– Как ты считаешь, я должна преклонить перед ним колени?

– Если хочешь.

– А это не будет предательством по отношению к Генри?

– Нет, Джейми, – ответил Алек с улыбкой, – Эдгар приходится Генри шурином. Лицо Джейми просияло.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? Все это время мне казалось, что я совершаю предательство по отношению к моему королю, а теперь оказывается, что оба короля – родственники! – И прежде, чем Алек успел возразить, Джейми снова убежала за ширму, где женщины купали Мери-Каталину.

– Зачем ты пытаешься убедить ее, что Эдгар и Генри друзья? – поинтересовался Гавин.

– По той же самой причине, что и ты оправдывался за поступки нашего короля. Мы все щадим ее чувства, ты заметил, Гавин? Всем хочется, чтобы она была счастлива.

– Ты прав.

Из-за перегородки раздались громкие возгласы женщин, купающих Мери-Каталину. Сейчас там собрались все: Джейми, Элизабет, Эдит и Энни.

– Какая она красивая! – заметила Элизабет.

– Следует почаще говорить ей об этом, – добавила Джейми. Она вытащила девочку из лохани и, усадив к себе на колени, принялась вытирать ее. Мери-Каталина отдавала Джейми явное предпочтение среди прочих женщин. Как только на нее надели белую ночную рубашку, принесенную Энни, она снова потянулась к Джейми, чтобы та взяла ее на руки.

Пока Элизабет кормила малышку, Эдит и Энни готовили для нее соседнюю с Джейми и Алеком спальню. Так захотела Джейми, чтобы все время быть рядом с дочерью и иметь возможность прибежать к ней по первому зову.

– Все матери легки на подъем, – сказала она. – Мы всегда чувствуем, когда дети нуждаются в нас. Вы поймете это, Элизабет, когда станете матерью.

Элизабет молча кивнула, умиляясь радости Джейми, которая всего полдня была матерью и то не своего ребенка.

– Ангус ждет, когда вы вынете из его швов нитки, – напомнила она.

– Вам придется посидеть рядом, пока я буду это делать. Думаю, в вашем присутствии он не осмелится кричать.

– Ему будет так больно?

– Нет, не беспокойтесь, – ответила Джейми, – просто немного щекотно.

Элизабет подошла к столу и села рядом с мужем, а Джейми, посадив девочку на колени Кинкейда, поспешила за ширму.

Алек держал малышку на руках и не знал, что с ней делать дальше.

– Ты больше не боишься меня, Мери? – спросил он по-кельтски. – Теперь я твой папа.

Девочка одарила его улыбкой.

Алек попытался поставить ее на пол, но Мери крепко вцепилась ему в шею. Тогда Алек пересадил ее на плечо, чем привел в полный восторг.

Джейми выбежала из-за ширмы, держа в руках все необходимое для снятия швов. Увидев дочку сидящей высоко на плече мужа, она побледнела от страха и закричала:

– Господи, Алек, спусти ребенка на пол! Почему ты заставляешь меня волноваться?!

– Джейми, я никогда раньше не держал на руках детей. Я просто не знаю, как с ними обращаться.

– Возьми ее на руки и привыкай.

Наблюдая за семейной сценой, Гавин и Маркус улыбались.

Алек опустился в качалку, посадил девочку к себе на колени и велел ей спать, но ребенок продолжал смотреть на него широко открытыми глазами.

Джейми тем временем занялась Ангусом и сосредоточила на нем все свое внимание. Алек побарабанил пальцами по подлокотнику, размышляя, чем занять дочку. Он решил рассказать ей сказку, но ничего не мог вспомнить. Подумав, он пришел к выводу, что ребенку будет интересно послушать рассказы о сражениях, в которых принимал участие ее новый отец, и выбрал для этого самое жестокое, а посему, с его точки зрения, самое интересное из них.

Глаза Мери сделались, как блюдца, она не отрывала от Алека взгляда, жадно ловя каждое слово.

Гавин и Маркус тоже заинтересовались рассказом о кровавом сражении. Придвинув стулья поближе, они внимательно слушали, кивая головами в знак одобрения и временами вставляя свои замечания.

Джейми слышала бормотание мужа, но была слишком занята, чтобы прислушаться повнимательнее и понять, о чем идет речь, тем более что Ангус принялся скандалить и требовать, чтобы с его руки немедленно сняли шину.

– Если пальцы двигаются, Ангус, это еще не означает, что кости срослись, – уговаривала его Джейми. – Вам придется походить так еще с месяц, если не больше. Элизабет, вы обратили внимание, как хорошо зарубцевалась рана на груди вашего мужа?

– Да, Джейми, мы так признательны вам. Ведь правда, Ангус?

– Весьма, – ответил Ангус с такой кислой физиономией, что Джейми не выдержала и рассмеялась. Она уже знала, что под внешней мрачностью этого человека скрывается нежное сердце.

Понимающе переглянувшись с Элизабет, Джейми побежала за ширму отнести инструменты и вернулась в зал, чтобы забрать Мери и уложить се спать.

Девочка сидела на коленях у Кинкейда и, открыв рот, слушала сказку. Но глаза Джейми навернулись слезы, настолько трогательной была эта картина. Сейчас любовь к мужу переполняла ее. Какой же он нежный и заботливый! Если бы он только знал, как она его любит! Но как открыть ему сердце? Вдруг он оттолкнет ее?

Джейми нахмурилась – какое ей дело до того, примет он се любовь или нет? Главное, что она любит сама и надеется, что со временем ее чувство станет взаимным.

Почему она раньше считала, что все шотландцы враги? Джейми зашептала молитву, вспомнив свои мысленные прегрешения, и поспешила присоединиться к компании, внимательно слушающей сказку Алека. Мужчины были явно довольны, но лицо Элизабет выражало ужас. В чем дело? И тут Джейми услышала:

– И тогда могучим ударом он отсек ему руку…

– Что ты рассказываешь ребенку? – закричала Джейми.

– Одну историю, – ответил Алек. – А что?

– Что же это за история? – спросила Джейми, выхватывая девочку из рук мужа.

– Сражение с нортумбрианцами, – ответил Алек.

– Со всеми кровавыми подробностями, – добавила Элизабет.

– Алек, теперь девочке ночью будут сниться кошмары!

– Но ей понравилось. Верни мне ребенка, Джейми, я еще не кончил.

– Да, пусть закончит свой рассказ, – вмешался Гавин.

– Ей пора спать. – Джейми не могла удержаться от смеха, заметив, с каким нетерпением мужчины жаждали продолжения. – Мне и в голову не могло прийти, что ты посвятишь невинного ребенка в историю твоих сражений, муж.

По выражению лиц мужчин Джейми поняла, что они удивлены ее замечанием.

– Поцелуй Мери на ночь, – велела она, протягивая мужу девочку.

– Ложись сейчас спать, Мери, – шепнул Алек дочери, нежно целуя ее. – Продолжение будет завтра.

Он поставил малышку на пол, и она, подбежав к камину, улеглась на тростниковой циновке.

– Она что, собирается там спать? – спросил Алек.

– Думаю, да, – ответила Джейми, снова беря девочку на руки. – Наверное, бабушка клала ее спать у камина, и Мери помнит это. Значит, она не так долго жила с той ужасной женщиной и не успела все забыть. Мне говорили, что от жестокости дети трогаются умом. Почему ты на меня так странно смотришь, Алек? У тебя такой взгляд, будто тебя ударили палкой по голове. Не беспокойся за Мери, Алек. С ней все в порядке.

Алек через силу улыбнулся.

– Я и не беспокоюсь, – ответил он. – Ты наверняка вынянчишь ее.

– Давай сегодня спать наверху. Я должна быть рядом с Мери, вдруг я ей понадоблюсь ночью.

«Это мне ты понадобишься ночью, – подумал Алек. – Когда же ты догадаешься, что нужна мне?»

Кинкейд взглянул на Мери, безмятежно спящую на плече у Джейми. По всему чувствовалось, что ей там очень уютно.

«Скоро синяки сойдут с ее тела, а Джейми вылечит се душу. Девочка будет хорошей и послушной, такой же послушной, каким стал я под влиянием ее нежной души… и любви».

По тому, как Джейми смотрела на него, Алек внезапно понял, что она его любит. Возможно, что она еще сама этого не осознает, но придет время, и она поймет, что любит его, что в нем одном ее счастье…

«Сам Господь послал мне ее», – решил Алек. Если бы год назад кто-нибудь сказал ему, что он полюбит своевольную упрямую англичанку, он бы рассмеялся этому человеку прямо в лицо и ударом кулака сшиб его с ног за оскорбление.