Я слегка «продавливаю» его, передаю парню уверенность в верности своих слов, и выражение его лица немного меняется.

- Да… Наверное, ты прав…

- Просто поверь – я защищаю своих людей. Ты сам вчера это видел. Не я ли не дал тем уродам тебя застрелить?

- Ну ты…

- Ну так и впредь будет также! А от тебя мне требуются всего две вещи, как я уже говорил.

- Я помню, - Виктор кивает.

- Ты давай поправляйся. Врачи говорят, что через четыре-пять дней выпишут тебя, а пока отдыхай. Но потом ты будешь мне нужен, Волков, ясно тебе?

- Ага.

- Тогда бывай.

Я выхожу из палаты, спускаюсь на парковку и вновь сажусь в машину Горчаковой.

- Отвезёшь меня домой?

- Без проблем, - соглашается она.

Вот только отчего-то забывает уточнить, что отвезёт не в наш особняк, а к себе в пентхаус на набережной.

- Зачем мы здесь? – морщусь я.

- Приведём тебя в порядок. Ты же не рассказал сестре и отцу о том, что случилось. А вернёшься домой в таком виде, - она критическим взглядом окидывает лохмотья, в которые после вчерашней погони превратилась моя одежда, - И точно возникнут вопросы. Оно тебе надо?

- Нет.

- Тогда заткнись и пошли.

Весь верхний этаж элитной высотки с закрытой территорией превращён в здоровенную квартиру и принадлежит семье Горчаковых. Машина останавливается на подземной парковке, откуда прямо в коридор квартиры ведёт лифт. Охрана остаётся внизу, и мы поднимаемся вдвоём.

Проходим по шикарно отделанной прихожей и оказываемся в комнате Маруси.

- Садись.

Это помещение мало напоминает комнату старшеклассницы. Вместо плакатов популярных певцов – политические карты, схемы новейшей боевой техники, заметки по современным языкам программирования. Разбросанная тут и там одежда явно говорит о том, что Маруся не заморачивается созданием образа чистюли, а несколько мечей, сабель и других видов холодного оружия в стеклянном шкафу и вовсе намекают на необычные увлечения девушки.

Я присаживаюсь на кровать. Горчакова достаёт из стола аптечку, вскрывает её и начинает обрабатывать моё лицо какой-то жгучей жидкостью.

- Где твои родители?

- Большую часть времени они живут за городом. А в этой квартире хозяйничаю я, чтобы не просыпаться в лицей за три часа до начала занятий.

- Ай! Осторожнее!

- Терпи, красавчик, - усмехается она, снова прижигая ссадину, - Мало ли какую зараз ты подхвати в той каталажке. Лучше перестраховаться. Лучше скажи, кто это тебя так невзлюбил?

- Есть пара кандидатов. И ты знаешь обоих.

- Дай догадаюсь – Радищев и Михайлов?

- Именно.

- А как же та информация с того жёсткого диска, который мы нашли у Ворона? Ещё не успел воспользоваться?

- Успел, и уже получил от этого определённые дивиденды… Но, кажется, господин Михайлов не до конца меня понял.

- Ты так уверен, что это он?

- У Радищева-младшего на меня обычная обида. Не думаю, что его папаша одобрит такие действия сыночка, если узнает о них. И Дима… немного трусоват, как я уже понял. А вот Михайловы… Они от моих действий теряют очень многое. И скорее всего, просто не согласны, что какой-то сопляк поставил их на колени.

- Любишь ставить на колени, да? Любишь командовать? – усмехается Маруся, и неожиданно оказывается совсем близко.

Кожа Горчаковой такая горячая… А запах – такой сладкий… Он притягивает меня, заставляет думать о том, что я могу и хочу сделать к этой княжной…

Нет-нет-нет, Джерлак, держи себя в руках! Это обычная низшая! Ты не можешь с ней спать! Мало того, что это табу, так ещё и… Нет-нет, лучше даже про это не думать!

- Я тебе не нравлюсь? – Маруся шепчет мне в ухо, и её горячее дыхание обжигает кожу, - Почему ты отворачиваешься? Я столько для тебя сделала… И прошу взамен такую малость…

Тонкие пальчики пробегают по моему лицу, девушка слегка поворачивает его к себе и проводит влажным языком по скуле, задевая самый краешек губ.

И в этот момент у меня сносит крышу. Слишком долго я копил в себе напряжение. Слишком многое произошло без выплеска эмоций. Нужно было разрядиться давно! А то, что она низшая… Всё равно никто об этом никогда не узнает!

Я хватаю Горчакову за горло и слегка сжимаю его.

- И что же ты просишь?

- Т-ты…

- Молчи, княжна, - я отбрасываю девчонку на кровать, снимаю пиджак и медленно приближаюсь, - Молчи, раз уж получила то, что хотела…

- Да-а, - шепчет она, когда я придавливаю её сверху.

Рука скользит по точёной фигуре, повторяя изгибы девичьего тела. Впиваюсь в горячие губы долгим поцелуем и чувствую, как язычок Горчаковой проскальзывает мне в рот. Жмурюсь от наслаждения, рву её рубашку, и пуговицы сыпятся на пол. Под ней – красный кружевной лифчик, который заводит меня ещё сильнее.

Хочется как можно скорее взять девушку, но я растягиваю удовольствие, и запускаю руку под юбку Маруси, провожу ладонью по её бёдрам, сжимаю их, ощущаю под пальцами полоску чулок, и стягиваю их вниз.

Горчакова стонет от едва сдерживаемого желания. Ей руки скользят по моей спине, в нетерпении царапая её, и я чуть ли не кожей ощущаю, как девушка меня хочет. Мы снова сливаемся в поцелуе, затем я срываю с себя рубашку и футболку, хватаю Марусю за руку, убирая её от своего лица…

И едва не обжигаю ладонь.

- Что за?..

Распахиваю глаза, разворачиваю к себе ладонь девушки, и меня прошибает холодный пот.

На ней нарисована метка Азраила.

Перевожу взгляд на лицо Горчаковой, и вижу в её глазах самый настоящий испуг.

- Кто ты?

Моя вторая рука сминает горло красотки. Она пытается ударить меня кулачком в грудь, но безуспешно.

- Кто ты?!

Ярость застилает глаза. Нет, этого не может быть… Меня чуть было не провели! Но нужно убедиться, нужно знать наверняка!

Я сдавливаю горло Горчаковой сильнее, освобождаю вторую руку и отвешиваю ей сильную затрещину.

- Кто ты, тварь?!

Ещё одна затрещина.

- Кто?!

Лицо Маруси меняется. Изо лба начинают вырастать небольшие рожки, уши заостряются, глаза становятся чернее ночи, а из-под налившихся кровью губ прорезаются клыки.

Наркун проклятый…

Горчакова – демонесса из Преисподней!

Я отпускаю горло Горчаковой и отшатываюсь, одновременно зажигая на ладонях пару огненных шаров. Но бросаться ими не тороплюсь. Хотела бы княжна напасть – уже бы атаковала…

Она хрипит, пытается вдохнуть, трёт покрасневшее горло – и, кажется, не собирается прятать свой истинный облик.

Демоница, ну охренеть!

- Господин… - хрипит она, - Господин… Молю, выслушайте…

- Говори, - я отхожу ещё на шаг, но заклинания убирать не спешу.

- Прошу вас… Потушите огонь…

- Говори, тварь! – рычу я, - Откуда ты здесь?! На кого работаешь!? Почему помогала мне?!

- Господин… - Горчакова сползает на пол и встаёт на колени, - Прошу, поверьте… Я ни на кого не работаю… Я живу здесь вот уже пятнадцать лет, сама по себе. Заняла место трёхлетней девочки, и…

- Ложь! Я не чувствую твоих эмоций! Ты лжёшь!

- Нет, господин, клянусь! – она заламывает руки, - Поверьте! Никто не может прочесть эмоции суккубов и инкубов, даже Высшие! Вы ведь знаете это!

- Так ты – суккуб? – слегка успокаиваюсь я.

Это была одна из форм низших демонов – чуть чуть не дотягивающая до «имперфектов» - демонов среднего ранга. Суккубы и инкубы и правда мастерски скрывали свои эмоции даже от Высших – таких, как я, мои генералы или высшие чины в Преисподней... И у этих существ было несколько отличительных особенностей.

В частности – они физически не могли навредить вышестоящим демонам. И именно это меня сейчас слегка успокоило… Хотя… Кто знает, как всё поменялось в этом мире?

- Да, господин…

Я тушу огонь на ладонях и командую:

- Встань.

Горчакова послушно встаёт, и я медленно обхожу её, проводя рукой по телу красотки. Она трепещет и даже зажмуривается от удовольствия. Её рожки подрастают ещё немного, а грудь… Увеличивается, притягивая взгляд.