меня ночью убьют. От нее я узнала, что вы за человек. Поэтому я могу быть с вами откровенна, друг мой…

Королева посмотрела Мортимеру в глаза и тихо сказала:

– В течение многих лет я думала, что мое тело может вызывать в мужчине лишь отвращение и что неприязнь Эдуарда ко мне объясняется каким-то моим физическим изъяном. От этой мысли я не избавилась до сих пор. За пятнадцать лет брака Эдуард побывал в моей спальне не больше двадцати раз и только в дни, указанные его астрологом и моим лекарем. Во время последних встреч, когда была зачата наша младшая дочь, он укладывал рядом с собой в супружескую постель Хьюга Диспенсера. Только лаская и целуя его, Эдуард мог выполнить долг мужа. При этом он говорил, что я должна любить Хьюга, как его самого. Тогда я пригрозила ему написать обо всем Папе Римскому…

Кровь бросилась в лицо Роджеру Мортимеру. Его охватил неописуемый гнев. Нет, Эдуард недостоин трона!

– И вы ни разу не принадлежали другому мужчине? – задыхаясь от волнения, спросил вельможа.

– Ни разу, друг мой, – ответила королева. – Мое сердце было свободно…

– О моя госпожа! Я не осмеливался сказать, что вы – единственная женщина, которую я обожаю! – воскликнул Мортимер, опускаясь на колени. – Я полюбил вас в тот самый день, когда впервые увидел в Виндзоре. Но тогда вы были так далеки…

Склонив голову, Мортимер приложил руку к груди и тихо произнес:

– Ступив на землю Франции, я поклялся носить черные одежды до тех пор, пока не вернусь в Англию, и хранить целомудрие, пока не освобожу вас и не отомщу за ваши страдания.

– Имеем ли мы право нарушить священный обет, друг мой Мортимер? – прошептала женщина. – Мы оба связаны брачными узами… И потом… Я всегда сурово осуждала прегрешения других…

Мгновение Мортимер сомневался, а потом, не сводя горящего взгляда со своей королевы, решительно проговорил:

– Мы не выбирали себе супругов! Мы исполнили волю наших семей, а не веление наших сердец. Мы созданы друг для друга…

– Обнимите же меня, – попросила Изабелла, и губы ее раскрылись для поцелуя.

На рассвете английский бунтовщик, ставший любовником английской королевы, не помня себя от счастья, покинул ее покои.

Изабелле не спалось. Она была ослеплена, ошеломленная любовью. Она упивалась неведомым ей доселе счастьем.

Поднявшись с измятой постели, Изабелла выглянула в окно. Внизу, под стенами дворца, текла серая Сена, а на другом берегу реки высилась Нельская башня. При виде ее могучих стен Изабелла вдруг вспомнила свою кузину Маргариту Бургундскую и в ужасе отшатнулась. В ушах зазвучали слова, которые покойная Маргарита бросила ей в лицо после суда в капитульном зале мобюиссонского замка:

– Ты никогда не узнаешь, что такое настоящая любовь! Я познала такое наслаждение, перед которым все короны мира – ничто! И я ни о чем не жалею!

– Сегодня я бы не выдала ее ни за что на свете… – прошептала королева. То, что раньше она считала справедливым, теперь терзало ее совесть. – Бедная Маргарита… бедная Бланка… несчастный Карл…

Изабелла часто вспоминала отчаянный крик Маргариты, но не понимала его смысла, и только сегодня, испытав силу мужской любви, она наконец все поняла.

Весна 1325 года стала для английской монархини порой любви. Каждый день приносил радость и наслаждение. Все мужчины провожали Изабеллу восторженными взглядами – столь прекрасной она была. В свои тридцать три года королева расцвела. Она светилась от счастья.

Почти всегда ее сопровождал лорд Мортимер. Его черный наряд, украшенный лишь несколькими серебряными пряжками, уже не казался зловещим: все единодушно решили, что он носит траур по своей утраченной родине. Хотя изгнанник и не занимал никакой должности при дворе английской королевы (это было бы слишком явным вызовом, брошенным королю Эдуарду), именно ему поручили вести переговоры с французами. Английские вельможи, состоявшие при королеве, прониклись к Мортимеру дружескими чувствами и ничего не решали, не посоветовавшись с ним. Из Англии доходили вести, что на родине его считали подлинным главой партии, выступавшей против всемогущих Диспенсеров.

Никто не удивлялся тому, что лорд Мортимер после ужина провожал королеву в ее покои и допоздна оставался наедине со своей госпожой. Королева говорила, что он давал ей дельные советы и что только благодаря лорду Мортимеру переговоры с французами сдвинулись с мертвой точки. Правда, при дворе сплетничали о связи королевы с Мортимером, но никто не усматривал в этом ничего плохого, наоборот, многие считали, что наконец справедливость восторжествовала и счастье улыбнулось королеве, доселе не знавшей любви.

Предварительные переговоры затянулись, и только в конце мая между Изабеллой Английской и ее братом Карлом IV был наконец подписан договор, согласно которому Англия сохраняла свои Аквитанские владения (правда, без земель, занятых французами в предыдущем году) при условии, что король Эдуард прибудет во Францию и принесет присягу верности своему сюзерену.

Однако в этом договоре Эдуард усмотрел опасность для своей жизни и, посоветовавшись с Диспенсерами, сказался больным. Он передал своему старшему сыну, наследному принцу Эдуарду, владения и титул герцога Аквитанского и послал его во Францию вместо себя принести вассальную присягу королю Карлу.

Таким образом Эдуард Английский нашел возможность оправдать свой отказ от путешествия на континент, при одной мысли о котором он дрожал от страха; Диспенсеры же могли не опасаться утратить свое влияние на короля.

Уловка Эдуарда дала королеве Изабелле возможность воссоединиться с горячо любимым сыном, от разлуки с которым она очень страдала. Присутствие наследного принца среди сторонников королевы было также весьма выгодно для честолюбивого лорда Мортимера.

Юный принц прибыл в сентябре. Ему уже исполнилось четырнадцать, и он был довольно рослым для своих лет. Зрелый не по возрасту, свидетель многих мерзостей, Эдуард всей душой ненавидел Диспенсеров. Встреча с любимой матерью заставила его разрыдаться.

– Мы с вами свободны, матушка, – проговорил он сквозь слезы. – Боже, я не смел и мечтать об этом!

Наследника престола сопровождали епископы Оксфордский и Экзетерский, а также Вальтер Степлдон, лорд-казначей – ярый сторонник партии Диспенсеров, самый ловкий и хитроумный человек из всех приближенных короля Эдуарда. Ему была поручена более важная миссия, чем простое сопровождение наследного принца, – он должен был доносить своему государю о том, что происходило в Париже.

Вскоре он сообщил, что королева открыто сожительствует с лордом Мортимером.

Эдуард потребовал, чтобы супруга с сыном немедленно вернулись в Англию.

Однако Изабелла, познавшая в Париже свободу и любовь, не собиралась возвращаться к постылому мужу – она больше чем когда-либо ненавидела Эдуарда.

Уже одиннадцать месяцев королева Изабелла жила в Париже; ее супруг слал во Францию одного гонца за другим, извещая всех и каждого о своих семейных неурядицах и защищая горячо любимого Диспенсера.