— А человек? — показал Арута на лежавшее на дороге тело.

Бару пожал плечами.

— Кто он такой, я сказать не могу. Но откуда, думаю, можно определить. — Он посмотрел на собаку, тихо сидящую перед ним, удовлетворенно закрыв глаза, пока Бару чесал у нее за ухом. — Эта собака похожа на тех, что живут в наших деревнях, только намного крупнее. Наши собаки — потомки тех, что называют бистхаундами. Но их не видели в Вабоне более века. Много веков назад мой народ жил в маленьких деревушках, разбросанных в горах. У нас не было городов, все хадати собирались на сходку дважды в год. Чтобы защищать скот от диких животных, горцы вырастили таких вот бистхаундов. Похоже, его хозяин был охотником. Собака должна быть такого размера, чтобы при встрече с ней не поздоровилось даже пещерному медведю. — Он показал на складки над глазами собаки. — Когда она погружает зубы в горло противника, кровь стекает по складкам, не заливая глаза. И пес не ослабит хватку, пока жертва жива или пока не прикажет хозяин. Такой ошейник с шипами не дает более крупным животным вцепиться собаке в шею.

Локлир был изумлен.

— Более крупным! Да эта собака сама ростом с пони!

Бару улыбнулся такому преувеличению.

— Их брали на охоту на уивернов.

— А кто такие уиверны? — спросил Локлир.

Ему ответил Джимми:

— Это такие маленькие глупые драконы, всего лишь двенадцати футов ростом.

Локлир оглянулся на других посмотреть, не шутит ли Джимми. Бару покачал головой, показывая, что это не шутка.

— Значит тот человек был ее хозяином, — сказал Мартин.

— Скорее всего, — согласился Бару. — Видишь черные кожаные доспехи? В его сумке вы найдете железную маску, кожаную тесьму на голову, которую можно носить поверх шлема. У моего отца были такие — воспоминание о давних временах. Они передавались от отца к сыну. — Он оглянулся и увидел что-то за телами троллей. — Вон, принесите-ка это сюда.

Локлир принес огромный арбалет. Он передал его Мартину, и вабонцы громко присвистнули:

— Вот это да!

— Этот арбалет в два раза больше, чем самый крупный, который я когда-либо видел, — отметил Роальд.

Бару кивнул.

— Он называется Бесси Калека. Почему он назван Бесси, неизвестно, но покалечить им можно запросто. В каждой деревне моего народа были такие охотники. Их нанимали, чтобы защищать скот от львов, пещерных медведей, грифонов и других диких животных. Когда Королевство присоединило Вабон, ваши бароны настроили города и замки, по дорогам стали разъезжать патрули и местность стала более спокойной. Нужда в охотниках отпала. Бистхаунды стали меньше ростом, их растили как домашних питомцев или для охоты на мелкое зверье.

Мартин опустил арбалет. Он заглянул в колчан охотника: стрелы с металлическими наконечниками были раза в два больше обычных.

— Такой стрелой можно пробить дыру в стене замка.

Бару улыбнулся.

— Не совсем, но она сделает вмятину размером с кулак в чешуе уиверна. Конечно, такой стрелой его не убить, но зато он дважды подумает, прежде чем еще раз Нападет на скот.

— Но ты же говорил, что бистхаундов больше не осталось, — заметил Арута.

Бару потрепал собаку по голове и встал:

— Так все мы думали. Но вот лежит один. — Он помолчал. — Когда Королевство присоединило Вабон, наш город представлял собой союз разрозненных кланов, и их мнения разделились. Некоторые приветствовали приход наших предков, другие же наоборот. Хадати в основном остались верны старым традициям и продолжали жить в горах, выращивая овец и рогатый скот.: Но в городах люди быстро смешались, разница между коренными жителями Вабона и народами равнин исчезла. Среди таких людей и появились на свет Лори и Роальд. Так Вабон стал частью Королевства. Но некоторые не желали покоряться, и сопротивление переросло в открытую войну. Однако восстание било быстро подавлено. Но говорят, и многие в это верят, что были и такие, что не покорялись королю, но и не участвовали в восстании. Они решили переселиться дальше на север и построить новые деревни за пределами Королевства.

Мартин посмотрел на собаку.

— Тогда, должно быть, эти слухи верны.

— Похоже на то, — сказал Бару. — Думаю, что где-то здесь живут мои дальние родственники.

Арута пристально разглядывал собаку.

— А мы, возможно, найдем союзников. Эти тролли, без сомнения, были слугами Мурмандрамаса, а этот человек — их противником.

— А враг нашего врага нам союзник, — добавил Роальд.

Бару покачал головой.

— Помните, эти люди бежали из Королевства. Возможно, что они испытывают не самые добрые чувства к вам, принц. Мы можем попасть из огня да в полымя.

— Последние слова он произнес с усмешкой.

— У нас нет выбора, — задумчиво сказал Арута. — Пока мы не знаем, что находится за этими горами, нам нужно искать помощи у всех, с кем столкнет нас судьба.

Они молчали, сооружая над телом павшего охотника грубую пирамиду из камней. Собака стоически молчала, пока работа не была завершена. Когда все было сделано, она отказалась идти и легла на могилу хозяина.

— Мы что, оставим ее? — спросил Роальд.

— Нет, — ответил Бару. Он опять заговорил на незнакомом языке, и собака неохотно подошла к нему.

— Наверное, слова, которые мы используем как команды нашим собакам, сохранились, раз она слушается.

— А теперь мы можем ехать дальше? — спросил Арута.

— Только осторожно, хотя я думаю, что лучше, если она сама нас поведет, — ответил горец, указывая на собаку. Он сказал одно слово, собака приподняла уши и побежала по тропе, останавливаясь в пределах видимости, чтобы подождать всадников.

Они быстро сели на лошадей, и Арута спросил:

— Что ты сказал ей?

— Я сказал «домой», — ответил Бару. — Она приведет нас к своему народу.

Ветер выл, не умолкая ни на минуту. Всадники потуже завернулись в плащи. Уже больше недели они следовали за бистхаундом. Через два дня после встречи с собакой они перешли через гребень Великих Северных гор. Теперь отряд двигался вдоль узкой тропы, ведущей на северо-восток чуть пониже высокого хребта.

Собака признала хозяином Бару и слушалась его команд, но не обращала внимания на команды других членов отряда. Бару назвал собаку Блутарком, что, как он сказал, на древнем наречии хадати означает вновь обретенного или вернувшегося из долгого путешествия друга. Арута надеялся, что это хорошее предзнаменование и что те, кто вырастил собаку, так же отнесутся к нему и его спутникам.

Собака дважды помогла им избежать опасных встреч на дороге. Она чуяла даже то, что ускользало от глаз Бару и Мартина, опытных охотников. Оба раза благодаря собаке они успешно расправлялись с гоблинами, устроившими стоянки вдоль тропы. Было совершенно очевидно, что эту тропу на север контролирует Мурмандрамас: оба раза гоблины охраняли перекрестки с тропами, ведущими вниз.

Тропа бежала на юго-восток, затем повернула на восток, огибая северные вершины. Вдалеке путники видели обширные пространства Северных земель и удивлялись. Для большинства жителей Королевства слова «Северные земли» служили удобным обозначением неизвестных пространств по ту сторону гор, о природе которых можно было лишь догадываться. Но теперь, когда Северные земли лежали прямо перед ними, реальность превзошла все ожидания. На северо-востоке, исчезая в далекой дымке, простиралась огромная долина Тандерхелл. Мало кто из жителей Королевства бывал в этих местах, и любой пришелец должен был получить разрешение живущих здесь кочевых племен. На востоке Тандерхелла поднималась горная гряда, а за ней были земли, куда не ступала нога людей Королевства. При каждом повороте дороги, каждом изломе тропы перед путниками открывался новый вид.

Отряд немало поволновался из-за того, что собака отказалась спускаться вниз, так как Мартин считал, что пониже в горах у них было бы больше возможностей укрыться, чем на открытой тропе. Они продвигались вдоль северной гряды гор и лишь время от времени спускались до линии леса. Несколько раз они замечали, что не вся тропа образовалась естественным путем, было видно, что кто-то когда-то давным-давно взял на себя труд соединить ее отдельные отрезки.