И снова неудача.

Подумав ещё немного, я вспомнила, что лучше всего у меня получались те действия, суть и смысл которых я понимала. Но, увы, до телепортации таких сложных объектов наши учёные ещё не додумались, освоили только квантовую. Я вздохнула. Хуже всё равно не будет.

Как там? Берём два запутанных между собой электрона, помещаем один из них в конечную точку телепортации. Потом берём ещё один электрон, измеряем его одновременно с оставшимся у нас… Дальше не было мыслей и чувств — только миг небытия. И ощущение холодного каменного пола.

Боковым зрением я видела знакомые фрески на стенах и мою земную одежду, лежащую небрежной кучкой на полу у ложа. Я попыталась пошевелить хотя бы пальцем, но не смогла. Так я и лежала, глядя в потолок, а из моих глаз катились слёзы. Впервые в этом мире я плакала от счастья.

[1] «Бойтесь данайцев, дары приносящих» — слова троянского жреца о Троянском коне.

Я очнулась от прикосновения чего-то мягкого и влажного, похожего на пипку кошачьего носа, к моей руке. Вот уж действительно: в жизни всё повторяется дважды. Только вместо грибной шляпки подо мной было каменное ложе, прикрытое тонким ковриком. В ногах лежала очередная простая туника. Потрясающе, какая трогательная забота!

— Канделиус?

— Шехр.

Голос этого кота был ниже и глубже. Интересно, у крылаты котов бывают породы?

Я открыла глаза и приподнялась на локте, оценивая своё состояние. Но голод, зверский, всепоглощающий голод забивал остальные ощущения.

— Как ты себя чувствуешь, Свееет-лана? — Приучить их, что ли, к сокращённому варианту моего имени? Надоело уже слушать извращённые варианты произношения.

— Есть хочу.

— Хорошо. Я пойду, скажу слугам, что ты очнулась, и попрошу их принести тебе ужин.

Ужин? Это ж сколько я провалялась?

Крупный золотистый кот прошествовал мимо меня, задев пушистой кисточкой на хвосте, но у двери остановился и повернулся ко мне. Нет, порода точно одна, только цвет шерсти разный.

— Мне сообщить Орсеолли о том, что ты очнулась, или ты сделаешь это сама, когда почувствуешь себя готовой?

— Сама. Как ты думаешь, удастся оттянуть встречу хотя бы до завтра?

— Думаю, удастся. У Доменике сейчас очень много дел.

Кот ушёл, а я встала и кинулась к сложенной на полу одежде. Всё было на месте: и украшения, и деньги, и смартфон. Украшения я надела на себя, не желая расставаться с памятью о родителях и земной жизни, а телефон и деньги положила на ложе рядом с собой.

Одежда осталась кучкой лежать на полу, похожая на сброшенную змеиную кожу. Да, процесс трансформации, начатый Доменике и тюрьмой, завершили дож и море. Эта тюленья шкура [1]больше мне не нужна.

Кажется, рискованная телепортация что-то сломала в моём мозгу: огонь разгорелся, стоило мне вообразить, как пламя пожирает мои вещи. Прямо таки: «Гори, прежняя жизнь! Гори, страдание!»[2]. Хотя нет, в моём случае было бы вернее кричать: «Гори, спокойная жизнь! Гори, счастье».

Когда от одежды осталась только кучка пепла, я подула на неё, разгоняя пепел по углам комнаты. Голод, ненадолго оттеснённый эмоциями, вернулся с новой силой, сворачивая мои внутренности в трубочку. Ну скоро там кот?!

Мои мучения не затянулись надолго. Прошло не больше десяти минут, как Шерх вернулся. В зубах он нёс прикрытую крышкой корзину.

— Вот. Я решил сам принести тебе еду.

Остатков моей воспитанности хватило на то, чтобы подхватить корзинку с пола, поставить её на стол и только тогда накинуться на еду. Шерх сидел на ложе и вёл себя как обычный земной кот: смотрел в стену, не отводя взгляда.

— Будешь?

— Что буду?

Нет, это рассматривание стен у котов, наверное, выполняет функцию перезагрузки.

— Есть будешь? — Я поставила на ложе тарелку с несколькими кусками мяса в густом белом соусе. Всё же надо как-нибудь выяснить, как называются те животные, которых тут едят.

— Ты серьёзно? — Кот покосился на еду. — Люди обычно не приглашают нас разделить с ними трапезу.

— Серьёзнее некуда. Угощайся.

Даже если у него есть глисты — эта тарелка вряд ли попадёт ко мне ещё раз. А подложить свинью Доменике было бы приятно.

Поужинав, я улеглась обратно на ложе, и почти сразу провалилась в сон.

Ещё два дня я не выходила из комнаты: ела, занималась магией, разговаривала о всяких пустяках с Шерхом, ставшим моей персональной нянькой. Честно говоря, я ждала, что Доменике сам придёт ко мне, если не ради встречи, то хотя бы ради знания, как я смогла спастись. Но бенанданти не появлялся.

Утром третьего дня в дверь моей комнаты постучали. Я как раз рассказывала Шерху о том, как сейчас живут люди на Земле, и совершенно не ожидала гостей.

— Войдите.

— Доброе утро, Светлана.

На пороге стоял юноша, красивый, как античный бог. Я подавила желание потрогать его пальцем: до этого момента мне казалось, что единственные люди в этом поместье — я и Доменике. Когда первое удивление прошло, мне начало казаться, что я где-то уже видела этого молодого человека, одевающегося, как и Доменике, в римском стиле.

— Господин Доменике прислал меня осведомиться о вашем самочувствии и пригласить на завтрак. Моё имя Балдассаро, и я с удовольствием буду ваши провожатым.

Мда, идти придётся. Здесь явно произошли какие-то изменения, и мне необходимо узнать, какие. И вообще, хватит безвылазно сидеть в своей комнате, пора призвать Доменике к ответу. Все эти дни я пыталась придумать хоть одно оправдание тому, что он бросил меня в море, но так и не смогла.

Следуя за красавчиком, я размышляла о том, где могла его видеть. Никаких хороших идей не появлялось, и я уже решила, что память играет со мной злую шутку, как вдруг Балдассаро остановился, обернулся ко мне и упал на колени.

— Госпожа С-ветта-лана! Я видел вас во дворце у дожа, но, к сожалению, не мог присутствовать на празднике Обручения, и ничего не знал о замыслах дяди! Иначе я бы обязательно что-то сделал, не дал дяде напасть на вас. Вы же пришли из другого мира, чтобы помочь нам, а он… Это омерзительно!

Какая прелесть. Хоть кто-то в этом мире не считает меня зазнавшейся и бесполезной личностью. Балдассаро продолжал стоять на коленях, а я поймала себя на мысли, что мне не так уж хочется поднимать его. Есть, оказывается, что-то будоражащее кровь в преклоняющем перед тобой колени красивом и молодом мужчине.

— Я благодарна тебе за твои слова и желания. А теперь встань, нам не следует заставлять моего учителя ждать.

Балдассаро послушно поднялся, и мы продолжили путь. Несмотря на то, что он шёл чуть впереди меня, я чувствовала, что он мается от желания что-то спросить, но почему-то молчит.

— Если ты хочешь что-то спросить у меня, то спрашивай. Я постараюсь ответить на твой вопрос.

Юноша остановился так быстро, что мне пришлось ухватиться за его руку, чтобы не упасть.

— У вас и вправду заключён алиос контракте с Доменике?

— Правда. — Глядя, как щёки юноши покрываются румянцем, я сообразила, что он имел в виду, и поспешно замотала головой. — Наш контракт без секса, только обучение.

Дальше мы шли молча.

— Прошу, госпожа С-ветта-лана. — Балдассаро открыл дверь, пропуская меня, и аккуратно прикрыл её за моей спиной. Понято, значит, завтрак только на двоих.

Эта комната Доменике полностью повторяла ту, которую теперь заняла я, даже фрески были почти такие же. Интересно, а приватная комната в этом поместье тоже есть?

— Я ждал тебя раньше.

— Я тоже. Ещё в море.

Увидев, как поднимаются брови моего учителя, я вздохнула. Рано, пока рано. Я многому научилась за это время, но всё ещё не понимаю, как Доменике мог угрожать мне удушением на расстоянии, например. Да и вообще, мой метод последовательного размышления о том, что нужно сделать, намного медленнее, чем местный метод воображения результата. Поэтому улыбаемся предателю, учимся и не вызываем подозрений.

— Если бы ты не смогла спастись, это бы свидетельствовало о том, что я ошибся, и в тебе нет ничего особенного. Или что речь в пророчестве шла не о тебе. А теперь вспомни о приличиях, и принимайся за еду. Нам нужно обсудить много важных вещей.