— Я хорошо знал, на что иду, — твердо сказал я.

— Ну тогда не обессудь… — не закончив фразы, авторитет бессильно развел руками.

В лучших бандитских традициях, атаковал меня не зашедший со спины кавказец, который своими приготовлениями вынуждал рассматривать себя как основную угрозу. Это сделал мужик балканской внешности, который все время стоял у меня на виду с нарочито скучающим видом, прозрачно намекая, что до произошедшего ему никакого дела нет.

Скорость, с которой он вырвал из-за спины острую заточку и направил мне в район горла, ясно говорила, что боец он бывалый, и убивал не раз. Если бы я не был готов — скорее всего, моя жизнь прервалась бы в течение краткого времени, которая необходима телу, чтобы истечь кровью из рассеченной артерии.

Но я был готов. Уклонившись от удара, я схватил и выкрутил его руку, одновременно вертясь вокруг своей оси, чтобы закрыться его телом от кавказца, который, я не сомневался, в этот самый момент нападает сзади.

Уже секунду спустя я стоял, держа острую, как бритва, заточку у горла балканца, которого крепко сжимал сзади, и быстро вертелся по сторонам, пытаясь уследить за движениями сразу четырех уголовников, которые мгновенно подорвались с мест, затушив окурки. Двое тяжеловесов держались пока поодаль, но один из них уже достал откуда-то большой кусок арматуры.

— Подойдете хоть на шаг, уроды — я его прирежу, — предупредил я, вдавливая лезвие в горло так, чтобы слегка рассечь кожу и пустить кровь.

Нападавшие замерли в паре шагов от меня. Их взгляды переместились на авторитетов.

— Да ну? — переспросил Султан, тоже поднявшийся со своего места. — Думаешь, я ради одного из своих солдат с тобой тут панькаться буду?! Давай, режь! Режь, чего ждешь?! Всех не перебьешь!

— Это мы еще посмотрим, твари! — прорычал я. — Я на войне и больше убивал!

Я, конечно же, блефовал. Ножом я владел отменно, еще со времен Легиона. Но одолеть в ножевом бою восьмерых (старика я не считал) — такое случается лишь в кинофильмах. В лучшем случае успею пустить кровь еще парочке, прежде чем остальные просто искромсают меня со всех сторон.

Однако в этот момент из-за большого валуна, который прикрывал укромный закоулочек от платформы охраны, раздался заливистый разбойничий свист.

— Шухер, братва! — выкрикнул выглянувший оттуда запыхавшийся зэк — тот самый боец, который только что принимал похвалы от авторитетов. — Мразота беспредельная сюда идет!

Обо мне сразу почти все забыли, и обернулись в сторону, откуда объявили о незваных гостях. Лишь юркий кавказец с желтоватыми глазами, который сжимал в руке «перо», продолжал неотрывно глядеть на меня, выжидая моей малейшей оплошности.

— Вот паскудство, — пробормотал раздраженно Султан.

Не прошло и минуты, как из-за валуна показались первые незваные гости. Они шли густой толпой. Пришедших было с дюжину — на пару-тройку больше, чем братков Султана. В отличие от матерых уголовников, которым в основном было порядком за тридцать или чуть за сорок, тут преобладала молодежь — в основной массе не больше двадцати пяти. Движения гостей не были нарочито расслабленными и плавными, как принято у видавших жизнь бандюков, научившихся усыплять бдительность жертв перед нанесением коварного удара. Они были напряжены и открыто готовы к потасовке.

— Ну и чё? — нарочито ленивым голосом, будто ему нет особой охоты отвлекаться на такую мелочь, как дюжина незваных гостей, покровительственным тоном спросил Султан. — Чё приперлись?

Из рядов пришедших выступил, видимо, главный — дородный, круглолицый малый, не особо накачанный, но плотно сложенный и крупный. Рябое веснушчатое лицо, светлые кудри с рыжеватым отливом, ржавого цвета щетина на щеках, большие светло-голубые глаза — просто-таки стереотипный ирландец.

Во внешности ирландца легко читалось что-то задиристое. Но это была не та блатная лихость, которая присуща многим представителям криминалитета. Скорее так мог выглядеть крепкий докер, хвативший лишнего в баре, который не прочь помахать кулаками, но забивать тебя до смерти не станет.

Он указал пальцем в мою сторону.

— Мы забираем его.

— С какого это перепугу? — удивился авторитет.

— Так сказал Кореец.

Среди братков послышалось пару смешков и легкий ропот. Уголовники явно порывались указать зарвавшимся гостям на их место. Но их удерживал от этого численный перевес последних.

— А чё, если мы на этот счёт типа как иного мнения, чем ваш Кореец? А?! — осмелел наконец один из братков, круглолицый с черной бородкой, выходя вперед.

— Тогда будет много крови, — заметил блондин, и его глаза угрожающе сузились. — Вашей.

— Это ты типа мне угрожаешь, да, болезный?! — взъелся тот, сжимая кулаки.

Несколько братков повторили этот жест. Один из них выхватил заточку. Стена пришедших в ответ сплотилась. Они явно были готовы к серьезной потасовке.

— А-ну ша, братва! — велел Султан. — Ша, я сказал! Команды «фас» не было!

Он неодобрительно посмотрел на плотные ряды пришедших. Затем покосился на меня, все еще плотно державшего нож у горла его подручного. Переглянулся с Батей, который взирал на все с философским спокойствием, время от времени смачно сплевывая. И наконец нехотя изрек:

— Ну катись пока, сука везучая. Только человека моего не тронь. Тогда живым не выпустим.

— И че, мы это так оставим?! — удивленно вскинул брови круглолицый с бородкой. — Султан! Они ж, бляха, страх совсем потеряли, суки!

— Ничего, Раджа. «Чистилище» не велико. А Кореец не сможет постоянно держать его возле своей сиськи. Рано или поздно с ним случится какое-то несчастье. Днем раньше, днем позже. Похер.

Такой ответ явно не всем уголовником пришелся по душе. Однако спорить с паханом здесь было не принято. Да и ввязываться в потасовку с более многочисленным противником не всем так уж хотелось. Так что, поколебавшись для приличия, братки нехотя расступились.

— Оставь его! Пойдем со мной! — велел ирландец, поманив меня.

— А вы кто такие?! Откуда мне знать, что и вы меня прикончить не собираетесь?! — спросил я, предусмотрительно не двинувшись с места.

— С какой стати спасать, чтобы прикончить? — воззвал к логике тот.

— А с какой стати вам вообще меня спасать?!

— Сейчас не место и не время об этом говорить.

Ещё около минуты я колебался. Затем, оценив ситуацию, нехотя начал медленно пятиться задом в сторону «гостей», не отпуская свою жертву и не переставая сосредоточенно шарить бегать взглядом вокруг, чтобы не пропустить чей-то предательский удар. Лишь приблизившись к рядам неожиданных союзников вплотную, я убрал заточку от горла балканца — и сильным пинком ноги запустил его назад к товарищам.

— Тварь! — кашляя и держась за кровоточащую кожу на горле, прохрипел тот. — Ты труп, понял?!

— Так, все! Пора уходить отсюда! — велел предводитель группы прибывших.

По его кивку меня плотно обступили с разных сторон, так, чтобы никто не мог незаметно приблизиться сбоку и ткнуть мне «перо» под ребро — и мы быстрым шагом двинулись с места. Из-за голов бдительно косящихся по сторонам провожатых я мог видеть, что мы направляемся к полуразваленному кирпичному бараку, который ютился в дальнем конце пещеры.

Подняв голову, я увидел, что на нашу большую группу подозрительно косятся сверху охранники. Многие из них, не скрывая этого, держались за оружие.

— Не боишься, что за эти разборки охранники врубят свой «Бич Божий» — и нам тут всем кишки поскручивает? — полюбопытствовал я у старшего из провожатых.

— Я их не боюсь, — с апломбом заверил шагающий впереди ирландец, с лютой ненавистью косясь на охранников. — Это они пусть нас боятся!

— Да ну? У вас тоже есть пушки и пульты управления от бомб, находящихся у них в мозгах? — не удержался я от не вполне почтительной к своим неожиданным спасителям неприкрытой иронии, пораженный столь очевидно неоправданной самоуверенностью.

— Так будет не всегда. Настанет час расплаты, рано или поздно. И они это понимают, — предрек тот угрожающе.