– Обещаю…

Движения Алека были плавными и медленными, его губы шептали слова любви, а руки легко и нежно скользили по телу жены.

Джейми шептала его имя, все теснее и теснее прижимаясь к мужу. Ей хотелось слиться с ним воедино. О, как это было прекрасно!.. Алеку не хотелось размыкать объятия, не хотелось расставаться с ней. Чувствовать ее всем телом, быть с ней воедино – пусть бы эти мгновения длились вечно! Такого с ним еще никогда в жизни не было. Неужели эта женщина так привязала его к себе? Неужели он теперь не в силах будет с ней расстаться? Это опасно, слишком опасно. Такая любовь сделает его слишком уязвимым, слишком зависимым. Пока он к этому не готов.

Джейми почувствовала в муже какую-то перемену. Он стал насторожен и напряжен, когда, отделившись от нее, собирал разбросанную по кустам одежду.

– Алек, – позвала она, – ты доволен? Алек услышал беспокойство в голосе жены и, не поднимая на нее глаз, ответил:

– Да, я доволен тобой, жена.

– Тогда зачем ты хмуришься и почему не смотришь на меня? Нам было так хорошо…

– Боюсь, что ты неправильно поймешь меня, жена.

– Ты сказал, что я ничего не значу в твоей жизни. Помнишь, Алек?

Алек молча пожал плечами и направился к лошадям. На его губах играла улыбка. Его нежная жена опять рассердилась.

– Неужели ты не помнишь собственных слов? – настаивала Джейми.

– Это было просто оскорбление, дорогая.

– Ты посмел оскорбить меня?!

– А почему бы и нет?

– Проклятие!

Алек расхохотался. Рассмеялся прямо ей в лицо. Смятение охватило Джейми не столько из-за сорвавшегося с губ недостойного леди выражения, сколько из-за нанесенной ей обиды. Она молча повернулась и пошла к лошадям. «Алек Кинкейд – самый ужасный человек на свете!» – решила она. Вместо того чтобы сказать какие-то приятные слова, он снова оскорбляет ее.

Джейми погладила Резвую и прижалась к ней щекой. Вдруг она вспомнила, что в порыве страсти Алек просил никогда не покидать его. Значит, она не так безразлична ему, как он хочет показать?

Джейми взглянула на мужа, как бы проверяя свою догадку, но встретила его насмешливый взгляд. «Он и сам еще не подозревает, что любит меня, – осенило Джейми. – Ну что ж, я подожду…» Джейми улыбнулась своим мыслям. Да, надо дать ему время разобраться в его чувствах. Рано или поздно, но он поймет, что любит ее.

Джейми склонилась к Резвой, спрятав засиявшее лицо.

Алек подошел и взял лошадь под уздцы.

– Жена, – позвал он.

Джейми бесстрашно посмотрела на него.

– Слушай меня внимательно, моя любимая. Вниз по холму идет дорога в Англию. Поняла?

Джейми с трудом сдержала улыбку.

– Поняла, – смиренно ответила она. Алек глубоко вздохнул и прошептал:

– Нет, ты, наверное, ничего не поняла, моя любимая.

Джейми продолжала сиять. Господи, как же ей хорошо! Она больше не станет обращать внимания на характер Алека, на его порой резкие слова – все это маска, не больше. Он защищается от любви, он ее боится. Теперь она понимает, почему он все время дразнит ее.

Как она раньше не догадалась?

Самое главное, что он назвал ее любимой.

Стоя на ступеньках замка, Гавин и священник наблюдали за подъезжающей к конюшне парой: Алек, как всегда, нахмуренный и лучащаяся счастьем Джейми.

– Похоже, она опять рассердила его, – заметил Гавин.

– Я слышал, как она угрожала кинжалом одному из людей Мак-Персона, – вспомнил отец Мердок.

– Это было, – кивнул Гавин, – и она-таки сумела поставить старика и его воинов на место.

– Думаешь, что это была просто угроза?

– Не сомневаюсь. Вряд ли она владеет кинжалом.

– Вы с Алеком недооцениваете леди Джейми, Гавин: если она сказала, что владеет кинжалом, то так оно и есть. Она не бросает слов на ветер, и я не сомневаюсь, что при малейшей опасности она пустит в ход оружие. Правда, лишь тогда, если придется кого-то защищать. Вспомни мои слова, мальчик. У леди Кинкейд сильный характер.

– Алек считает, что она слишком слабая.

– Не сомневаюсь, что он ошибается, – ответил старик. – Она еще покажет себя, Гавин. Я чувствую, что в воздухе пахнет грозой.

Гавин и отец Мердок наблюдали, как Алек помог Джейми спешиться, задержав ее в своих объятиях чуть дольше, чем это требовалось, и каким нежным взглядом наградила его Джейми. Воин и священник обменялись смущенными взглядами и скрылись в замке.

Несмотря на то что Алека ждали неотложные дела, он не мог отказать себе в удовольствии еще раз напоследок поцеловать Джейми. Поцелуй длился бы бесконечно долго, не помешай им Дональд.

Отпустив жену, Алек передал поводья конюху и проводил взглядом удаляющуюся Джейми.

– Ты куда? – закричал он, опомнившись.

– Сменить разорванную блузку, – ответила она на ходу, – а также сходить к кузнецу и заказать несколько горелок.

Алек хотел пойти следом, но Дональд отвлек его внимание.

– Мне надо поговорить с вами, – сказал он.

– Что случилось? – спросил Алек, заводя своего коня в конюшню.

– Меня беспокоит кобыла миледи. Просто не знаю, что делать с этим упрямым животным. Она отказывается есть и еще того гляди сломает ногу, с такой силой бьется о стенки стойла. Она уже выбила три перекладины.

– Поставь ее в другое место, – предложил Алек.

– Я пробовал.

Алек услышал, как Резвая бьется о доски стойла. Не выпуская из рук поводья своего коня, он подошел к кобыле Джейми и потрепал ее по холке. Резвая немного успокоилась.

– Вот видишь, – с улыбкой заметил Алек.

– Это потому, что рядом ваш жеребец. Когда она видит его или чует его запах, она совершенно спокойна. Мне кажется, милорд, нам стоит поставить их в одно стойло.

– Мой жеребец убьет ее.

– Не думаю. Давайте попробуем, иначе она сдохнет от истощения.

Алек согласился. Если его жеребец попытается ударить Резвую, они всегда сумеют защитить ее.

Как только они запустили огромного черного коня в стойло к Резвой, та подошла к яслям и принялась спокойно жевать заготовленный корм, не обращая ни малейшего внимания на своего соседа. Жеребец попытался приблизиться к кормушке, но Резвая оттолкнула его. Конь громко фыркнул и, в свою очередь, толкнул Резвую в бок. Резвая попыталась встать на дыбы, но жеребец прижал ее к стенке стойла и, подойдя к яслям, принялся спокойно жевать. Резвой ничего не оставалось, как присоединиться к нему.

– Мой конь такой же собственник, как и я, – заметил Алек.

– Милорд?.. – удивился Дональд, смущенный замечанием хозяина.

– Не обращай внимания, – ответил Алек.

Он улыбнулся, вспомнив Джейми. Но вдруг ему на ум пришли слова отца Мердока о том, что Джейми хочет иметь отдельную спальню.

– Какого черта! – прошептал он сквозь зубы. – У лошади больше здравого смысла, чем у хозяйки.

Алек решил немедленно поговорить с женой. Она должна спать с ним в одной постели, хочется ей этого или нет. Он постарается не грубить, но, несомненно, настоит на своем.

Джейми не подозревала, что снова чем-то огорчила мужа. Поговорив с кузнецом, она решила познакомиться с обитателями лачуг, расположенных позади замка.

– Боюсь, что все они сейчас собрались на кухне, на обед, – предупредил ее кузнец.

– Ну тогда я просто осмотрю их дома, – сказала Джейми. – Надеюсь, они не будут возражать, Генри?

– Конечно же, нет, – ответил кузнец. – Для них большая честь, что вы интересуетесь их жизнью.

Джейми взбиралась по крутому холму, попутно собирая дикие цветы с острым пряным запахом. За спиной раздался шорох, и она остановилась, чтобы поприветствовать путника, но тропинка была пуста. Джейми решила, что это ветер шумит, и продолжала карабкаться дальше.

Она заглянула в хижину резчика по дереву, затем подошла к хижине дубильщика и открыла дверь. Резкий толчок в спину свалил ее наземь, дверь с шумом захлопнулась, и она оказалась в полном мраке.

В хижине не было окон, и темнота была такой, что хоть глаз выколи. Прошептав свое излюбленное «проклятие», Джейми опустилась на колени и на ощупь принялась собирать рассыпанные по земляному полу цветы.