— Я выполнял свою работу! Я служил государству, выполнял указания начальства, и честно делал то, что полагается! Кто присвоил тебе право быть судьей?!

— А кто присвоил право быть судьями тем, кто судил меня в вашем эсбэшном подполье? Или, может, кто-то официально назначил твоего Аффенбаха судьей и палачом в одном лице?

— Все это делалось в интересах Содружества! А в чьих интересах работаешь ты?!

— Хороший вопрос. Я вот как раз пытаюсь это выяснить. И ты мне в этом здорово помог.

Поль умолк, видимо, пытаясь понять, какие его слова могли мне в этом «помочь». Я же крякнул, и встал с дивана, достав из принесенной с собой сумки крепкую веревку.

— Эй! Ты что творишь?!

— Не дергайся. Не дергайся, я сказал! — приказал я, крепко связывая его.

— Ты меня так тут оставишь?! Умирать от голода и жажды?!

— Не драматизируй. Рано или поздно к тебе зайдет горничная. У тебя будет время подумать, как ты ей все это объяснишь.

— Зачем ты это делаешь?! Я и так прячусь ото всех! Думаешь, я позвоню в полицию?!

— По-твоему, я полный идиот, чтобы оставить тебя свободным и дать возможность связаться со своими старыми дружками, попробовав выторговать свою жизнь в обмен на меня?

— Пожалуйста! Не делай этого! Я клянусь, я…

— Без обид, но твои клятвы стоят не особо дорого, Полли. Ты лучше не болтай и подыши как следует. С кляпом во рту это будет труднее.

— Сукин ты сын, Алекс! Не делай этого со мной!

— Никакой я не «Алекс». Скажи лучше спасибо, что я вообще оставляю тебя в живых.

— «Спасибо» ты от меня не дождешься! Ты и Карпентера своего так оставил, да?! И что же, это ему сильно помогло?! Я труп, ты понимаешь?! Ты все равно убил меня! Просто ты сделал это так, чтобы не пачкать рук! Ты собой доволен?!

— Можешь считать, что я научился этому методу у тебя.

У меня ушло около пяти минут, чтобы крепко и надежно связать его по рукам и ногам, а затем, несмотря на сопротивление, затолкать в рот кляп. Уходя, я видел на себе взгляд Поля, полный одновременно ненависти и страха. Увидев, что я на него смотрю, он активно заворочался и попробовал сказать что-то, но из-за кляпа во рту получилось просто невнятное мычание.

— Да уж. Примирения старых знакомых из нашей встречи так и не получился, — вздохнул я. — Что ж, если тебя это утешит — я на тебя больше не в обиде. Ни за интернат, ни даже за 89-ый.

Ответом мне было активное гневное мычание.

— Знаю, Полли, ты старался мне нагадить, как мог. И еще бы постарался, если бы мог. Но враг из тебя получился такой же херовенький, как и друг.

§ 36

Дожидаясь рейса на материк, я зашел в мини-кофейню неподалеку от аэропорта Лонгиера. Попивая крепкое двойное эспрессо, я мучился моральными дилеммами, думая о Поле, оставленном в отеле. Однако от этих размышлений меня отвлекли звуки свежего выпуска новостей Indosiar, который транслировал воздушный дисплей у меня над головой.

— … суббота, 31-ое марта 2096-го. Похоже, этот день имеет все шансы войти в современную историю. Во всяком случае, именно такое впечатление складывается после заявления лидеров штаба альянса объединенных сил, прозвучавшего во время их общей пресс-конференции в Турине сегодня утром, — возбужденно рассказывала ведущая.

Далее на экране появились лица девятерых лидеров оппозиционного альянса, стоящих за общей трибуной — Аманды Йоргенсен, Бенджамина Боттома, Карима Бенд Дури, Кристиана Гоффмана, Франциско Ферреры, Стива Зохана, Грегори Фейгина, Нии Идову и Робера Фламини. Их лица выглядели серьезно и решительно. Я невольно вздрогнул, увидев лицо Робера, и совершенно не к месту подумал, что он и не подозревает, что вот-вот может стать дедушкой и моим тестем.

— … военное насилие, которому подверглись мирные человеческие общины, такие как Сент-Этьен и Мерида, стало последней каплей в чаше терпения, которая и так уже давно переполнена крахом экономики, давлением на честный бизнес, беззаконием и произволом силовиков. Использовав наши миротворческие силы, чьей священной миссией является хранение мира на Земле, для ведения агрессивной войны, люди, узурпировавшие власть в Содружестве наций, во главе с Уоллесом Патриджем, перешли последнюю грань и утратили остатки своей легитимности. Пришёл, наконец, черёд гражданскому обществу положить конец творимому ими беспределу, — изрёк Бенджамин Боттом, играющий роль координатора штаба. — Однако мы не станем уподобляться узурпаторам. В нашем распоряжении еще остались цивилизованные, законные и мирные средства урегулирования этого кризиса. Поэтому, согласно личной инициативе Райана Элмора, который продолжает быть нашим лидером даже в заточении, в субботу, 31-го марта, в Подгорице, состоится саммит, посвященный подготовке и проведению экстренного, внеочередного заседания Совета Содружества.

В зале для пресс-конференции послышался оживленный гомон. Слово взяла Аманда Йоргенсен, отвечающая за международные связи:

— Благодаря переговорам на самом высоком уровне, которые мы проводили в последние месяцы, правительства 37 из 85 членов Содружества дали свое предварительное согласие на отправку делегатов для участия в саммите. И мы продолжим переговоры — до тех пор, пока не наберем необходимое большинство для созыва Совета и принятия жизненного важных решений, необходимых для прекращения кризиса. Я говорю об устранении должности Протектора, отмене Закона «Об особых полномочиях», роспуске Правительства, полном переформатировании системы власти Содружества наций на основе принципов разделения власти, сдерживаний и противовесов, а также децентрализации…

Слово вновь перешло к ведущей.

— Инициатива объединенной оппозиции ожидаемо встретила волну критики. И не только со стороны лагеря сторонников Уоллеса Патриджа, которые продолжают называть действия оппозиции «попыткой государственного переворота».

С этими словами на экране появилось видеопослание, на котором был изображен хорошо знакомый телезрителям темный загадочный силуэт человека, чье лицо невозможно было разглядеть. «Фримэн, лидер Сопротивления», — гласила подпись внизу.

— Я здесь, чтобы объяснить людям всего мира, жаждущим свободы, равенства и справедливости, что же сейчас происходит, — голосом, в котором, несмотря на искажения и шумы, легко слышались нотки праведного гнева, молвил силуэт. — Они понимают, что бурю всемирной революции уже не остановить. Они боятся, что эта буря сметет их шаткий режим до основания. Что модель мироустройства, благодаря которой они веками жирели и эксплуатировали нас, простых людей — близка к краху. И никакие репрессии уже не способны остановить неизбежное. Поэтому они решили задобрить вас малым. Решили изобразить видимость изменений. На этот крючок народ уже не раз попадался ранее — истории известны сотни примеров. Те, кто называют себя «оппозицией», кто корчат из себя защитников ваших интересов — это всего лишь еще одна голова той самой гидры, против которой мы боремся. Такие же точно политиканы из старой школы, жаждущие власти и богатства, прикормленные олигархами, уютно и сыто себя чувствующие в том самом обществе, в котором мы с вами стонем от нищеты и бесправия! Неужели вы и правда полагаете, что они желают что-то изменить?! Нет! Это не так! И мы, Сопротивление — мы не позволим им задурить голову народу! Мы отсечем эту голову гидры с такой же решительностью, с какой рубили другие! Так называемые «лидеры оппозиции», эти болтуны и лжецы — такие же враги всемирной революции, как и прислужники тоталитарного режима! Они даже более коварны и опасны! И отныне противодействие этим самозванцам станет нашим главным приоритетом! Пусть они не рассчитывают на пощаду со стороны народа! Не будет никакого жалкого бутафорского «Совета Содружества»! Не будет никаких полумер! Народ не задобрить видимостью реформ! Народ жаждет революции!!!

Хмурясь, я потрясенно покачал головой. Надежда на то, что ультра-радикалы смогут найти общий язык с умеренной оппозицией, с самого начала была эфемерной. Протектор может достигнуть соглашения с Консорциумом. Оппозиция может примириться с властями. Но для тех, кто выступает за разрушение нынешнего мироустройства до основания, компромиссы с кем-либо из других игроков невозможны и не интересны по определению.