— Я не вправе указывать тебе, что делать, — добавила к сказанному арабка, одарив меня вкрадчивым взглядом. — Но, если решишь что-то предпринять — это будет исключительно на твой страх и риск.

Я согласно кивнул, признавая честность такого подхода.

— Я ничего не обещаю, — счел нужным сказать я. — Попробую навести кое-какие справки и понять, кто дергает за ниточки, и кто ответственен за то, что произошло сегодня. Может быть, евразийцы помогут мне.

— Я бы на твоем месте им не доверяла, — заметила Лейла.

— А я бы на твоем месте не думал яйцами, — без обиняков добавил Хон. — Если попытаешься хоть приблизиться к своей подружке-юристке — ручаюсь, в тот же день все для тебя и закончится. И ты тоже, Джерри — не лезь в Австралию, слышишь?! Я успел к тебе немного привыкнуть, дурак патлатый!

— Разберемся без сопливых узкоглазых, — угрюмо, но беззлобно ответил Джерри.

Некоторое время мы переваривали достигнутые договоренности.

— Нам нужно назначить дату и место встречи, — заметил я. — На которой мы, если будем к тому времени живы и на свободе, обменяемся новостями и решим, будем ли действовать дальше вместе, или по отдельности.

— Да. И лучше бы это место было надежным! — гаркнул Ши.

Через короткое время место и время встречи были согласованы.

— Надеюсь, не прощаемся! — бросил напоследок Кореец, и первым покинул БТР.

Вскоре следом за ним вышла Лейла. Принцесса коротко посмотрела мне в глаза напоследок — но я так и не смог понять, что скрывалось за этим ее взглядом.

— Что ж… — вздохнул Джером, оставшись. — … вот, похоже, и конец отряда «Мстители»?

— Увидим, — уклончиво ответил я.

Помолчав какое-то время, я добавил:

— Джерри, то, что сказал Ши насчет Катьки и Седрика — я к этому присоединяюсь.

— А я присоединяюсь к тому, что он сказал насчет твоей Лауры. Но ты ведь все равно пошлешь все предосторожности в жопу, правда? Так не требуй от меня другого.

— Я не хочу потерять тебя, дружище.

— А меня не так просто убить, грека. Многие пытались, но не преуспели.

— Что ж, тогда увидимся в назначенном месте, в назначенное время.

— Да.

— Джерри?

— Да?

— Если что — ты со мной? Я могу на тебя рассчитывать?

— Ты о чем?

— Я никому не доверяю. Даже Лейле. Даже Ши. Сам видишь, мы с ними смотрим на вещи немного иначе. Может выйти так, что наши пути разойдутся. Но тебе… тебе я доверяю.

— Дурацкие темы ты заводишь, Димон. И дебильные задаешь вопросы.

— Они все равно остаются вопросами, требующими ответов.

— Да, черт возьми! Я с тобой!

— Это то, что я хотел услышать. А теперь я хотел бы тебя кое о чем попросить…

§ 32

Воздушный дисплей, раскинувшийся в полутемной комнате, транслировал запись с мощнейшей телескопической камеры, установленной на разведывательном космическом спутнике. Прорезав многочисленные слои атмосферы, камера нацелила свой взор на улочки Мериды — и в высочайшем разрешении мы могли четко видеть, как толпа горожан высыпала из католической церкви, кажется, уходя с молебна. Время от времени люди поднимали головы и косились на небеса, откуда гремело эхо приближающегося сражения, о спасении от которого они только тщетно молили.

Лишь один человек шёл в противоположном направлении. Это был дюжий и суровый брюнет с покрытым щетиной лицом, одетый в неброскую спортивную одежду, в кепке, темных очках, с набитой большой спортивной сумкой на плече. Он не смотрел на небо, не шарахался от взрывов вдалеке, был спокоен и сосредоточен. Его шаг был очень быстрым, ритмичным и каким-то механическим, словно у робота. Несколько раз широченные плечи срабатывали, буквально отбрасывая с пути зазевавшихся людей. Но, несмотря на их косые взгляды, он не замедлял шага и не оборачивался, пока не скрылся в дверях церкви.

— Этот человек, — произнесла Мей, остановив запись так, чтобы в центре оказалось его лицо. — Зашел в церковь, откуда были запущены дроны-убийцы, примерно за полчаса до того, как вы напали на особняк.

— Да, похоже, это он. В этой сумке вполне поместилось бы оружие.

Мы с ней сидели на диване в полутемной комнатке маленькой съемной квартиры, на пятом этаже жилого дома в Советской Гавани — небольшом, но развивающемся евразийском городке на берегу Японского моря. За окном было пасмурно и ветрено, моросил дождь. Поверхность моря, клочок которого мы могли увидеть из окна, была серой и пенистой. Странная атмосфера — немного мрачная и тоскливая, но наводящая на размышления.

Я внимательно всмотрелся в лицо на экране.

— Его проверили по базам данных. Ничего нет, — покачала головой Мей.

— Ничего страшного. Я знаю, кто это.

Кореянка перевела на меня вопросительный взгляд. Я еще внимательнее посмотрел на застывшее изображение. Затем отмотал чуть назад — и позволил человеку вновь пройти к церкви, разбрасывая прохожих широкими плечами. Во второй раз его движения показались мне еще более характерными.

— Тебе знакомо это лицо? — недоверчиво переспросила Мей.

— Нет. Этот человек, очевидно, перенес не одну пластическую операцию. Но есть то, что хирург не в силах исправить. Этот немигающий взгляд, эта походка, как у робота — после стольких лет их не забудешь. И стрелял он всегда дьявольски точно. Лучше, чем я. А я очень неплохой стрелок.

— Ты скажешь наконец, кто это?

— Этот человек служил в Легионе. Прошел со мной учебку на Грей-Айленде и всю войну. Стал в итоге капитаном, как и я. Командовал другой ротой моего батальона. Его номер — 301. Позывной — «Колд». Он был тяжело ранен под Новой Москвой в 93-м. С тех пор я о нем не слышал.

— Ты уверен, что это он?

— Процентов на 80. Очень уж специфические движения.

Мей с сомнением покачала головой.

— Ну хорошо, допустим. Это что-то нам дает?

— Колд — человек без души и совести. Верный и безотказный, как голем. Он все еще работает на Чхона. Я готов отдать голову на отсечение, что это так.

— Ты снова говоришь об этом своем «Чхоне». Но мы так и не смогли… — осторожно напомнила Мей.

— Перестань говорить мне об этом, Мей. Потому что я вот-вот поверю в дьявола.

Я закусил губу, и продолжил:

— Окифору убили в тот самый момент, когда я пытался выбить из него имя Чхона. Он так и не произнес его. Как и Гаррисон. Даже после того, как мы накачали засранца лошадиной дозой «сыворотки правды», когда я спросил о Чхоне, он сказал: «Тьма. Одна лишь тьма вокруг». Это было похоже на бред. Но почему-то меня пробрало до костей. Как будто кто-то щипцами вытянул правду у него из памяти, и он просто не мог вспомнить ее. Браун тоже не назвал его имени. Никто не назвал. Разве что парень по имени Матео в «Чистилище». Но этого не слышал никто, кроме меня. И теперь он мертв.

— Но как этот Чхон, если он стоит за всем этим, мог узнать о ваших планах?

— Да как угодно. Предателем мог быть кто-то из нас. Кто-то из вас. Без обид. Аль Кадри наверняка сообщала об операции в Ставку Сопротивления, вопреки моему запрету — так что нас могли предать и там. Либо — прослушка, перехват переговоров. Я не сомневаюсь лишь в одном — за всем этим стоит Чхон. А за ним… за ним стоит кто-то еще.

— Патридж? Кто-то из Консорциума? Или, может оппозиция?

— Я не знаю, Мей. Просто не знаю.

Некоторое время мы задумчиво молчали.

— Знаешь, мне не по душе эта моя новая временная работа, — призналась она, уводя разговор в сторону.

— Верю.

— Очень хочется увидеть снова мужа и дочерей. Не по видеосвязи — а по-настоящему прижать к груди. Да и к дому своему я очень привязана. Все время напоминаю Сюли, чтобы она не забывал поливать цветы и кормить морских свинок — хоть и знаю, что она не забудет.

— Сюли — это твоя старшая?

— Да. Она молодец. Хозяйственная, серьезная не по годам. И начитанная — просто жуть. Все время обсуждает что-то, что вычитала в очередной книге или статье, с Цзы или со мной — и порой выдает такое, что выглядит умнее нас обоих.