Джимми толкнул Локлира в бок. Они неторопливо шли по рыночной площади, разглядывая то немногое, что мог предложить им Арменгар. Молодых людей их возраста в городе было мало, а те, кого они видели, были все вооружены и одеты в доспехи. Джимми удивлялся, насколько рынок в этом городе отличался от рыночной площади в Крондоре.

— Мы провели здесь уже час, а то и больше, и клянусь тебе, я не заметил ни одного нищего или воришки в толпе, — заметил он.

— На то есть причина, — ответил Локлир. — Судя по словам Амоса, само существование города зависит от доверия друг другу. Воров нет, потому что все знают друг друга, да и где ты здесь спрячешься? Не могу сказать, что много знаю о городской жизни, но этот город, хотя и очень велик, больше похож на гарнизон.

— Да, ты прав.

— А нищих нет, потому что они, наверное, как в армии, кормят всех.

— Столовые и лазареты?

— По-видимому, — согласился Локлир.

Они прошли мимо палаток, и Джимми на глаз оценил их содержимое.

— Ты заметил, что тут нет никаких предметов роскоши?

Локлир покачал головой. В палатках продавались продукты, простая одежда, кожаные товары и оружие. Все цены были довольно низкими, и, казалось, никто вокруг не торговался.

Через некоторое время Джимми присел на ступеньку крыльца одного из домов на площади.

— Скучно.

— А я вижу кое-что, что вовсе не скучно.

— Что? — спросил Джимми.

— Девушки, — показал рукой Локлир. Из толпы покупателей появились две девушки, которые остановились посмотреть товар у крайней палатки. Они были того же возраста, что и мальчики. Обе были одеты одинаково: в кожаные сапоги, штаны, рубашки, кожаные жилеты. У каждой кинжал и меч на поясе. Темные волосы до плеч были убраны со лба сложенными шарфами. Девушка повыше заметила, что Джимми и Локлир смотрят на них, и что-то сказала своей подруге. Вторая девушка тоже посмотрела в их сторону, и, склонив головы, обе зашептались о чем-то. Затем первая девушка отложила товары, которые рассматривала, и подружки подошли к Джимми и Локлиру.

— Ну? — сказала девушка повыше, прямо глядя на мальчиков голубыми глазами.

Джимми встал и с удивлением обнаружил, что девушка ростом была немногим ниже его самого.

— Что ну? — спросил он с запинкой на арменгарском.

— Вы смотрели на нас.

Джимми взглянул на Локлира, и тот тоже встал со ступеньки.

— А что, в этом есть что-то плохое? — спросил младший сквайр, который говорил на местном языке лучше Джимми.

Девушки переглянулись и захихикали.

— Это грубо.

— Мы нездешние, — попробовал объяснить Локлир.

На это замечание девушки открыто рассмеялись.

— Это и так ясно. Мы слышали. О вас знают все в Арменгаре.

Локлир покраснел. Ему не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что по внешнему виду он и Джимми сильно отличались от остальных жителей города. Вторая девушка изучающе посмотрела на него темными глазами и спросила:

— У себя дома вы всегда разглядываете девушек?

Локлир неожиданно усмехнулся:

— Каждый раз, когда у меня есть такая возможность.

Все четверо засмеялись.

— Меня зовут Криста, а это Бронуин, — сказала высокая девушка. — Мы служим в Десятом отряде и до завтрашнего вечера у нас увольнительная.

Джимми не знал, что означает ссылка на отряд, но ответил:

— Я сквайр Джеймс — Джимми. А это сквайр Локлир.

— Локи.

— У вас одно и то же имя? — спросила Бронуин.

— Сквайр — это звание. Мы служим при дворе принца, — пояснил Локлир.

Девушки непонимающе переглянулись.

— Мы не понимаем ваших чужеземных обычаев, — сказала Криста.

Джимми быстрым движением подхватил ее руку.

— Тогда почему бы вам не показать нам город, а мы расскажем вам о наших чужеземных обычаях?

Локлир неуклюже последовал примеру своего друга, однако было непонятно, кто чью руку взял первым, он или Бронуин.

С девичьими смешками Бронуин и Криста повели ребят по улицам города.

Мартин ел и молча разглядывал Бриану, одновременно прислушиваясь к разговору. Все спутники Аруты, за исключением Джимми и Локлира, сидели за большим столом с Гаем, Амосом и Брианой. Амос уверил всех, что отсутствие мальчиков не должно их беспокоить, так как в городе не может произойти ничего плохого, о чем сразу же не узнал бы протектор. А выйти из города они не могли, это невозможно даже для такого способного паренька, как Джимми. Арута не был в этом так уверен, но воздержался от комментариев.

Арута понимал, что ему и Гаю необходимо быстро найти взаимопонимание, и он уже знал, что так оно и будет, но решил отложить предположения до тех пор, пока не услышит, что Гай скажет ему в частной беседе. Арута изучал протектора. Гай впал в мрачное настроение и стал до странности похож на отца Аруты, который тоже часто бывал таким. Гай мало ел, но уже целый час постоянно подливал эль в свой бокал.

Арута обратил внимание на брата, который с самого утра вел себя очень необычно. Мартин бывал молчалив, в этом они оба были похожи, но с момента, когда он увидел Бриану, он просто онемел. Она появилась в предоставленных им комнатах вместе в Амосом перед полуденной трапезой, и с тех пор Мартин не промолвил ни слова. Однако во время ужина, как и во время обеда, его глаза говорили о многом, и насколько Арута мог судить, Бриана отвечала ему тем же. По крайней мере, она, казалось, смотрела на Мартина чаще, чем на кого-либо еще за столом.

Гай в течение вечера почти ничего не говорил. И если мать Брианы была похожа на дочь, то Арута мог понять, какая это была потеря для Гая. За те короткие часы, которые он мог наблюдать за ней, Арута пришел к выводу, что Бриана замечательная женщина. Он понимал, почему Мартина так влекло к ней. Бриана не была красивой и совсем не походила на Аниту, однако в ней была неотразимая привлекательность, уверенность в себе, которая действовала магнетически. Ей не нужны были никакие уловки, и в ее поведении было нечто подсказывающее ему, что по характеру она была бы подходящей парой для Мартина. Арута долгое время размышлял о серьезных вещах, но не мог не улыбнуться про себя: судя по всему Мартин все больше и больше влюблялся в Бриану.

Трапеза показалась Аруте и Мартину странной, так как ни в покоях Гая, ни в остальной части Арменгара слуг не было. Еду в комнаты протектора приносили солдаты из вежливости, но обслуживал он себя сам, и то же приходилось делать его гостям. Амос сказал им, что после ужина он и Арманд часто сами мыли посуду на кухне. В городе работали все, кто мог.

Покончив с едой, Амос промолвил:

— Мне и Арманду нужно нести караул на стене. Сегодня вечером мы освобождены от наряда на кухню, так что можем принять вас как полагается. Не хотите к нам присоединиться?

Это щедрое приглашение относилось ко всем, кто сидел за столом. Роальд, Лори и Бару приняли его, при этом хадати особенно хотелось как можно лучше узнать своих дальних родичей.

Мартин поднялся и с почти героическим усилием обратился к Бриане:

— Может быть, командир покажет мне город?

А когда она согласилась, он, казалось, был одинаково доволен и расстроен.

Арута жестом показал брату, чтобы тот шел с Брианой, поскольку ему нужно было остаться поговорить с Гаем, и Мартин поторопился из зала вслед за ней.

В длинном коридоре, который вел к подъемнику, Мартин остановился, чтобы взглянуть на городские огни внизу. В кромешной тьме сияли тысячи мерцающих огоньков.

— Я часто прохожу здесь, — сказала Бриана, — и никогда не устаю от этого вида. — Мартин согласно кивнул. — А твой дом, он похож на Арменгар?

Мартин не смотрел на нее.

— Крайди? — произнес он задумчиво. — Нет. Мой замок кажется крошечным по сравнению с крепостью, а город Крайди размером не больше одной десятой этого города. У нас нет гигантской стены вокруг, а люди не вооружены. Это мирное место, или, по крайней мере, так мне кажется сейчас. Раньше я, бывало, избегал его, стараясь уходить в лес на охоту или просто чтобы остаться одному. Или я часто уходил в самую высокую башню замка и наблюдал за тем, как солнце садится в океан. Это лучшее время дня. Летом морской бриз охлаждает дневной жар, а солнце играет красками на воде. Зимой башни окутаны белым снегом и кажутся вышедшими из сказки. Можно видеть, как с океана катятся могучие облака. Но еще более величественны бури с молниями и громом, когда небеса словно оживают. — Он оглянулся и заметил, что она внимательно смотрит на него. Внезапно он почувствовал себя как-то глупо и нерешительно улыбнулся, что было у него знаком смущения. — Я говорю бессвязно.