— А как же! Я им всё рассказал, показал, что никого в раздевалку не пускал, они там опечатали спортзал. Теперь ребятишки на стадионе занимаются. А нашли уже кто это сделал?

— Нет ещё, — ответил я и сел на лавочку рядом со входом.

Не знал, как нужно поступить. Я разрывался между выбором. Накинуться на эту шавку сразу же или притвориться, что всё в порядке, а потом удерживать ее до прихода полиции? Нет, я не смогу с ней нормально себя вести.

Постепенно ученики стали приходить в школу, в коридорах поднялся гул. Я сидел в телефоне и машинально листал всякие новости групп. Сам же думал, как и куда ее заманить. Без свидетелей и ее подружек.

Наши одноклассники стали приходить, подходить ко мне, здороваться. Я улыбался и делал вид, что ничего не случилось.

— А ты чего один? Где твоя Аида? — спросил меня один из пацанов. Краем глаза заметил, как к нам подошла Ева. Я усмехнулся.

— Не знаю. Она куда-то исчезла, на мои звонки не отвечает, наверное, решила бросить меня. Только вот я бегать за ней не намерен. Девчонок что-ли в школе мало, да Ев?

Мне было противно от своего вранья, но нужно, чтобы Ева подумала, что я свободен и приблизилась поближе. После моего обращения ко мне, она вся расцвела, заулыбалась, стала глазками стрелять. Ну-ну.

На урок прозвенел звонок. Все стали разбегаться по кабинетам, я же не спешил, как и Ева. Она мялась рядышком. Я ждал, пока все уйдут. Когда коридор опустел я поднял на нее глаза, улыбнулся. Постарался сделать это дружелюбно, не скалясь от злости

— А ты почему не идёшь?

— Хочу пообщаться с тобой…поближе, — томно произнесла она.

Держать лицо добродушным становилось всё тяжелее.

— Хорошая мысль. И где мы это можем сделать? — вкрадчиво спросил я.

— Есть тут одно укромное место. Пойдем.

Она пошла вперёд усердно виляя задом. Отвращение накатило волной. Только бы не убить. Мы спустились в подвал, где находилась столовая, она завела нас под лестницу, где была дверь в хозяйственное помещение с лопатами, ведрами и прочим инвентарём. В уголочке над дверью висел всего один ключ, да так незаметно, что вообще не увидишь. Ева отперла дверь и прошмыгнула внутрь. Я вошёл следом, положив ключ в карман брюк.

Сбоку обнаружился выключатель света, щёлкнул и загорелась тусклая лампочка. Она развернулась ко мне лицом и прикусила губу. Смотрю на нее и ведь ни капли страха и сожаления за свой поступок. Была бы она пацаном, избил бы в мясо.

Начал снимать с себя галстук. Ее глаза заблестели от восторга. Дура.

— Так быстро? Я думала, что начнём с поцелуев, — и стала растегивать блузку.

— Не надо, я сам, — сказал я, сворачивая галстук в трубочку и засовывая в карман.

Потянулся к ремню, медленно растегивая и вынимая ее из шлевок. Ее взгляд поплыл. Я усмехнулся. Подошёл ближе, завел ее руки за спину и сцепил их ремнём. Ее глаза округлились.

— Мне так нравится больше, — пояснил я.

Она довольно улыбнулась. Меня всего перекосило от неприязни. Пора сбрасывать маски. Я толкнул её в грудь, она сильно ударилась спиной об стену. Ойкнула.

— Ты серьезно подумала, что я захочу тебя после того, что ты сотворила с Аидой? — я подошёл ближе и схватил за шею.

— Я же ради тебя… — прохрипела она.

— А ты меня спросила, чего я хочу? Я знаю, что твои родители алкаши со стажем, решила за счёт меня в люди выбиться? Только не таким способом. Ты мне омерзительна, как червь на асфальте и после того, что ты натворила ненавижу тебя всей душой. С таким ничтожеством как ты, даже здороваться не хочется. Я люблю Аиду. Ее я буду беречь, хотеть, заботиться. А ты ответишь за свои действия, тварь.

Из ее глаз пошли слезы, но мне было не жаль. Меня потряхивало от гнева, хотелось ударить ее, сделать всё то же самое, что она сотворила с Аидой, желал до хруста суставов бить ее головой об стену до тех пор пока не полегчает, но… Я сделал глубокий вдох, достал из кармана свёрнутый галстук, засунул ей в рот, вместо кляпа и посадил ее на старый стул, который шатался.

— Значит так, дорогуша, сидишь здесь молча и тихо, я буду поблизости, услышу шум, отключу от сознания, поняла? Ждём полицию, дальше же ты рассказываешь всё, как издевались над Аидой. Если соврешь, мало не покажется. Она в сознании и всё уже рассказала. Всё поняла или для особо одаренных нужно повторить?

Она кивнула, заливаясь слезами. Мне было равнодушно на ее страдания. Скорее хотелось увидеть Аиду. А ещё бы позвонил ей, только телефона с собой у нее нет. Вышел из подсобки, запер дверь, ключ унёс с собой. Поднялся на первый этаж, сел на лавку.

— Парень, а ты чего на урок не идёшь? — спросила меня уборщица.

— Опоздал, учительница после звонка не пускает на урок, — нагло солгал я.

Уборщица что-то промычала и пошла со шваброй и ведром в руках на второй этаж. Я же набрал Марию Александровну. Ответила не сразу, а потом объяснила, что вышла из палаты, так как сейчас допрашивают Аиду. Рядом с ней остался отец. Узнав, что моя вредина назвала им имя Евы, я успокоился и начал ждать.

Спустя час на пороге школы объявились правоохранительные органы. Я тут же перегородил дорогу. Зачем тратить время на поиски виновной, когда я могу сразу же к подсобке привести.

— Добрый день! Вы сюда пришли за Евой?

— Добрый. Мы кажется, с тобой уже беседовали. Отойди, не мешай нам работать.

— Я ее запер.

— Кого? — глаза полицейского готовы выпасть из орбит.

— Еву. Идёмте.

Они без слов пошли за мной. Мы спустились в подвал, я открыл дверь и отошел сторону. Ева сидела в том же положении, как я ее посадил.

— Решил поиграть в детектива, парень?

— Нет, решил, что нужно задержать до вашего приезда, пока она куда-нибудь не сбежала.

Тот лишь покачал головой. Хотя наверное и сам понимает, что такой исход лучше, чем бы они бегали в поисках школьницы. Они вывели ее оттуда, сняли кляп и ремень и протянули мне. Ремень я забрал, а вот галстук засунул ей в карман брюк и сказал:

— Это тебе на память. Чтобы помнила, что Моё трогать нельзя.

Ее увели. Я же не стал идти на урок, а сбежал из школы. Чтобы не терять время вызвал такси до больницы. Скоро буду, родная. Только потерпи. Как же я соскучился.

Проснувшись утром я первым делом хотела увидеть рядом Лео и немного расстроилась, когда вместо него увидела маму, но ненадолго. Мама мне всё рассказала. О том, что это он нашёл меня в школе. О том, что спас переливанием своей крови, а после не покидал больницу, пока я не пришла в сознание. Жаловалась на то, что он почти ничего не ел и еле-еле выгнала вчера из палаты домой. Услышав всё это, я распереживалась. Голова стала болеть сильнее, подкатил ком к горлу. Сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, иначе меня опять наглухо закроют и никого пускать не будут.

Я всё думала о поступке Лео и не могла поверить. Неужели он и правда что-то чувствует ко мне? Не может же чужой человек от балды сдать кровь и охранять палату? Сердце дрогнуло и быстро забилось. А я бы смогла так сделать? Представила подобную картину и вздрогнула от страха. Лучше такое не фантазировать. Если бы такое действительно случилось бы, я бы поступила точно так же, как и он. И что это может значить?

Я прислушалась к своим ощущениям, чувствам. Когда я вспоминала Лео, то внутри меня становилось тепло, радостно, ощущалось счастье и безопасность. Всё моё нутро рвалось к нему в объятия. Стоило только представить что-то страшное, как сердце сковывало от страха и тревоги. Мне безумно сильно хотелось быть рядом, ощущать его руку в своей руке, нам и без разговоров комфортно вдвоём. И осознала одну важную вещь: я по нему скучаю. Я влюбилась. И похоже сильно. Только бы он не подвёл и растоптал моё сердце. Я ведь угасну, как огонь без кислорода.

Мои размышления прервались люди в форме полиции. Вот сейчас их видеть вообще не хотелось, но есть понимание, что они рано или поздно придут, лучше уж сразу отвязаться.