Бабушка с Короедом устроили у меня в голове семейный совет и порешили: отвезём вещи в гостиницу и поедем смотреть на дом сыщика. В «Последний Приют» вряд ли успеем до ночи, но туда можно и утром заглянуть.

Лично я ничего подозрительного в занятиях сыщика не усмотрела. Может, он такой малость сумасшедший. С кем не бывает? Тема, конечно, самая «наша». Но уж очень как-то «в лоб» и настолько явно, что даже подозревать местного философа не хочется. Я Бабушке так и сказала:

— А над его домом будет висеть табличка: «Здесь живёт страшный некромант».

На что Бабуля заявила:

— А некоторые преступники ещё и циники.

А ещё она велела мне учесть, что в деле сыска и поиска надо проверять все версии, даже самые завалящие. После этого заявления моя заточенная под невезение интуиция явила зримый облик ближайшего будущего: этой ночью я буду спать в склепе.

Ну, и кто сомневался насчёт моей интуиции? Как только Короед, Яся и бабуля узрели малогабаритный дворец с золочёными башенками — дом местного сыщика, как тут же решили с ним познакомиться. С сыщиком, а не с дворцом, конечно. Даже Лидорчик впечатлился — в столице ни у каких сыщиков таких домов не было. Это как же искать-то надо, чтобы найти на такой домик? Ничего не поделаешь, с доводами пришлось согласиться — подозрительный сыщик.

Да и почему бы не познакомиться с интересной личностью, автором смертельно-бессмертных трактатов? А потому, что автор, как сообщил нам его привратник, изволит философствовать в любимом месте. На кладбище. Возница обещал нас подождать, а заодно и присмотреть за нашими лошадками.

Нифса первая шагнула под вычурную кованую арку. Гид орал вслед, чтобы мы следили за номерами аллей. Тогда мол, точно не заблудимся. Наивный. Наша компания как раз была в настроении забыть все цифры, то есть — номеров не различать.

Если судить только по центральной аллее, кладбище Летарда больше напоминало парк. Деревья и кустарники выстроились плотной стеной, через каждую сотню шагов (Лидорчик считал) стояли кованые лавочки. Кажется, я разлюблю гулять в парках.

Ночь — не ночь, но сумерки из серых стали уже сизыми, и разглядеть что-либо в боковых аллеях мешали, как ни странно, фонари. Магические светильники честно подсвечивали номера на столбиках у каждого поворота. А поворотов по обе стороны аллеи было много. Но столбики были высотой мне по колено, и яркий бело-голубой свет немилосердно бил по глазам. Короче — очень навязчивые фонари, которые прямо-таки намекали, что лучше никуда не сворачивать.

Мы, конечно же, свернули. Просто так, посмотреть, есть ли здесь ещё освещение. Не-а. Его не было. Я предложила покричать. Искать сыщика в хитросплетениях дальних аллей — всю ночь можно протоптаться. Пусть сам отзовётся. Но Короед запретил. У-у, тоска смертная! Ходит тут весь красивый, на грустные размышления наводит. Драмзерх ему в душу! А Наариэль наверняка уже в какой-нибудь придорожной харчевне с гномами пиво пьёт. А где пиво — там разносчицы, даже если Наариэль пиво и не пьёт.

От грустных мыслей меня отвлекла Короедовна. Как-то я временами забываю, что Синяя Бабушка меня слышит и чувствует. И иногда не вовремя. Бабуля велела не отвлекаться и выбросить из головы всякую чепуху. Вот это — вряд ли. Во-первых, Наариэль — не чепуха. А во-вторых, выбрасывать из головы я не умею. Наоборот — запросто. Иногда мне что-нибудь прямо само в голову лезет. Или кто-нибудь.

Короед, например.

Синий (в прошлом) внук доложил Бабушке обстановку. Магическая слежка за нами исчезла. Я же говорила — местный кто-то интересовался, а поскольку уже поздно, он спать лёг. Маги тоже спят, это я по дяде знаю. И ещё Короед засёк слабый-слабый фон. Не слишком далеко от нас. На кладбище кто-то магичил.

Не знаю у какой по счёту лавки состоялось срочное совещание. Наша компания оказалась большой и слишком шумной для ночных кладбищ. Мы шуршали гравием, топали и позвякивали. Как Нифса ни сверкала глазами, её отправили обратно к коляске вместе с кольчужкой Лидорчика. Няня и за лошадьми присмотрит, да и гид наш успокоится — вроде как народ назад потянулся. Меня с Лидорчиком (а значит, и с Бабушкой) решено было оставить в каких-нибудь кустах на подходе к «месту преступления». Короед с Ясей, как самые опытные бойцы, намеревались, не шурша гравием, захватить кладбищенского колдуна. Бабуля план одобрила. Досадно. Мне бы очень хотелось посмотреть на Карнэль в деле. А то вроде как Керосин экзамен сдаёт, а Бабушка только одобряет или не одобряет… Лидорчик тоже приуныл. Но, как ни странно, даже и не подумал напрашиваться на подвиги. Чем это его Яся так застращала?

Не знаю, что там был за план по захоронениям, но по-моему, местные могильщики его перевыполнили и давно. Сначала мы свернули с центральной аллеи налево. Потом с боковой — направо. Потом снова налево. И так — много раз. Короед вёл нас по диагонали от центра кладбища куда-то вперёд и вглубь. Двигались мы по краю дорожек — там гравия было меньше, и шуршать было почти нечем. Шуршала, кажется, только я. Лидорчик доказал-таки, что он весь из себя бесшумный. Короед нёсся впереди, Яся прикрывала тылы.

Глаза привыкли к темноте, и я даже начала различать не только мраморные глыбы, доски и статуи, но и ограды. Вот у одной такой оградки мы и притормозили. Через символическую ограду-цепочку Лидорчик перебрался сам, а меня, чтобы не споткнулась, «переставила» мастер Ясанна. Она же зловещим шепотом велела нам залечь в цветник и не шевелиться. То есть — Лидорчику не шевелиться ни при каких обстоятельствах, а мне… если уважаемая Карнэль сочтёт нужным вмешаться, то я в её темпе шевелиться и начну, никуда не денусь.

Интересное занятие… Лежу в вечерней росе на клумбе — фиалки нюхаю, те, что не передавила. Рядом семьдесят второй принц на тех же фиалках ёрзает, как будто у них колючки отросли. И темнота. А я, между прочим, на сухой склеп рассчитывала. Промахнулась, ага, как обычно.

И тут мне в голову пришла идея.

— Лидорчик, а все, кто скрываются обязательно лежат? Мы же на кладбище, понимаешь? — Лидорчик не понял, но бабуля сообразила, даже не читая мои мысли, и сказала, что я — «умная девочка». Ей тоже мокнуть в фиалках не понравилось, хотя как растения она их очень даже оценила. — Лидор, давай встанем и будем стоять. Вроде как мы — два памятника.

— Мастер Ясанна лично отправится со мной обратно в Приреченск, если я нарушу приказ, — скорбно прошептал ТоннаЭля.

— А я ей не скажу. Ты же хорошо в темноте видишь, успеешь обратно залечь.

— Нет. Я слово дал.

Ну, это серьёзно. А я слова не давала.

— Ладно. Тогда я встану. Если вдруг наступлю на тебя, пищи.

По-моему Лидорчик обиделся на то, что я с ним на одной могилке лежать не захотела. Романтик драмзерхов.

Стоять мне тоже минут через десять надоело. А может, и через пять. Когда кругом тишина, делать нечего, а мне как памятнику ещё и шевелится нельзя, время как-то очень медленно тянется. Да ещё и не видно почти ничего — так только — что-то белое тут и там поблескивает. Листва шуршит, мелкая живность какая-то шебаршится, иногда Лидорчик вздыхает, да ещё и дождик накрапывать начал. Пока совсем потихоньку… И Бабушка как будто заснула. Вот, кстати, можно же молча поболтать.

— Бабуль, может, хоть поговорим, а? Ну, бабуль, скукотища же.

— Никакой самостоятельности, — откликнулась Короедовна, — нет, чтобы постоять и потерпеть!

— Я потом самостоятельность потренирую, не на кладбище в потёмках. А Короед с Ясей далеко? Что они сейчас делают? Подкрались уже к некроманту?

Кажется, с «Короедом» в качестве имени любимого внука Синяя Бабушка смирилась.

— Не стоит их отвлекать. И мне не стоит проявлять активность. Поиск собью. Даже общаться нам с тобой сейчас не следует. Но если хочешь… можно соединить сознание.

Эммм… Новость, однако. И как я раньше не догадалась, что меня-то и бабуля, и Короед могли полностью чувствовать. Даже моим телом управлять. А вот я их полностью чувствовать не пробовала.