«Тянет, но…»

Алекса застыла на месте, глядя на коридор без особых изысков. Он был все так же ярко освещен, но казался бесконечным. Пожала плечами. Однажды это придется сделать, хотя бы для того, чтобы узнать, что происходит. И она шагнула вперед. И подпрыгнула на месте от сухого стука за спиной.

Двери в этот коридор закрылись. Плотно. Не поверившая своим глазам, Алекса подошла к дверям и потрогала их. Потом толкнула. Заперто.

Снова обернулась и пошла вперед. «Если мне предлагают идти до конца, что ж, посмотрим, что меня там, в конце, ожидает».

Для храбрости девушка начала считать шаги. Остановилась.

«Я боюсь», – прошептала Алекса-влюбленная.

«Исчезни! – велела Алекса-наблюдатель. – Теперь мы вляпались. И ты не нужна».

И мысленно закрыла плетение любовного приворота на том самом месте, где был выход для влюбленности. Теперь Алекса была сильной и хладнокровной, какой ей приходилось быть в жизни.

Снова шаг вперед. И снова застыла.

На нее стремительно наступала тьма. Светильники наверху гасли один за другим. Алекса было рванула назад, но вспомнила, что двери коридора закрыты. Прижав руку к сердцу, девушка снова повернулась навстречу темноте и вскоре оказалась внутри нее. Мрак был настолько густой, что поглощал все чувственные ощущения физического тела. Он будто растворял тело, заставляя то и дело притрагиваться пальцами к себе, проверяя, есть ли она на самом деле… И только сейчас Алекса поняла, что она видела сон об этом. Видела галерею с портретами. Коридор, который сворачивал и не один раз. И видела эту несущуюся на нее тьму.

Но для чего все это?

Она попыталась шагнуть в сторону, чтобы нащупать стену и хоть так вернуть уверенность в ощущениях. Но, кажется, потеряла ориентиры, пока топталась на месте. И теперь стена оказалась очень далеко.

Но ведь если ее заманили сюда, то не просто так? Кто-то же должен появиться, чтобы объяснить, что происходит, или начать то, ради чего ее сюда заманили. Не глупая же шутка это, в конце концов! Слишком уж злая… Или Алекса еще не добралась до самого настоящего зла?

Внезапно она похолодела. Мрак задвигался, сгущаясь все больше…

– Алекса…

Шепот раздался чуть не над самой головой.

– Кто здесь? – звенящим от страха голосом спросила девушка.

– Тот, кого ты ждала… Сейчас я возьму тебя за руку и поведу. Не бойся.

Теплая рука и в самом деле быстро нашла ее руку, и девушка растерянно поспешила, спотыкаясь в темноте, за человеком, тщетно пытаясь сообразить, не Карей ли это. Он казался высоким. Очень высоким. Как Карей.

– Сейчас ты повернешься – и будет порог, – прошептали над головой. – Входи.

– Кто ты? Пока не скажешь – я не войду!

– Ты войдешь… Ты же очень хочешь войти, Алекса. Ты же так хочешь быть со мной, моя девочка… Входи.

Если сначала реплика шелестела уговаривающими нотками, то последнее короткое слово прозвучало выстрелом-приказом, а следом Алексу дернули за руку так, что она чуть не упала. Что-то коротко грохнуло – что-то, что она, даже перепуганная, определила как хлопок закрывшейся двери.

– Отстань! Отстань от меня! Я не хочу! Не хочу входить!

Девушку схватили за плечи – и она поняла, что человек, который втащил ее в эту тоже абсолютно темную комнату, ее видит отчетливо, в отличие от нее – совершенно слепой в темноте.

– Не бойся, – торопливо шептал человек. – Ничего не бойся.

Его руки, только что бывшие на ее плечах, быстро съехали к бедрам, а затем, помешкав, вернулись наверх и быстро погладили грудь, отчего Алекса снова рванула от невидимки. Она попыталась махать руками, чтобы кулачишками отбиться от этого человека, – руки перехватили в жесткий и болезненный захват.

– Если не отпустишь, я буду кричать!

– Что ты, девочка, что ты… Тебе понравится быть со мной, – сбивчиво зашептал невидимка, – ты же просто обязана быть со мной. Ты полюбишь меня, и я…

Алекса завизжала во всю силу своих легких:

– Отпусти-и!!

И замычала, когда огромная по ощущениям ладонь закрыла ей рот. Слезы брызнули сами по себе. Она дергалась, прижатая сильными руками к жесткому телу, и яростно мечтала дотянуться ногами в туфлях хоть до какой-нибудь части этого жуткого невидимки, чтобы лягнуть его.

Снова короткий стук.

– Ферди, отпусти ее!

Невидимка замер.

Алекса некоторое время по инерции мычала и билась в его руках, железных и неумолимых. Но затихла, когда узнала голос. Карей!

– Ее обещали мне! – прорычал невидимка над головой Алексы. – Уходи!

– Отпусти ее, Ферди, и мы уйдем!

Невидимка хрипло выпалил короткую фразу, полную грязных слов. И застыл в ожидании. А Алекса все ждала, что Карей вот-вот включит свет…

– Ферди, – монотонно сказал Карей. – Отпусти ее.

– А то что? – рыкнул невидимка.

Алекса уже плакала не переставая: он скрутил ей руки назад и держал так больно!

– А то я включу свет, – тихо сказал Карей.

Наступила тишина, в которой Алекса слышала только свои всхлипы и плачущее мычание под ладонью невидимки. А потом от неожиданности, что он ничего не делает, она начала успокаиваться и услышала его тяжелое дыхание.

– Ты… не сделаешь этого, – пробормотали над головой Алексы, но уверенности в голосе не было.

– Сделаю.

– Она моя единственная надежда…

– Знаю. Но все можно сделать иначе.

– Это слишком долго.

– Ты просидел здесь столько времени. Потерпишь еще немного.

– Я устал терпеть.

– Брат, отпусти ее.

Железные пальцы на руках Алексы обмякли. Девушка уже не висела – смогла встать на ноги и почувствовала, что невидимка отошел за ее спиной. Будто дикий зверь в свое логово. Теперь она снова очутилась в полной темноте, растворяющей ее тело.

– Карей… – всхлипывая, позвала она.

– Не бойся. Я сейчас подойду. Только говори что-нибудь, чтобы я знал, где ты.

– Я не хочу оставаться здесь, Карей. Ты увезешь меня домой?

Ладонь скользнула по ее плечу. Она схватилась за него и шагнула ближе.

– Держись за меня. Я выведу.

Они вышли из комнаты. Карей шел уверенно, а девушка, все еще всхлипывающая, чуть ли не бежала за ним. Один темный коридор. Второй. Когда они очутились на пороге третьего, светлого, – галереи, Алекса вытерла слезы и остановилась. Прерывистым от плача голосом выговорила, глядя на хмурого Карея:

– Рассказывай!

– Это мой брат. Ферди. Он сгорел в одной из игр. Он не может появляться на свету – вспыхивает сразу.

– Что значит – сгорел?

– Это значит, он совсем утратил свойство контролировать свой огонь.

– А при чем тут я?

– Ты сама того не знаешь, но у тебя есть способность возвращать свойство контроля над личным огнем. Сначала я убедился в этом на себе. Потом ты подтвердила это на том парне – Рэде. Тебе было достаточно взглянуть на него, чтобы он перестал вспыхивать бесконтрольно.

– Любовный приворот, приглашение сюда… Почему вы просто не сказали, что я могу помочь ему?

Карей отвернулся. Потом повернул голову, но на Алексу не смотрел.

– Родители вычислили: если ты проведешь с ним всего одну ночь, он сразу обретет свойство контроля за своим огнем. Алекса, – он все-таки заглянул в ее глаза. – Он три года живет в темноте! Три года!

– А мне плевать! – крикнула она. – Мне плевать, если он ведет себя как животное! Меня никто ни о чем не спросил! Ненавижу! Ненавижу всех Тиарнаков!

И бросилась по галерее. Выскочила в зал, на ходу поправляя смятое платье и не обращая внимания на изумленные взгляды гостей, между которыми бежала.

Она выбралась на крыльцо, ошеломленно огляделась. Если сейчас Карей, которого она теперь воспринимала только как предателя, появится следом за ней, она его попробует убить… Что же делать?! Как добраться до дома?!

Сунула руку в карман. Мобильный на месте.

– Папа!

На ее отчаянный крик оглянулись все, кто в это время был на крыльце, но она уже не обращала внимания ни на кого.

– Папа!

– Алекса, я здесь, у ворот! Добежишь?