Теперь, когда я знала о мотивах отца, скрывать мои способности стало крайне необходимо. Если он узнает, на что я способна, он превратит меня и моих будущих детей в свои подобия, убийственные, желающие силы сосуды зла. Чем слабее и послушнее я буду, тем меньше он будет навещать меня, а чем меньше он видит, тем меньше зла заставит меня выполнять.

- Ты знаешь, чего я жду, - сказал он. – У тебя есть две недели, чтобы объявить о помолвке или найти медальоны. После срока я каждый день буду присылать тебе по пальцу Иши в коробочке.

Я в ужасе сглотнула, глаза наполнились слезами, что так и не пролились, и я прошептала:

- Да, отец.

Когда я подняла взгляд, он исчез. 

Сон ускользал от меня остаток ночи. То, что отец может проникать на земли дворца так легко, испугало меня больше, чем я хотела бы. Я отчаялась, думая, что настоящую свободу не получу никогда, что тень отца будет преследовать меня и всех, кто будет рядом со мной, остаток моей жизни.

Но то, что ему пришлось внедрить меня во владения Раджарамов, означало, что все же есть предел тому, что он может сделать. То, что ему нужна была я для достижения цели, показывало, что он не был всесильным. Может, если я буду очень осторожной и очень умной, найдется способ перехитрить его, но такое предательство обойдется высокой ценой. Если я восстану против него, я должна быть уверена в успехе.

К тому времени, как взошло солнце, я была одета и искала Дэчень. Хотя я была с ней так мало времени, я чувствовала, что ей можно доверять, и если я собиралась побороться с отцом, мне нужен был сильный союзник.

Мне сказали, что Дэчень в своей спальне, и я вошла без стука, обнаружив царицу в объятиях ее мужа. Конечно, я понимала, что мне нужно было немедленно выйти, но ноги словно приросли к полу.

Император был красивым мужчиной, как и его сын, Кишан, о котором я думала неделями, хотя пыталась этого не делать. Муж Дэчень носил власть как мантию на плечах, а жену держал так нежно, словно она была драгоценным цветком.

Она не боялась его ни капли. Она высвободилась из его объятий, заметив меня, и не боялась того, что он может наказать ее за такой отказ. Ее муж рассмеялся, совсем не злясь, когда она стукнула кулачком по его груди, и он не казался смущенным тем, что его застали страстно обнимавшим жену. Он зашел за ее спину и обхватил за талию, вежливо спросив, хорошо ли я спала.

Хотя я открыла рот, чтобы ответить, я не нашла нужных слов, и Дэчень спасла меня из неловкой ситуации, напомнив ему, что я была застенчивой, особенно, среди мужчин, а потому он не должен причинять мне неудобств, а должен по-царски уйти.

- Да, хридая патни, - ответил он ласково.

Кашлянув, он подмигнул мне, поцеловал жену в щеку и прошептал что-то ей на ухо, от чего она улыбнулась, а потом покинул комнату.

Когда он ушел, она устроилась удобнее в любимом кресле и поманила меня ближе. Не сделав и шагу, я выпалила:

- Вы любите его, - почти как обвинение.

- Да, - она улыбнулась и протянула ко мне руку. – А что тебя так удивляет?

Я сделала несколько неуверенных шагов вперед.

- Мужчины…

- Что «мужчины»? – она взяла меня за руку и нежно опустила на подушку у ее ног.

Я сцепила руки, думая, как лучше закончить фразу, чтобы не обидеть ее. Наконец, я сказала:

- Мужчинам не стоит доверять.

Она мягко рассмеялась, а потом посерьезнела, когда заметила выражение моего лица. Дотянувшись до моего лица, она вскинула брови, спрашивая разрешения. Когда я кивнула, она осторожно сняла вуаль, закрывавшую мое лицо, и обхватила мой подбородок. Жест был таким добрым и материнским, и хотя я пыталась сдерживать эмоции, слезы наполнили мои глаза.

- Тебя обидел мужчина, Джесубай?

Мое тело мелко дрожало, слова ускользали от меня, и она сказала:

- Расскажи мне.

Я знала, что каждое слово нужно обдумывать, ведь даже одно из них может привести к моей смерти или, что еще хуже, к смерти Иши, но в ее обществе я чувствовала, что могу дотянуться до надежды, могу найти и себе счастливый конец. Я облизала губы и начала говорить, а она слушала так внимательно, что закончила я только спустя час.

Она слушала с сочувствием, которое раньше я видела только у Иши. Когда я замолчала, она погладила мои волосы и сказала:

- Здесь ты будешь в безопасности, Джесубай. Я обещаю, что мой сын никогда не станет плохо обращаться с тобой. Он будет терпеливым. Но если ты не хочешь свадьбы, то все равно можешь остаться. Я предложу тебе свое убежище, как и другим своим женщинам. Но я надеюсь, ты решишь хоть раз встретиться с моим сыном перед тем, как примешь решение.

Так просто. Доброта, которую она проявляла, заставляла меня чувствовать себя еще хуже, еще коварнее из-за того, что я ей не рассказала. Сказать по правде, я не была достойна стать членом этой семьи. Они были доверчивыми, искренними, лишенными коварства. Отец уничтожит их, если я не придумаю, как его остановить, и я буду винить себя за их поражение.

Когда я убедила ее, что все еще желаю связать себя с их семьей, она показала мне скрытую за занавеской дверь, сказав, что я могу использовать ее, когда мне понадобится сбежать из-под надзора Хаджари. Она вела в сад, и пока я шла по тайному ходу, я пожелала стать невидимой и размышляла, не совершила ли я серьезной ошибки.

Отец разозлится, но даже он не может отрицать результаты. Конечно, он мог и не узнать об этом. Жена Раджарама согласилась держать мое признание в строжайшем секрете. И я все еще думала, что пользы было больше, чем риска.

Чтобы заслужить симпатию Дэчень, я рассказала ей о плохом со мной обращении отца. Не все. Если бы я попыталась описать все, это заняло бы куда больше часа. На самом деле, я не рассказала и доли того, что испытала от его рук. Я не раскрыла его магические силы или то, что он угрожает мне жизнью Иши. Я не упомянула и о яде, скрытом в моем шкафу, или о ножах, что прятались в специальных кармашках моей одежды.

Чтобы заслужить ее покровительство, стоило лишь рассказать о гневе отца. Я рассказала ей о том случае, когда он разрушил детскую, разозлившись из-за моего детского плача. Он избил Ишу до потери сознания за то, что она позволила мне шуметь. Глаза Дэчень наполнились слезами, как и мои, когда я описывала, как он бросил меня в стену, и я потеряла сознание. Она вскрикнула, когда я заговорила о месяцах, проведенных взаперти, вдали от мира, и только цветы украшали мою комнату.

У меня было много таких историй, что были необычными для женщин, и я могла рассказывать их, не боясь упомянуть что-то сверхъестественное. Я добавила, что Хаджари много раз угрожал мне, делал неуместные замечания, щипал и трогал меня, когда отца не было рядом.

Заканчивая, я просила ее не упоминать о поведении Хаджари и не пытаться как-то с этим разобраться, чтобы отец не узнал об этом. Она согласилась, но настояла на том, чтобы я узнала все тайные ходы во дворце. А потом она удивила меня, сказав, что считает, что я стану хорошей парой ее сыну, что, если я пожелаю, она устроит нам встречу.

То, что она с такой готовностью приняла меня, оставило мне сомнения в ее способности видеть людей. Я получила желаемый результат, но я хотела узнать, какой будет цена не только для меня, но и для нее и всей ее семьи.

Отец вернулся через две недели, и я сообщила ему, что Дэчень согласилась на мою кандидатуру и хочет организовать встречу с Диреном, как только его позволят его дела. Новость обрадовала отца. Он уверил меня, что стычки тут же прекратятся, и меня представят моему будущему жениху.

Когда я спросила о здоровье Иши, он лишь широко улыбнулся мне, как кот, загнавший в угол мышь. А потом зашептал еще больше угроз, говоря, что Хаджари разочарован моими постоянными исчезновениями.

Я отвечала лишь отчасти правду.

- Из-за Хаджари некоторые женщины нервничают. Дэчень запретила ему заходить в женские комнаты, а поскольку я получила ее благосклонность, я почти постоянно рядом с ней.