Он поклонился землянам, Пере и Блиф.
— Не забывай об Ооле. — Инг указал на зеленую кошку, свернувшуюся калачиком на коленях у Ринды. — Она была первым существом, которое я увидел после того, как пришел в себя. Она превратилась в мою любимую собаку, и я снова стал мальчиком.
— А кто ты теперь? — спросил Норби, — Инг Неблагодарный? Инг Недостойный?
— Инг… кажется, я сам придумал его. Это было очень давно. Ринда говорит, что я хороший клоун. Это правда?
— Да, — ответил Джефф.
— Тогда я стану Фризи, можно? Мне нравится быть клоуном.
Ринда бросилась к нему и обхватила его руками за шею, уткнувшись лицом в его пышную бороду.
— Я так люблю клоуна Фризи! Пожалуйста, вернись на Изз вместе со мной. Мой отец будет радоваться твоим фокусам, а мама… ну, когда я скажу ей, что ты помогал спасти меня, она сделает тебя Придворным Шутом.
— Придворным Шутом, — повторил Фризи. — Звучит неплохо!
— А если он будет плохо себя вести, то для него всегда найдется яма с плурфом, — пробормотал Норби.
— Мне не хочется мешать вашему веселью, но не забыли ли вы, что мы все еще находимся в параллельной Вселенной? — спросил Джефф. — У кого-нибудь есть идея, как нам попасть домой?
— Все очень просто, — отмахнулся Норби. — Точно так же, как мы попали сюда.
— Не так просто, — возразил Рембрандт, — Усовершенствования, позволившие увеличить мощность нашего корабля, имели силу только в нашей Вселенной. Чтобы вернуться, нам придется найти другой источник мощности.
Блиф, слушавшая разговор через Перу, обратилась к присутствующим.
— Даже объединив разумы членов наших экипажей, мы не добьемся успеха, — сказала она. — Нам понадобится помощь всех Твинтасов.
— Как ты рассчитываешь соединить корабль Рембрандта с Твинтасами? — спросил Джефф.
— Ты не понимаешь. Я имею в виду всю популяцию Твинтасов в этой Вселенной. Они могут связываться друг с другом, планета с планетой, и генерировать огромную энергию, но только если убедить их, что это очень важно. Я спущусь на планету и поговорю с ними.
Рембрандт подался вперед:
— Это опасно!
— Откуда ты знаешь?
— Я догадался, поскольку вы не делали этого раньше, даже для того, чтобы спастись от Секты Хозяев.
— Если я соединю ваши корабли с Твинтасами на этой планете, а они свяжутся с Твинтасами на других планетах, энергии может оказаться достаточно, чтобы послать вас обратно в вашу Вселенную. А может быть, и нет.
— Ты не сказала, опасно ли это для тебя, — настаивал Рембрандт.
— Не знаю. Твинтаеы — странные существа. Они соглашаются лечить наших больных, но, возможно, они предпочтут, чтобы все мы умерли и перестали докучать им.
— Я поговорю с ними, — сказал Рембрандт, — Со мной отправятся Джефф и Норби.
— Я? — удивился Джефф.
— Мы обладаем воспоминаниями о том Рембрандте, каким он стал в будущем, — пояснил Норби. — Мы знаем его лучше, чем кто-либо еще. Пошли, Джефф!
Джефф и Рембрандт, облаченные в скафандры, последовали за Перой и Блиф. Глайдер Других опустился в центре рощи Твинтасов. Рука Джеффа, обтянутая перчаткой скафандра, прикоснулась к Рембрандту для телепатического контакта.
«Рембрандт, Блиф почему-то напоминает мне тебя».
«Возможно, потому, что среди моих предков были пираты».
«Я не могу этому поверить! Другие так добры…»
«Джефф, история Других была долгой и непростой. В ней есть период тирании, которая в конце концов была уничтожена борцами за свободу, называвшими себя пиратами. Тирания всегда возможна, когда разумные существа становятся слишком многочисленными и могущественными, не успев набраться мудрости».
«Но должно быть, это произошло очень давно. Вы стали мудрыми».
«Теперь у нас достаточно ума, чтобы контролировать свою власть и свои силы. Мы стремимся учиться и развиваться, ибо нет предела совершенству, молодой человек. Никогда не удовлетворяйся достигнутым. Я узнал от Норби, что Уродины, покорившие нашу Вселенную в ложном будущем, считали себя всемогущими и неуязвимыми, но в конце концов вымерли все до единого. Никто не может претендовать на всемогущество. Вселенная постоянно меняется».
«Когда я вижу так много перемен, то мне кажется, люди не сумеют справиться с ними».
«Не надо бороться и восставать. Двигайтесь вместе с переменами и наслаждайтесь жизнью».
«Твое искусство частично заключается в этом?»
«Да. Надеюсь, что тот, кто видит мои творения, открывает для себя бесконечное чудо живой Вселенной».
Блиф замерла перед огромным Твинтасом, который казался самым старым представителем своей расы на всей планете.
— Это Древний, — сказала она вслух, одновременно прикоснувшись к одной из странно сочлененных ветвистых «рук».
— Мы нуждаемся в вашей силе. Вы, Твинтасы, знаете, что чужеземцы помогли прогнать корабли Хозяев. Теперь чужеземцы хотят вернуться в свою Вселенную, но для этого требуется много энергии. Вы можете помочь им?
Джефф понимал ее слова, хотя Блиф, по всей видимости, говорила на вышедшем из употребления языке Уродин. Однако он не услышал ответа Твинтаса.
Блиф помахала одной из задних клешней в направлении Джеффа, Норби и Рембрандта, которые стояли у нее за спиной.
— Твинтасы говорят, что они не станут нам помогать. Соприкоснувшись с вами, они узнали, что произойдет, если вы не сможете попасть домой. Секта Хозяев вернется, заберет Перу и уйдет из этой Вселенной в вашу. Твинтасов устраивает такое будущее.
— Но это ложное будущее для нашей Вселенной! — воскликнул Джефф.
— Твинтасы говорят, что это их не интересует. Они хотят избавиться от Секты Хозяев, а это подходящий способ.
— Но не единственный, — вмешался Рембрандт, — Я могу показать Твинтасам, как концентрировать их мощь — не только для того, чтобы послать нас домой, но и для того, чтобы защищаться от Хозяев, — Он повернулся к Норби: — Пожалуйста, вернись на корабль и принеси мою скульптуру из световых кристаллов.
Норби помчался выполнять просьбу, пока Джефф ломал голову над тем, как убедить Твинтасов помочь им.
— Вот она, сэр. — Норби протянул скульптуру, — Могу я присоединиться к ней?
— Да, Норби.
Джефф с ужасом увидел, как Норби каким-то образом слился со скульптурой или сама скульптура стала текучей, обволакивая маленького робота.
— Норби, вернись!
— Я не понимаю… — пробормотала Блиф.
— Подождите, — сказал Рембрандт, — Я создаю произведения искусства, которыми могут любоваться все виды разумных существ. Норби в своем роде тоже является произведением искусства. Они могут объединиться, а потом… смотрите!
Джефф}/ показалось, будто Норби вмерз в кристаллическую скульптуру, но робот был жив, так как его глаза часто мигали. Кристалл начал вращаться, выбрасывая тонкие отростки, сверкавшие в солнечных лучах. Когда скульптура остановилась, Норби пропал, потому что прозрачная поверхность неожиданно затуманилась.
— Что случилось с Норби? — крикнул Джефф. — Верните его обратно!
Древний Твинтас протянул все свои клешни, ухватившись за отростки кристалла. Ближайший Твинтас прикоснулся к нему и протянул свои ветви тем, кто стоял рядом. Джефф внезапно ощутил, что вся планета стала единым целым. Все Твинтасы соприкасались друг с другом и, возможно, посылали телепатические сообщения Твинтасам на других планетах. Но что случилось с Норби?
Все было так просто, что казалось почти нелепым. Через несколько секунд кристаллическая скульптура встряхнулась, и Норби вывалился наружу.
— Привет, Джефф. Ты что, беспокоился за меня?
— Норби, с тобой все в порядке?
— Разумеется! Просто я передал все свои познания Твинтасам благодаря этой замечательной скульптуре Рембрандта. Теперь она стала неотъемлемой частью планеты, и никакие Хозяева не смогут даже прикоснуться к ней.
Кристаллическая структура приняла форму Твинтаса. Часть ее отростков вросла в почву, а остальные обернулись вокруг ствола Древнего.
— Это мой подарок вашей Вселенной, — сказал Рембрандт. Пера переводила его слова для Блиф. — Мы, Другие, считаем, что у вас цивилизация развивается очень интересным путем. Ваша технология основана на живых существах, добровольно служащих вам. Мой световой кристалл даст вам новые знания и увеличит мощь Твинтасов, чтобы защитить вас и ваших союзников от Секты Хозяев. — Рембрандт протянул все четыре руки к Древнему Твинтасу, — О Твинтасы, старейшие существа этой Вселенной, не поможете ли вы нам вернуться домой? Мы не хотим вам зла, но и вы не должны желать нашей гибели. Вы обладаете великой силой, так помогите же нам!
